— Так значит это все?

— Я пытаюсь решить.

Я доверяла ему, а он предал это доверие. Умом я могу это обойти, а вот чувствам не пройти через такое. Я ощущала себя так, будто он подошел меня обнять и всадил мне нож меж ребер.

Кэрран разжал челюсть.

— У меня был только один выход, и я им воспользовался. Все, что я делал или говорил, было для твоей безопасности. Мне жаль, что я заставил тебя пройти через это, но если бы пришлось все повторить, я бы сделал это снова. Даже если это означает, что завтра ты уедешь с Хью. Твоя безопасность для меня важнее, чем обладание тобой. Я люблю тебя.

Я тоже любила его. Тоненький голосок в моей голове твердил, что я бы сделала то же самое для него, и не важно, с какими последствиями мне бы пришлось столкнуться в конце. Пусть лучше бы злился на меня живой, чем был бы мертвый. Но любить кого-то и быть рядом с ним — две разные вещи.

— Если твой отец выйдет сейчас из темноты и скажет: «Пойдем со мной, или все, присутствующие здесь умрут», ты уйдешь с ним, — сказал Кэрран. — Даже зная, что я буду драться за тебя изо всех сил, ты все равно уйдешь. Ты оставишь записку, где напишешь, что я не должен искать тебя, потому что захочешь защитить меня.

Врать ему не было смысла.

— Да.

— Это моя черта, — сказал он. — Ты все равно бы ушла?

— Да. — Если его жизнь будет стоять на кону, я сделаю это не задумываясь.

— Даже если я уйду от тебя из-за этого?

— Да.

Он развел руки в стороны.

— Я не могу изменить то, кто я есть, — сказала я ему. — Как и ты. Я поняла.

— Я люблю тебя, ты любишь меня, и мы оба слишком паршивые для кого-то другого. Кто еще нас примет?

Я вздохнула.

— Да, мы оба точно сумасшедшие, и эти отношения обречены.

— Я так сильно люблю тебя, — сказал он. — Прошу, не оставляй меня.

Он подался вперед. Я знала, что он собирается меня поцеловать, за мгновение до того, как он это сделал, и поняла, что хочу этого. Я помнила его объятия. Помнила, как он рисковал собой из-за меня, не смотря на все обстоятельства. Я заставляла его смеяться и рассказывала ему такие вещи, от который нормальный мужчина бежал бы сломя голову, те вещи, которые держала в секрете всю свою жизнь. Я доводила его до состояния слепой ярости. В самые мрачные моменты, когда все рушилось вокруг меня, он говорил мне, что все будет хорошо. Его вкус, ощущение его губ на моих губах, его способность заставить меня забыть обо всем вокруг, будто поцелуи со мной были главной целью его жизни, перенесли меня в то время, где еще не было ни замка, ни Хью, ни Лорелай. Кэрран принадлежал мне. Если моей жизни снова будет угрожать опасность, он сделает все снова, и я опять буду злиться на него. И если когда-нибудь возникнет обратная ситуация, он будет беситься и рычать, и я скажу ему, что люблю его, и буду сражаться до последнего вздоха, чтобы сохранить ему жизнь.

Он был прав. Мы любим друг друга, и никто другой не станет с нами связываться.

— Я все еще злюсь на тебя, — прошептала я, обняв его руками.

— Я придурок, — сказал он, прижимая меня к себе. — Прости. Теперь ты должна превратить мою жизнь в ад на следующую сотню лет.

— Может нам оставить вас одних для примирительного секса? — поинтересовался Астамур.