Глава 12

— Знаешь, Химена, — говорю я, закрывая очередной талмуд, — возможно, я более чем немного сумасшедшая.

Я вздыхаю, и мое дыхание рассеивает пыль, покрывающую стол. Библиотека очень древняя и очень запущенная. С цифровыми файлами никто больше не использует архаичный метод бумаги и чернил. Тома занимают каждый дюйм полок, их страницы похрустывают, а корешки скрипят от долгого неиспользования, каждый раз, когда я открываю одну из них. Я провожу пальцами по блестящей золотой фольге, оттиснутой на обложке, надеясь, что эти книги никогда не выбросят. Они слишком красивы.

— Почему, госпожа? — Она перестает просматривать страницу перед собой, чтобы посмотреть на меня.

— Возможно, я идиотка, если думаю, что смогу найти что-то, что поможет освободить Квина. Судя по тому, что я прочла, законы очень строги, оставляющие мало места для переговоров.

Химена хватает мою руку и сжимает ее.

— Только не сдавайся пока. Я знаю, что ты не понимаешь наше общество, но я уверена, что когда-то эти законы защищали невинных больше, чем власть имущих. Только баланс сместился в их пользу, и я сомневаюсь, что они захотят отказаться от этого.

— Это относится и к Зейдену? — спрашиваю я.

— Нет. Он — будущий лидер нашего народа, независимо от того, кто входит в совет.

— Как вы, ребята, вообще определяете, кто будет королем?

Она делает глубокий вдох, и я готовлюсь к долгому объяснению. Убрав свою руку с моей, Химена откидывается на спинку стула, подперев подбородок ладонью.

— На данный момент монархия перейдет к отпрыску короля, которым является принц, но если принц не сможет произвести наследника, тогда трон будет доступен тому, кто достаточно силен, чтобы занять его. Учитывая наши проблемы с рождаемостью, ты можешь понять, почему принц искал тебя. Не только для того, чтобы завести собственного ребенка, но и для того, чтобы обеспечить себе место у власти.

— Да, достойный заводчик, — говорю я, указывая на себя. — Это звучит примерно так.

Каждый раз, когда я начинаю верить, что Зейден действительно любит меня, я вспоминаю о своем статусе заводчика или о его брачной связи. Тот факт, что он не может просто любить меня, приводит в бешенство, но только потому, что это так сокрушительно. Это причина, по которой я сдерживала свои чувства к нему. Жаль, что мои родом из подлинного места, а его — нет.

— Мой отец и люди, разделяющие его амбиции, хотят посадить на трон представителя своего дома. Теперь место в совете в качестве главы дома Манкоев займет мой старший брат. — Печаль опускает уголки ее губ. — Я не уверена, будет ли он лучше или хуже моего отца.

— Мы побеспокоимся об этом позже, — говорю я, потирая виски. Все утро я пыталась выбросить Хаксли и Зейдена из головы, но мне это не удалось. Мысль о том, что он оставался с ней наедине, даже на мгновение, сводит меня с ума. — Химена, я хочу задать тебе вопрос, и мне нужно, чтобы ты честно ответила на него. Хорошо? — Без колебаний она кивает, и хотя я хочу знать правду, я боюсь ее услышать. Я прочищаю горло и выдавливаю слова. — Я знаю, что ты чудесным образом следила за Зейденом после того, как я легла спать. Так значит он пошел в комнату Хаксли, как она утверждала, что он собирался?

— Да.

Вот же ублюдок!

Мой лоб с громким стуком ударяется о стол. Я решаю оставаться в этом положении до тех пор, пока мне больше не захочется убивать Зейдена. Это может занять некоторое время.

— Госпожа?

— Да? — спрашиваю я, произнося это слово приглушенно.

— Я не думаю, что он пошел туда по той причине, по которой ты думаешь.

Я вскидываю голову так быстро, что мне приходится моргнуть, чтобы прояснить зрение.

— Что?

— Он не занимался с ней сексом, как она намекала, — мягко говорит Химена. — Я видела ее лицо после того, как он вышел из ее комнаты, и она была очень зла. Это не взгляд женщины, удовлетворенной любовными ласками своего мужчины — взгляд, который я довольно часто вижу на твоем лице.

У меня отвисает челюсть.

— Неужели это так очевидно?

— Дело не только в твоем выражении лица, госпожа, — хихикает Химена. — Ты и его светлость довольно громко выражаете свою, э-э... страсть.

Я вздыхаю и киваю, не в силах ничего отрицать.

— Так почему же, по-твоему, он пошел к Хаксли, если не для того, чтобы переспать с ней? Я не могу придумать другой причины.

Химена пожимает плечами.

— Я знаю только местонахождение принца время от времени, а не то, что происходит за закрытыми дверями. Возможно, тебе следует самой спросить у него.

Я усмехаюсь.

— Я не хочу, чтобы он знал, что я его проверяю.

— Почему нет? Думаю, что это показало бы ему, что ты беспокоишься о нем.

— Или что я собственнически ревную. — Я машу рукой, желая закрыть тему. — Как ты думаешь, где сейчас Зейден?

Она смотрит на часы, висящие на дальней стене, и мне кажется странным, что, несмотря на передовые технологии дравийцев, в них все еще сохранились остатки первобытных времен.

— Его светлость должен быть со своим отцом в это время дня, — говорит она. — Они собираются вместе каждый день в обязательном порядке.

Я морщусь.

— Не думаю, что я готова встретиться с большим человеком... э-э, пришельцем, прямо сейчас. Давай просто останемся здесь, пока я не окосею от чтения.

***

Проведя день в устаревшей библиотеке, я готова с этим покончить. Я набросала несколько заметок, которые, как мне кажется, помогут защитить Квина, но на данный момент я просто надеюсь убедить совет не убивать его. Если он просто сможет остаться в живых, я придумаю какой-нибудь другой способ спасти его, даже если для этого придется помочь ему сбежать. Если мой опыт заключения меня чему-то и научил, так это тому, что не все люди, находящиеся в заключении, должны оставаться там.

Химена прекратила исследования только для того, чтобы принести нам еду, но от ее преданности Квину у меня щемит в сердце. Я так сильно хочу им помочь, и именно это удерживало меня в этом кресле весь чертов день, в надежде, что я найду хоть какую-то информацию, которая изменит ситуацию. Химена, возможно, не осознает, что у нас общее прошлое, связанное с насилием со стороны того, кто должен был любить нас, но я-то знаю это, и это подпитывает меня больше всего на свете. Я хочу справедливости для нее и Квина. Справедливости, которой я так и не получила.

— Ты выглядишь усталой, госпожа, — говорит она. — Возможно, тебе стоит пойти прилечь.

Я тру глаза и зеваю, качая головой.

— У нас не так много времени. Не думаю, что у нас еще достаточно аргументов.

— Уже поздно, — говорит она, покусывая нижнюю губу. — Его светлости не понравится, что тебя не будет в его постели, когда он придет в свою комнату.

— Его светлость не умрет, если придержит свой член в штанах еще часок или около того, — говорю я. — По крайней мере, я на это надеюсь, если он собирается навещать женщин в их покоях по ночам.

Химена ахает, и ее рука взлетает к открытому рту.

— Ой, расслабься, — говорю я, закатывая глаза. — Его светлость найдет меня, когда я ему понадоблюсь. В конце концов, он жаждет потомства, и, по-видимому, это произойдет только через вот эту вагину.

Я указываю на свою промежность и делаю раздраженное лицо. Так трудно поверить, что Зейден заботится обо мне, когда мне постоянно напоминают о моей работе заводчика. На самом деле, это начинает меня бесить, потому что эта идея действительно причиняет боль. И очень сильно.

Химена издает сдавленный звук, ее глаза так велики, что кажется, ее вот-вот хватит удар.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, протягивая руку, чтобы взять ее за руку. Ее пульс бешено колотится.

— Она, вероятно, в шоке из-за неуважения, которое ты проявила к своему принцу своими грубыми словами.

Глубокий тембр Зейдена вибрирует во мне, воспламеняя каждый дюйм моего тела, даже когда я осознаю, что конкретно он услышал. Я не просто сунула ногу в рот. Нет, я практически съела всю свою чертову ногу. Научусь ли я когда-нибудь держать свой рот на замке?

— Зейден, — медленно говорю я, поворачиваясь на стуле лицом к нему. — Что ты здесь делаешь?

Он скрещивает руки на груди, его губы поджимаются.

— Я мог бы спросить то же самое у тебя.

Химена, теперь уже пришедшая в себя, встает и жестом указывает на книги.

— Милорд, это моих рук дело. Я привела сюда свою госпожу, чтобы найти в законах что-нибудь, что спасло бы моего возлюбленного от казни.

— Ты говоришь о Квине из дома Фаэля? — спрашивает он, не выказывая ни малейшего удивления или гнева при ее упоминании о любовнике.

— Да, милорд. Завтра он предстанет перед советом.

— Я в курсе, — говорит Зейден. — Мы с тобой встретимся до этого, и ты сможешь рассказать мне все, но сейчас я должен внедрить свое семя в священное лоно моего заводчика, которое даст мне потомство, которого я так отчаянно жажду.

Химена съеживается и смотрит на меня с выражением, которое можно описать только как жалость. Я хочу убежать с ней, но это не поможет, иначе я бы уже выскочила за дверь вслед за ней. Вместо этого я поднимаюсь на ноги и подражаю позе Зейдена, скрестив руки на груди и выставив вперед подбородок.

— Иди сюда, малышка, — приказывает он, когда мы остаемся одни.

Я качаю головой.

— Мне и здесь хорошо.

— Если мне придется притянуть тебя, обещаю, это будет не очень приятно.

На мгновение я подумываю о том, чтобы бросить ему вызов, хотя бы для того, чтобы испытать его гнев, но потом решаю, что не хочу рисковать. Как бы уверена я ни была, что он никогда не причинил бы мне вреда, я не хочу проверять эту теорию. Кроме того, мне нужно заручиться его помощью с Квином.

Хотя прямо сейчас я не буду этого делать, так как меня только что поймали, когда я говорила всякое дерьмо.

С высоко поднятой головой я направляюсь к Зейдену, стараясь ступать медленно. Я хочу, чтобы он знал, что мне насрать на его чувства, так как ему явно наплевать на мои. Если бы это было не так, то он не пошел бы к Хаксли.

Блин, я такая ревнивая ведьма.