Я останавливаюсь, когда оказываюсь в футе от него, но все равно чувствую себя словно в тисках. Библиотека, кажется, уменьшается из-за того, что этот невероятный мужчина занимает все пространство.

— Что ты здесь делаешь, Морган?

— Я составила компанию Химене, — говорю я.

— Мне доложили, что вы весь день не выходили из этой комнаты.

— Это правда. — Я пожимаю плечами. — Не то чтобы мне было еще чем заняться.

— Ты имеешь в виду, кроме зачатия моего потомства? — Он поднимает бровь, глядя на меня, как будто ожидая ответа. Поэтому я отдаю его ему.

— А-ага-а, — я растягиваю слово, позволяя ему сочиться как можно большим количеством кислоты.

Он хмуро смотрит на меня и расцепляет руки только для того, чтобы положить их по обе стороны от моих бедер на стол позади меня. Мое сердце, которое начало учащенно колотиться при звуке его голоса, теперь бешено колотится. Я не возражаю против того, чтобы быть пойманной в ловушку Зейденом, но его близость всегда, кажется, влияет на мою способность генерировать связные мысли.

— Ты действительно думаешь, что я рассматриваю тебя только как достойное лоно? — спрашивает он, и его глаза темнеют.

Я сглатываю от осознания того, что он испытывает сильные эмоции. Очевидно, то, что я сказала, действительно расстроило его. Однако, поскольку я тоже расстроена, теперь это вечеринка. Давай потанцуем, придурок.

— Разве изначально не для этого ты привез меня на свою планету?

— Поначалу да, но разве ты не видишь, как все изменилось? — Он делает глубокий вдох и на мгновение закрывает глаза, прежде чем открыть их. Они все еще из обсидиановые, отчего у меня сводит живот.

Я поднимаю подбородок выше. Если я буду продолжать в том же духе, то буду смотреть в чертов потолок, но у девушки должна быть гордость.

— Ничего не изменится, если ты продолжишь посещать других женщин.

Его глаза расширяются от понимания.

— Хаксли, — говорит он. Я молчу, но он кивает, как будто я подтвердила его слова. — Ты знаешь о том, что я навещал ее?

— Я все знаю, — вру я.

— Значит, ты знаешь, что я пошел туда с намерением угрожать ей до полусмерти, если она когда-нибудь снова проявит к тебе неуважение? — спрашивает он, наклоняясь ближе. Его теплое дыхание скользит по моим губам, и я крепко сжимаю их, чтобы они не последовали за его губами. Его взгляд нагревается от моего неуловимого действия. — Значит, ты знаешь, что я сказал ей, что она может проявить к тебе неуважение, если попытается заманить меня в свою постель?

Он вдавливает свой возбужденный член в мягкость моего живота, и я не могу сдержать вздох, вырывающийся из моего рта. Он улыбается моей реакции.

— Значит, ты знаешь, что я держал свой член в штанах, потому что твоя вагина — единственная, в которую я хочу погрузиться?

— Если все это правда, — говорю я дрожащим голосом, — тогда почему ты мне не сказал? Почему я должна была услышать об этом от кого-то другого?

— Я не думал, что тебе будет важно знать об этом, так как этот вопрос решался.

Я хмыкаю и поджимаю губы.

— Это так по-мужски. Разве ты не хотел бы, чтобы я сказала тебе, если бы разговаривала с другим мужчиной в его спальне наедине?

Глаза Зейдена вспыхивают, и он обнимает меня за талию, грубо притягивая к своей груди.

— Ты не посмеешь, — рычит он.

— Видишь? Это не очень приятно, не так ли? — Я поднимаю голову. — Знаешь, ревность тебе идет.

Губы Зейдена подергиваются, прежде чем его хмурый взгляд превращается в ухмылку. Затем он смеется так громко, что звук эхом отдается в огромной комнате, заставляя мое сердце трепетать в ответ. Он такой чертовски великолепный.

— Ты победила, малышка, — говорит он. Затем добавляет: — Пока. — Он поднимает руку, чтобы провести ею по изгибу моего лица. — Ну что ж, давай оба будем откровенны.

Я подозрительно прищуриваюсь.

— Ладно. В чем?

— Почему ты мне не доверяешь?

Я вздыхаю, признавая свое поражение. Из всех вопросов, которые он мог бы задать мне, на этот мне ответить труднее всего. Чувство стыда нарастает, и мне требуются все силы, чтобы продолжать выдерживать пристальный взгляд Зейдена. И быть правдивой.

— У меня был парень, который избивал меня.