ГЛАВА 4

Когда я проснулась на следующее утро, Лиам уже ушёл, а простыни на его стороне были холодными. Я проверила время на телефоне: шесть тридцать. Мне удалось поспать совсем немного, но этого должно было быть достаточно. Мне надо было заняться делами гостиницы и проверить дядю.

Я расчесала волосы, а затем нанесла лёгкий слой консилера, чтобы скрыть круги под глазами. Мои глаза были василькового цвета, как и у моей мамы — но если её глаза всегда сияли, мои в последнее время походили на мутное стекло.

Собрав волосы в хвост, надев джины и чёрную футболку с V-образным вырезом, я взбила свои подушки и с армейской тщательностью заправила постель, подоткнув одеяло. Я надеялась, что никто из гостей ещё не спустился на завтрак. Я была уверена, что у нас есть все основные продукты, но без Эвелин мы мало что могли предложить гостям: тосты, джем, масло. И Эвелин, и мама учили меня готовить, но у меня это не очень хорошо получалось. Хотя я могла приготовить самые простые блюда.

Быстрым шагом я направилась на кухню, ожидая, что там будет темно и пусто. Подойдя к ней, я заметила, что из-под двери струится свет, а в воздухе пахнет карамелизированным луком. Может, дядя решил приготовить себе поесть? Я толкнула плечом маятниковую дверь и застыла при виде Эвелин, склонившейся над плитой.

Её губы цвета красного вина приподнялись в улыбке.

— Доброе утро, querida¹.

Дверь ударила меня в спину — не больно, но достаточно сильно, чтобы заставить меня полететь вперёд. Я смогла устоять на ногах, схватившись за стальной остров.

— Я думала...

— Что я брошу тебя здесь, и тебе одной придётся со всем управляться? Я попросила Фрэнка подвезти меня сюда час назад.

Она покачала головой, и её иссиня-чёрные волосы заплясали поверх фартука, закрывающего её джинсы и кофту. Она выглядела счастливой. Счастливее, чем когда-либо. Даже блаженной.

— Не могла бы ты принести мармиты²?

Я пошла за ними к полкам в задней части кухни, и всё время оглядывалась, чтобы убедиться, что Эвелин была реальна.

— Лиам оставался ночевать?

Я уронила одну из крышек, которая громко зазвенела, упав на плиточный пол.

Когда я нагнулась за крышкой, Эвелин добавила:

— Я не осуждаю. Просто интересуюсь.

Я откашлялась.

— Он... но ничего...

Эвелин отложила щипцы, которыми переворачивала кусочки бекона, и ложку, и подошла ко мне. Он взяла меня за руки и сказала:

— Querida, тебе почти восемнадцать. Ты вполне можешь ночевать с мальчиками. Только пообещай мне, что ты в итоге выберешь того, кто будет к тебе добр. Ты заслуживаешь доброты и уважения.

Я вспомнила о прошлой ночи, а потом ещё одно неприятное воспоминание всплыло в моей голове, словно кто-то взял кальку и перевёл его туда. В ночь помолвочной вечеринки, когда я заехала к Лиаму домой, его звериное начало взяло верх над человеческим. Я винила во всём волка внутри него, но, может быть, я была слишком наивна? Отличались ли наши волки от наших двуногих обличий?

Эвелин изучающе осмотрела моё лицо.

— Несс? Ты меня пугаешь.

Я покачала головой.

— Тебе не стоит обо мне беспокоиться.

— Я всегда буду о тебе беспокоиться. Я слишком тебя люблю.

У меня перед глазами возник образ Эвелин, привязанной к стулу. Я сжала зубы, чтобы не дать моим клыкам заостриться. Мне очень хотелось наведаться в подвал к Эрику и вонзить свои зубы в мясистую бледную шею Люси.

Тётя не причинила боли Эвелин, по крайней мере, так она сказала, но она относилась к тем людям, которые обычно скрывали свою боль. Она никогда не жаловалась на свой артрит, который сковывал её суставы, как и на старую пулевую рану в ноге, из-за которой она хромала.

* * *

Завтрак прошёл без каких-либо проблем.

Эмми, одна из двух других женщин, работавших в гостинице, пришла сразу после меня и настояла на том, чтобы самой организовать завтрак. Она спросила меня, где Люси, и я сказала ей, что та поехала за своим убитым горем сыном. Эмми сдавленно улыбнулась. Она проработала в гостинице достаточное количество времени, чтобы быть в курсе последних слухов о семье Кларков. Но вот о чем она не знала — по крайней мере, я так думала — так это о двойственной природе своих работодателей.

Пока Эмми занималась ранними пташками, я приготовила поднос с едой и отнесла его дяде. Я раздвинула шторы в его комнате и попыталась вытащить его из постели, но он не двигался. Я проверила пульс, чтобы убедиться, что он жив. Он был жив. После третьей попытки поднять его, я ушла.

Пока я спускалась по лестнице, до меня дошло, что сегодня я отвечаю за гостиницу. От этой перспективы мой желудок так резко напрягся, что я невольно прижала к нему свою ладонь.

Всё будет хорошо.

Я справлюсь.

К тому же всё это было временно. День. Может быть, два. Так ведь?

Напряжение в животе не стихало. Я начала делать глубокие вдохи, но это не помогло.

Вращающиеся двери гостиницы повернулись, и тогда я поняла, что работа с дыханием не поможет расслабить мой живот.

Это был не стресс; это был Август.

И его мама.

— Изобель? — воскликнула я.

Она мало изменилась — её тёмно-каштановые волосы были всё такими же блестящими, а лицо бледным — но она, казалось, похудела, стала чуть тоньше. Она развела руки, и я, быстро спустившись по лестнице, вошла прямо в её объятия.

— Ох, милая девочка, я скучала по тебе, — она крепко стиснула меня, после чего отстранила от себя и начала разглядывать. — Боже мой, ты вылитая…, — её голос сорвался на имени моей мамы, — Мэгги.

Я попыталась улыбнуться, но при упоминании мамы моё сердце сжалось. Она умерла в январе, но у меня было ощущение, что это было вчера. Иногда я даже доставала телефон и хотела ей позвонить.

— Что вы делаете здесь так рано? — спросила я, глубоко задышав, чтобы уменьшить боль в сердце.

Изобель указала на стойку регистрации.

— Всегда мечтала поработать в таком качестве.

— Эм. Серьёзно?

— Я слышала, здесь открыта вакансия.

Она перевела на меня взгляд, и её ярко-зелёные глаза напомнили мне о соснах, растущих вдоль дороги, ведущей к гостинице.

Я моргнула.

— Пожалуй, я приступлю... если ты не против.

— Вы уверены, что хотите?..

— Да.

Она зашла за стойку регистрации, а я посмотрела на Августа. Неужели, это он попросил свою маму заменить Люси?

— Ничего не надо отремонтировать? — спросил он.

— Что?

— Лампочки? Облупившаяся краска?

Он обвёл рукой холл гостиницы. Когда я нахмурилась, он сказал:

— Сомневаюсь, что в ближайшие дни от Джеба будет много пользы, учитывая обстоятельства.

О. Чувство благодарности переполнило меня.

— Ты не можешь делать всё сама. Ну, то есть, может быть, и можешь, но тебе необязательно, — он закатал длинные рукава своей термокофты, которая облегала его торс, точно вторая кожа. — Я умею хорошо работать руками, только не отправляй меня на кухню, если не хочешь отравить гостей, — уголки его губ приподнялись.

— Ты разве не должен быть сейчас в самолёте или подводной лодке?

Он оглядел холл гостиницы и сказал:

— Я отложил свой отъезд.

Чувство облегчения и беспокойства начали борьбу внутри меня.

— Правда?

Я молилась о том, чтобы он решился на это не потому, что беспокоился обо мне. Но я не рискнула спросить.

— Мне надо быть на стройке через час, поэтому я могу задержаться у тебя минут на шестьдесят.

Если он не собирался уезжать, то у нас было больше, чем шестьдесят минут.

— Хм, надо переделать кое-что на веранде.

Он кивнул и зашагал в сторону двухуровневой гостиной.

— Эй, милая, не могла бы ты рассказать мне, как здесь обычно проходит день?

Изобель стояла в дверях между стойкой регистрации и офисом.

И хотя я никогда не стояла за стойкой регистрации, я наблюдала за дядей и тётей достаточное количество времени, чтоб понимать, чем они занимались. Я объяснила Изобель всё, что знала, после чего направилась к лестнице, которая вела в прачечную, находящуюся в подвале, но вдруг сквозь вращающиеся двери вошёл Мэтт под руку с блондинкой, которая поразительно на него походила.

— Привет, Несс. Не знаю, помнишь ли ты мою маму, — он указал головой на женщину рядом с собой.

Я её не помнила. Хотя она, наверное, присутствовала на собрании стаи. Но ведь Изобель там не было. Может быть, мамы Мэтта там тоже не было?

Я подошла к ним и протянула ей руку.

— Рада познакомиться с вами, мэм.

Она схватилась за мои пальцы.

— Кейси. И я тоже рада познакомиться, Несс.

Она отпустила мою руку, и я убрала её в карман своих джинсов. Поскольку ни один из них не сообщил о причине своего прихода, я спросила:

— Не желаете позавтракать?

— О, мы уже поели, — прощебетала Кейси.

Я взглянула на Мэтта, не вполне понимая, чего они хотели.

— Кофе? Чай?

— Мы здесь, потому что...

Кейси прервала своего сына:

— Потому что я люблю готовить. А ещё после встречи стаи я запомнила, что Эвелин фантастический шеф-повар. Я хотела бы поработать с ней.

О.

— Пожалуй, я пройду на кухню.

Она остановилась у стойки регистрации, поцеловала Изобель в щёку, после чего пересекла вестибюль и скрылась в столовой.

Я снова повернулась к Мэтту. Он что-то сказал Изобель, и та расплылась в широкой улыбке.

— Ну, какой же льстец, — сказала она мне и покачала головой.

Вращающиеся двери снова пришли в движение, и в вестибюль вошёл Лукас со спортивной сумкой через плечо.

— Мне нужен номер, — объявил он, подойдя к стойке регистрации и упершись в неё рукой. — Привет, миссис Ви.

Изобель улыбнулась.

— Привет, Лукас.

Я вскинула бровь.

— Зачем тебе номер?

— Меня затопили. Долбаные соседи.

Я опустила бровь на место.

— Ого. Очень жаль.

Он провёл рукой по своим растрёпанным чёрным волосам, которые обрамляли его уши.

— Чего тебе жаль? Не ты ли заставила их оставить кран включённым на всю ночь?

Я тихонько фыркнула.

— Знаешь что? Мне не жаль.

Светло-голубые глаза Лукаса радостно засияли. Я была готова поспорить, что в старших классах его должны были окрестить «самым невыносимым парнем в Боулдере».

— Какой у тебя номер комнаты, Несс? 105, верно?