Глава 24

КАЛИСТА

Дом. Когда это место стало домом? Мысль об этом заставляет меня улыбнуться. Это мой дом, здесь, с ним. Благодаря нам, он, я и мои друзья сделаем это место чем-то замечательным. Теперь наше будущее связано воедино. Жизнь, зародившаяся внутри меня, гарантирует это. Лэйдон подходит сзади и обхватывает руками мой живот.

— Еда готова, — говорю я, когда он утыкается носом в мою шею.

— Хорошо, я умираю с голоду.

— Тогда тебе придется отпустить меня, — смеюсь я, когда его прохладное дыхание щекочет меня. — Скоро у нас будут овощи к еде.

— Хм, — говорит он с явным отсутствием интереса.

— Знаю-знаю, мой мужчина, я ем мясо, но овощи — важная часть сбалансированной диеты.

— Как пожелаешь, любовь моя, — говорит он.

— Ты цитируешь «принцессу-невесту»?

— Какую принцессу-невесту? — спрашивает он.

— Неважно, это такой фильм. Старый фильм. Интересно, уцелело ли что-нибудь из развлечений во время кораблекрушения? — размышляю я. Не то чтобы я не видела все это миллион раз. На корабле не производилось ничего нового. Все развлечения были взяты из старых книг, фильмов и телевидения с Земли, которые были загружены в память корабля, когда он стартовал.

Лэйдон улыбается, его глаза блуждают по мне, и я знаю, где витают его мысли. Мои находятся недалеко от того же места. Его сильные руки так нежно массируют мои плечи. Его мягкость, когда его сила и мощь так очевидны, ну, это никогда не перестает удивлять меня каждый раз. Удивляет меня и заводит.

— Мммм, — со стоном выдыхаю я, когда напряжение уходит из моих мышц.

Я расслабляюсь, пока не превращаюсь в желе под его прикосновением.

— Еще? — спрашивает он.

— Да! — говорю я, и прежде чем успеваю закончить хоть один слог, он подхватывает меня на руки и несет в нашу постель.

Он осторожно укладывает меня, затем жестом предлагает перевернуться на живот. Я сбрасываю с себя одежду и вытягиваюсь перед ним. Кровать из шкур и мехов колышется, когда он садится на меня верхом. Его сильные, уверенные руки работают над мышцами моей спины, начиная между лопатками, а затем двигаясь ниже.

Мои мысли путаются, когда напряжение и узлы от ежедневной работы уступают место его прикосновениям. Расслабление проходит через его пальцы и сквозь меня. Он массирует мою задницу и спускается по ногам. Медленные, долгие прикосновения, чувственные и полные любви — они заставляют меня чувствовать себя особенной. Наконец он добирается до моих ног, которым уделяет особое внимание. Пока он медленно продвигается вверх по моим ногам, я покачиваю задницей, и он шипит от удовольствия.

— Видишь что-то, что тебе нравится? — поддразниваю я, снова ерзая.

— Да, — произносит он одно из немногих известных ему слов на всеобщем.

Его руки массируют, когда он раздвигает половинки моей задницы. Влага, доказательство моего желания, стекает вниз по моим бедрам. Он наклоняется и целует меня в обе половинки, затем поднимается по моей спине к основанию шеи, выкладывая дорожки из поцелуев. Дрожь пробегает по моему позвоночнику, как электрический разряд, и я снова ерзаю. Когда он поднимается выше, я чувствую, как его член скользит по моей ноге, затем он сильно прижимается между моих бедер, стремясь к моему входу.

Я толкаюсь бедрами, пока головка его впечатляющего члена не оказывается у моего жаждущего входа. Я так готова к нему, и я сильнее оттопыриваю задницу, пытаясь поймать его внутрь, но он кладет руку мне на поясницу и толкает вниз, отстраняя меня от объекта моего желания.

— Аххх, — со стоном выдыхаю я.

— Сокровище мое, у тебя нет терпения, — тихо говорит он мне на ухо.

— У меня достаточно терпения! Мне нравится чувствовать тебя внутри. Я хочу тебя, — говорю я.

— Я хочу, чтобы в ты получила удовольствие от таких ласк. Нам некуда спешить.

Он намного сильнее меня, так что у меня нет другого выбора, кроме как наслаждаться его прикосновениями, что я и делаю. Он проводит кончиками пальцев по моему позвоночнику вниз к заднице, затем вверх к затылку. Оттуда он тянется вдоль моих рук к ладоням, а затем вниз к заднице. Я чувствую, как крошечные электрические искры следуют за его исследующими пальцами, создавая бурю во всей моей нервной системе. Мои чувства обостряются до предела. Каждое прикосновение — это красота и чудо. Я вздрагиваю, затем извиваюсь под ним, но он все еще не останавливается. Вместо этого к легким прикосновениям он добавляет свой рот и язык. Прикасается, потом целует и облизывает. Его член пульсирует у моей задницы, постоянно привлекая мое внимание и мое влажное желание, чтобы он проник в меня до упора.

— Лэйдон, — говорю я напряженным от сдерживаемого желания голосом. — Ты нужен мне прямо сейчас.

— Скоро, — шепчет он.

Еще одна дрожь пробегает по моему телу. Электрическая буря нарастает до крещендо. Словно грозовые тучи надвигаются все ближе. Волосы на моих руках и шее встают дыбом. Пульсация моего клитора подчеркивает шторм, закладывая бит под его нарастающий темп. Каждый пульсирующий, стучащий удар подчеркивает боль в моей киске, требующей наполнения.

Не в силах сдержаться, я просовываю руку под себя и скольжу вниз. Я прижимаю пальцы к верхней части моих складочек и делаю круговые движения, но вместо того, чтобы принести облегчение, это еще больше разжигает мою нужду в Лэйдоне.

— Лэйдон, пожалуйста! — хнычу я. — Ты мне нужен.

— Ты — мое величайшее сокровище, — говорит он, кладя руки по обе стороны от меня и толкаясь членом вперед, так что головка находится прямо внутри моих шелковистых внешних складок. — Ты спасла меня от пустоты и одиночества. Когда я увидел тебя, я понял, что ты мое сокровище. Я должен был заполучить тебя. Скажи, что ты выбираешь меня.

— Что? — спрашиваю я.

— Скажи мне свой выбор. Выбери меня, — говорит он, сдерживая себя от проникновения.

— Конечно, — говорю я, не понимая.

— Нет, выбор за тобой. Я выбираю тебя, Калиста, я выбираю тебя, чтобы ты навсегда была моей. Ты должна выбрать, по своей собственной воле, ты должна выбрать быть моей.

— Я не…

— Выбирай, — обрывает он меня, шепча на ухо и облизывая шею.

Я вздрагиваю и извиваюсь, но он двигается вместе со мной, чтобы не проникать дальше.

— Я выбираю тебя.

Я чувствую связь с ним на каком-то новом, более глубоком уровне. Мое желание, кажется, удваивается, становясь совершенно непреодолимым. Оно захлестывает меня, и я цепляюсь за маленький островок здравомыслия, за который держусь только кончиками пальцев, борясь за то, чтобы меня не смыло штормом, который бушует вокруг меня.

Он хочет меня. Хочет меня больше всего, что я когда-либо испытывала. Он нуждается во мне так, как я не знала, что один человек может нуждаться в другом. Когда он скользит в меня, я не просто чувствую себя наполненной, я чувствую себя полноценной. Когда он входит в меня, все в моей жизни было не чем иным, как прелюдией к этому моменту.

Это мгновение здесь и сейчас, когда я становлюсь с ним единым целым.

Когда он входит в меня сзади, его вес вдавливает меня в мягкие меха, отчего гребни вдоль верхней части его члена доставляют совсем иные непередаваемые, восхитительные ощущения.

— Ох! — вскрикиваю я от удовольствия, когда он скользит глубже.

Он входит до упора и замирает, позволяя мне привыкнуть к новым ощущениям. Гребень у самого основания его члена давит между половинками моей задницы, даря мне новые и интересные ощущения, которые я только смутно осознаю, его член занимает большую часть моего внимания. Он отстраняется, и когда каждый гребень освобождается из моих шелковистых складок, я вскрикиваю от удовольствия.

— Калиста, — простонал он, стонет он, затем скользит обратно до упора. — Мы едины.

— Да! — выкрикиваю я, когда бушующий шторм захватывает меня, и я теряю контроль над маленьким островком здравомыслия, за который держалась.

Меня смыло. Унесло дикими ветрами и опрокинуло волнами ощущений и наслаждения. Он рычит, и я вцепляюсь в него. Мне нравятся звуки, которые он издает, когда мы занимаемся любовью. Меня швыряет, как маленький кораблик в штормовом море, потом он появляется рядом, и я цепляюсь за него. Мы переплелись, слились на каком-то уровне за пределами наших тел.

Я слышу, как выкрикиваю его имя, а он стонет мое. Наши голоса сливаются, а затем становятся единым звуком. Медленно мое тело втягивает меня обратно оттуда, куда меня унесло ураганом наслаждения, и когда я возвращаюсь в свою плоть, Лэйдон наваливается сверху, а затем перекатывается на бок, и мы прижимаемся друг к другу.

Я не могу говорить. У меня слишком пересохло в горле, и слова просто кажутся мне неуместными и ненужными. Мое тело истощено, поэтому я лежу рядом с ним, закинув одну ногу на его, и позволяю всему этому просто идти своим чередом. Я сплю, минуты или часы, не знаю, но просыпаюсь, а он все еще рядом. Его грудь размеренно поднимается и опускается под моей щекой. Я шевелюсь, и он смотрит на меня, улыбаясь.

— Я люблю тебя, — говорю я импульсивно, и он улыбается шире.

— Мы едины, — говорит он. — Ты моя, я твой.

— Это… — я качаю головой и смеюсь. Меня переполняет такая радость, что я не знаю, смогу ли сдержать ее.

— Это мы, — говорит он. — Мы связаны. Мы — одно целое. Ты мое сокровище, я — твое сокровище, мы выбрали друг друга.

Я улыбаюсь, и он касается моей щеки.

— Понимаю, — говорю я.

— Знаю, — говорит он, улыбаясь. — Это любовь.

Я киваю в знак согласия. Именно об этом писали поэты и пытались вложить в свою музыку авторы песен. Это то, для чего я была рождена, чтобы присоединиться к нему и быть с ним. Теплое сияние, которое является жизнью, растущей в моем животе, распространяется, и я знаю, что наше будущее может принести тяжелые времена. Этот мир суров и полон опасностей, но пока мы вместе нет ничего, что мы не могли бы преодолеть.

— Я тоже тебя люблю.

Конец