ЭПИЗОД 1: ГЛАВА 01

647 дней после начала заражения

РИГАН

О, Боже.

Хуже всего был запах. Наихудшим.

Мало того, что мне приходилось пробираться сквозь расчленённые и наполовину обглоданные тела, так ещё в любой момент один из трупов мог подскочить с земли и превратить меня в свой полдник.

Мало того, что я не принимала душ уже больше полутора лет — подводкой для глаз я не пользовалась ещё дольше, а мои волосы были отвратительно жирными и при этом завивались в вечно пушистый клубок.

О нет, этого никогда не будет достаточно. Мои уродливые коричневые рабочие ботинки были на полтора размера меньше, чем нужно, я сорвала свою слишком большую футболку с изображением группы "Грэйтфул Дэд" с очень-очень мёртвого мужчины, а мои джинсы... или то, что осталось от них, были последними из моего тайника в моём когда-то непомерном шкафу.

После всего этого — а я имею в виду, что только одного отсутствия душа уже должно было быть достаточно, чтобы заставить страдать любое живое существо — этот запах убивал меня больше всего.

Мерзкая, гниющая плоть мертвецов, усеявших землю вокруг меня, и остатки зловония, зависшего в воздухе после законченной Пожирателями трапезы, вызывали у меня рвотный рефлекс и слёзы в глазах. В английском словаре было недостаточно слов, чтобы описать моё отвращение или то, как мой пустой желудок переворачивался при каждом вдохе.

Меня бы, наверное, стошнило, если бы я хоть что-нибудь съела за последние два дня.

Знаете, что самое лучшее в зомби-апокалипсисе? Я больше не была зависима от сахара и кофеина.

Я вытерла предплечьем вспотевший лоб и снова прицелилась из пистолета в широкую зону передо мной. Это та часть истории, где я должна была бы рассказать вам, что за оружие было при мне, но давайте будем реалистами... До конца света я была чирлидером в школе маленького городка, а ещё капитаном дискуссионного клуба и секретарём студенческого совета. Вся моя жизнь крутилась вокруг вечеринок, которые я устраивала, когда мои родители уезжали из города, и поцелуев с моим бойфрендом, капитаном футбольной команды. Время от времени я ездила в приют для бездомных, где проводила свои ежемесячные два часа добрых дел.

Я никогда даже не держала в руках пистолет — забудьте это — я никогда даже не была в одной комнате с пистолетом, пока мир не покатился в ад. Кто же знал, что лекарство от герпеса превратит всех тех сексуальных извращенцев в людоедов и безмозглых, заразных придурков?

Уж явно не я.

Вся эта ситуация взрастила во мне серьёзный комплекс по поводу безопасного секса.

Не то что бы я занималась сексом. Или собиралась заняться им в ближайшее время.

Я уже добрых полгода не видела ни одного подходящего холостяка, впрочем, даже когда мы проходили мимо друг друга с поднятыми пистолетами и подозрительным блеском в глазах, никакого интереса у меня не возникало. Хотя между нами было что-то вроде взаимных уступок, которые можно было бы считать мгновенной связью, возможно, даже любовью с первого взгляда. Одному из них я позволила ограбить мёртвого джентльмена, у которого Пожиратели в буквальном смысле отгрызли голову от тела, а он позволил мне совершить набег на торговый автомат, предлагающий один пакетик луковых колечек, практически стёртых в порошок.

Но потом мы оба разошлись в разные стороны, и я никогда не узнаю, съели ли его, обратили или он нашёл обетованную землю без зомби и с машиной для эспрессо.

Кроме того, я всё ещё тосковала по бедному умершему квотербеку Крису.

Шучу-шучу! Квотербек Крис, очевидно, был не особо верен мне в течение наших двухлетних отношений, и после того, как правительство, армия и вообще мир в целом покатились к чёрту, квотербек Крис попытался съесть меня!

Так что я сделала то, что сделала бы любая любящая преданная подруга, которая только что узнала, что её постоянно обманывал теперь уже зомби-парень. Я воткнула ему в глазницу разделочный нож, а когда это не помогло, проехала по нему маминой "Эскаладой", обезглавив его.

Боже, как же я была рада, что сохранила свою девственность.

Вы можете представить меня зомби?

Фу, меня бросало в дрожь при одной только мысли об этом.

Шорох слева вынудил меня вскинуть пистолет, направить и прицелиться на чёрт знает что, хотя было довольно глупо наводить движуху в излюбленной обители Пожирателей. У меня осталось всего три пули, так что убийство должно было быть точным.

Вот что значит жить в мире, в котором очень велика вероятность того, что ты станешь чьей-то едой ещё до обеда. Ты должен быть очень хорош в стрельбе. И очень быстр.

И хотя самое большее, что я знала о своём пистолете, это то, что это была "Беретта", судя по этикетке на рукоятке, и точный вид пуль, который для него подходил — 40 S&W (потому что это была абсолютная необходимость, и я всегда была начеку), я точно знала, как его использовать. Я совершенно точно знала, как отправить пулю из пистолета в идеальную мертвую зону прямо между глаз.

На самом деле, было как-то дико от того, насколько хороша я была в убийствах.

Ну, в убийстве уже мёртвых тварей.

Как будто я была рождена для апокалипсиса. Нет, я не могла найти горячий душ, выяснить, как заставить еду жить дольше двадцати четырёх часов и как бы научиться эффективно грабить аптеки, в которых всё ещё были доступны средства для волос. Но я смогла остаться в живых.

У меня была врожденная способность выживать.

А в наши дни, через девяносто две недели после того, как первая выздоравливающая от ЗППП¹ жертва укусила своего врача, и мир развалился на части, оставаться в живых было очень важно.

Вернёмся к шороху...

Я успокоила дыхание, замерла на месте, перестав полностью двигаться, и стала ждать, когда звук снова донесётся до меня.

Самое первое, что я узнала о выживании, это то, что не было абсолютно никакой необходимости охотиться за неприятностями. В мире, в котором я теперь жила, неприятности сами быстро найдут тебя. Лучше было прикрыть спину, сохранять спокойствие и держать заряженное оружие наготове.

— Риган, посмотри сюда! — громким шёпотом взвизгнула Хейли.

— Чёрт возьми, Хейлз! — шёпотом крикнула я в ответ. — Я чуть не прострелила тебе твою грёбаную голову!

Она покорно хрюкнула, и я услышала, как она пробормотала:

— Очень плохо, держу пари, что в раю есть душ.

— Мы не можем быть столь уверены, что ты попадёшь на небеса, — прошептала я в ответ, перешагивая через весьма разложившееся тело.

Разве я сказала, что запах был хуже всего? Я имела в виду личинок.

Личинки определённо были хуже всего.

— Уже будет неважно, — возразила она тем расстроенным, подавленным тоном, в который, как известно, впадают даже лучшие из нас. — С таким же успехом это может быть ад.

Мы всё ещё шептались, другого выхода не было, так как Пожиратели шли на звук. И на запах, и на свет, и на движение... Но поскольку мы рылись в полуразрушенном универмаге где-то на юге Миссури, у нас было небольшое прикрытие.

Пол был покрыт грязью и копотью. Металлические стеллажи, разграбленные давным-давно, были разбросаны и сломаны, и мы уже обсудили проблему подсчёта тел. Мы прибегли к услугам вечернего света, льющегося через разбитые окна, и тишины, чтобы убедиться, что мы были одни... по крайней мере, на первом этаже.

Одним из лучших качеств Пожирателей была их неспособность к скрытности. Они тяжело дышали ртом и, как правило, спотыкались обо всё на своём пути. Как будто у них были свои собственные предупреждающие колокольчики.

Что ж, если оставаться начеку, окружать себя шумными обломками и никогда не засыпать, то можно почувствовать их присутствие.

— Что это? — спросила я, и в тот же миг у меня заурчало в животе.

Хейли бросила на меня сочувственный взгляд и покачала головой, отчего её тёмно-русые волосы рассыпались по плечам.

— Не то.

Я вздохнула, но продолжила следовать за ней по тёмному коридору. Рельсовые светильники висели под нелепыми углами, стёкла давно разбиты, лампочки были побиты еще в самом начале. Некогда белые стены теперь были испачканы пятнами того, что, как я полагала, было кровью и грязью. Но зловоние здесь было менее подавляющим, дышалось гораздо легче.

— Я сорвала джек-пот, — взволнованно сказала Хейли почти на полную громкость.

Мы редко вот так разговаривали не шёпотом, так что я поначалу даже растерялась. Я почти забыла, как звучит её настоящий голос.

— И?

— Джинсы!

Она обернулась и посмотрела на меня через плечо, глупо лыбясь и поигрывая бровями.

Теперь это был джек-пот.

Мы вышли из коридора прямо в секцию для подростков. Стеллажи в этой части магазина стояли на местах и были всё ещё заполнены одеждой. Стеллажи и полки с осенней коллекцией почти двухлетней давности заполняли помещение. В одном углу стояла стойка для обуви со скидкой и коробками с надписями, а в центре отдела — стойка косметики.

Чёртова стойка косметики.

Подводка для глаз!!!

В этот момент вы, возможно, задаётесь вопросом, для кого я хочу выглядеть хорошо. И это вполне обоснованный вопрос. Но всё было не так.

В последние два года я была вынуждена жить как бездомный, практически голодающий человек, с разорванной, обычно покрытой кровью одеждой, без шампуня, не говоря уже о кондиционере, и постоянно измазанная грязью. Я устала выглядеть уродом.

Устала от этого!

Мне просто хотелось немного подкраситься, чтобы почувствовать себя так, словно мир не развалился на части в самом моём расцвете сил и не сделал меня скитающейся бродягой.

Я оставила попытки получить образование. Я перестала чувствовать себя виноватой за то, что убила тех, кто когда-то раньше был человеком. Я отказалась от мысли снова быть счастливой, жить в доме, принимать горячий душ и мечтать о том, как буду жить дальше. Я даже перестала искать свою любовь.

Чёрт, я уже перестала искать секс.

Я просто хотела выглядеть какой угодно, лишь бы не усталой, измученной и измождённой.