ГЛАВА 19

Август припарковал свой пикап на той же стоянке, где я перевоплотилась из человека в волка. Он проследил мой запах от "У Трейси" до металлических мусорных баков, за которыми я укрылась, чтобы раздеться.

В Боулдере было тихо и темно, когда наши когти застучали по тротуару стоянки. Когда мы добрались до пикапа, позвоночник Августа напрягся, а затем его коричневый мех превратился в тёмную, бронзовую кожу. Когда он развернулся, все его суставы и мышцы начали удлиняться и утолщаться, пока его зад не стал полностью человеческим, а не волчьим. Я заметила сморщенную полоску кожи у основания его позвоночника. Мне стало интересно, откуда у него этот шрам. Когда он начал поворачиваться, я отвела взгляд, неожиданно проявив большой интерес к поцарапанному диску заднего колеса.

Щёлкнула дверца машины, затем зашуршала ткань, и раздался урчащий звук закрывающейся молнии. Только после этого я позволила себе снова взглянуть на Августа. Лукас сказал, что мне нужно было привыкнуть к наготе, но для мужчин стаи это было легко. Они росли, разгуливая нагишом в обществе друг друга, а я — нет.

Торс Августа был обнажён, а его ноги были босыми. Он протянул мне фланелевую рубашку кремового цвета.

— Твоя одежда всё ещё сырая.

Его рубашка повисла между нами. Неужели он ожидал, что я перевоплощусь прямо у него под носом? Когда я не сделала ни малейшего движения, чтобы взять рубашку, Август повесил её на край кузова и отвернулся. Я была благодарна тому, что он понял мою немую просьбу. Закрыв глаза, я выгнула спину и позволила магии запульсировать в моих конечностях. Мех, когти, клыки и все остальные части моего волчьего телосложения исчезли. Мои уши снова оказались по бокам от моего лица, челюсть сплющилась, а губы изменили форму.

Вернувшись в человеческое обличие, я прижала руки к влажному гравию и поднялась. Мои суставы щёлкнули, когда я выпрямилась во весь свой рост, составлявший около ста семидесяти сантиметров. Оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что Август всё ещё стоит ко мне спиной, я схватила рубашку с кузова и просунула в неё руки. Я быстро застегнула пуговицы, оставив пятна грязи на мягком материале, который так сильно пах Августом, что у меня закружилась голова. Или, может быть, это произошло из-за всего того расстояния, которое я пробежала с головокружительной скоростью.

Откинув назад спутанные волосы, я сказала:

— Теперь можешь повернуться, — мой голос прозвучал хрипло, как будто его тоже протащили по пересечённой местности.

Август повернулся, и я потянула вниз за подол рубашки, радуясь тому, что он был на целую голову выше меня. В противном случае он смог бы увидеть гораздо больше.

— Спасибо, — сказала я, кивая на рубашку.

Я ухватилась за подол, чтобы материал не смог приподняться.

Август пригладил ладонью свои коротко остриженные волосы. Я никогда не видела его с другой прической, но я вспомнила, как Изобель показывала мне его детские фотографии, на которых его лицо было обрамлено густыми мягкими кудрями, которые, казалось, не могли решить, в какую сторону им загнуться. От маленького мальчика с тех фотографий осталось только две вещи: россыпь тёмных веснушек на носу и скулах и проницательные зелёные глаза с тёмными и золотыми крапинками. Но если его мальчишеский овал лица был мягким, то сейчас его крепким мужским подбородком, казалось, можно было разрезать дерево.

— Тебе уже лучше, Ямочки?

Как же неожиданно было услышать своё прозвище. Всё своё детство я слышала и откликалась на него, но я не была уверена в том, что оно мне всё так же нравится. Слыша его, я начинала чувствовать себя ребёнком. Но я ничего не сказала. Я полагала, что для Августа я навсегда осталась маленькой девочкой с косичками, которую он возил в школу и забирал из школы по дороге на работу.

— Несс?

— Хм-м.

Я отпустила губу, которую рефлекторно зажала между своими зубами.

— Тебе уже лучше?

— Да.

Я соврала.

Он приподнял одну бровь, и я добавила своему выражению лица мягкую улыбку.

— Обещаю. Пробежка помогла мне очистить голову.

И хотя, судя по его виду, я не убедила его, он наклонил голову в сторону пикапа и сказал.

— Залезай. Я подброшу тебя обратно в гостиницу.

Он распахнул дверь. Застегнув рубашку, я тяжело опустилась на сиденье и отодвинулась подальше к пассажирской двери. Мои бёдра коснулись поцарапанной кожаной обивки, которая показалась мне грубой и холодной на ощупь.

— Сначала мне нужно заехать в новую квартиру.

Как жаль, что у меня не хватило присутствия духа побежать туда вместо того, чтобы... (я оглядела стоянку)… оказаться там, где я в итоге оказалась.

— Новая квартира?

— Да. Для меня и Джеба. Мы будем жить в городе. В квартире на 13й улице.

Он замедлился на светофоре.

— Вот как? Почему?

— Потому что мой кузен продал гостиницу Эйдану Майклзу.

Август повернулся ко мне, мышцы его живота начали перекатываться в слабом лунном свете. Для того, кто только что пробежал по мокрому лесу, он выглядел невероятно чистым, он был едва покрыт грязью.

В отличие от меня...

Мои бёдра были вымазаны чем-то коричневым, а волосы напоминали дреды. Я убедилась в этом, мельком взглянув на себя в зеркало заднего вида. Я скрутила свои затвердевшие волосы в ещё более толстую верёвку, после чего свернула её и продёрнула концы волос в образовавшуюся петлю, чтобы зафиксировать их.

— Ты шутишь? — прошептал Август.

— Боюсь, что нет.

Август покачал головой, словно пытался уложить в ней эту новую информацию.

— Договор вступает в силу после смерти Эвереста. Держу пари, именно поэтому Лиам считает, что я спасла жизнь своему кузену, — проворчала я. — Чтобы убедиться, что гостиница не перейдёт в другие руки.

Слово "предательство" снова пронзительно прозвучало в моём мозгу. Я прижала кончики пальцев к виску и помассировала его.

— Вообще-то, ты можешь высадить меня у гостиницы. Мне нужно захватить там пару вещей. Квартира ещё не совсем готова к заселению.

Там были матрасы, но не было ни простыней, ни подушек, ни чистящих средств, ни еды.

— Конечно.

Пока мы ехали, я достала телефон из сумки. Экран был заполнен сообщениями. В основном от Эвелин и Сары, но одно из них — пропущенный звонок и голосовое сообщение от Эвереста. Я уронила телефон на колени, затем попыталась схватить его, прежде чем Август смог бы увидеть имя Эвереста среди уведомлений.

— Всё в порядке?

Я заморгала, глядя на него, точно олень в свете фар; хотя я надеялась, что не выгляжу именно так.

— Да. Просто Эвелин беспокоится. Я должна была пойти сегодня ночевать к Фрэнку.

Я позвонила ей, чтобы Август больше не задавал мне вопросов.

— Querida! — воскликнула она, избавив меня от пары децибел слуха. — Ты жива! Dios mio⁵, я думала... я думала. Не делай этого больше с моим бедным corazón⁶, или я не успею состариться!

Я улыбнулась её неистовому выражению чувств и любви, которые сочилась изо всех этих испанских междометий.

— Мне очень жаль. Я ужинала с подругой и потеряла счёт времени. Ты всё ещё в гостинице?

— Я ждала целую вечность, но Фрэнк настоял на том, чтобы отвезти меня домой. Он сказал, что ты отправилась на пробежку с другом. Мне не нравится, что ты бегаешь по лесу ночью.

Я крепко схватилась за подол фланелевой рубашки.

— Я была в... в своём другом обличии. Ночью для нас безопаснее, чем днём. Кроме того, как и сказал Фрэнк, я была не одна.

— Ты вообще приедешь? Я приготовила тебе постель.

Постель в доме вместе с Эвелин — это было похоже на рай. Я посмотрела на часы на телефоне и съёжилась, заметив, что уже почти половина одиннадцатого. Мне всё ещё нужно было забрать вещи из гостиницы, отвезти их на моё новое место, принять душ и переодеться.

— Могу приехать через час. Это не очень поздно?

— Что это ещё за вопрос? — похоже, она оскорбилась. — Ты что, думаешь, что я не смогу прождать тебя всю ночь?

Её слова наполнили меня любовью.

— Ладно. Буду через час, — сказала я и добавила тихим шёпотом: — Я люблю тебя.

Уже не в первый раз я мысленно поблагодарила Фрэнка за то, что благодаря ему Эвелин стала частью моей жизни. Что бы я без неё делала?

— Но не так сильно, как я люблю тебя, — ответила она.

Повесив трубку, я провела ребром ладони по одному, а затем по другому глазу. Несмотря на то, что я вздремнула в лесу, я чувствовала себя измученной. Несомненно, это было связано с большим количеством коротких ночей и слишком большим количеством напряжённых дней.

Когда пикап затормозил на круговой подъездной дороге у гостиницы, я скомкала свою одежду и сунула её в сумку.

— Спасибо, что нашёл меня, Август.

Я улыбнулась ему, а потом выскочила из машины и захлопнула дверь.

Когда я направилась к входу, я услышала, как захлопнулась другая дверь машины.

Я обернулась и увидела, что Август неторопливо направляется ко мне.

— Что ты делаешь?

Он нахмурился.

— В смысле, что я делаю?

Я посмотрела на припаркованную машину, а потом на него.

— Ты можешь ехать домой.

— Если я уеду домой, как ты доберёшься до своей новой квартиры? А потом к Фрэнку?

Порыв прохладного ветра сорвал аромат сандалового дерева с его кожи и донёс до меня.

Как он мог так хорошо пахнуть после пробежки по лесу? Я не решалась понюхать себя. Я была готова поспорить, что от меня несло высохшим по́том и сырой грязью.

— Я справлюсь, — сказала я, наконец.

На его лице появилась кривая улыбка, которая приподняла один из уголков его губ.

— Как ни странно, у меня не запланировано никаких дел на сегодняшний вечер.

— А-а-а. Ты отменил все свои горячие свидания?

— Мне не впервой, не так ли?

Я улыбнулась.

— Понятия не имею, о чём ты говоришь.

Я точно знала, о чём он говорил. Когда я ещё жила в Боулдере, я частенько умоляла его сводить меня в кино или боулинг или развести костёр, чтобы пожарить зефирки, не спрашивая, есть ли у него другие планы.

Я не хотела делить Августа с его подружками или друзьями.