Глава 7 РИВЕР

— Ривер? — зовет мамин голос с лестницы нашего дома.

Черт, значит, я не сумасшедший. Потому что слышал, как открылась дверь гаража.

Я быстро прячу примерно десять таблеток, которые взял из аптечки Уиллоу. Закрывая дверцу шкафчика в ванной как можно тише, я окликаю маму, прежде чем спустить воду в туалете и вымыть руки, потому что, давайте будем честными, у меня начинается паранойя из-за того, что меня вот-вот поймают на краже таблеток от СДВГ, выписанных на имя моей сестры.

Не краду, а беру в долг, пытаюсь убедить я себя. Вот только все это чушь собачья.

Закрыв за собой дверь, я спускаюсь вниз к маме, которая должна была вернуться с работы только через час. Вот почему я решил отправиться в свой дом за добычей. Потому что думал, что он окажется пустым, ведь мама работает, а сестра все еще в школе.

— Почему ты так рано вернулась? — зову я, сворачивая за угол на кухню и ожидая найти ее именно там, потому что, клянусь, моя мать постоянно на кухне.

Так оно и есть, однако последнее, что я ожидаю увидеть — это то, что оба моих родителя стоят возле кухонного островка и, похоже, ведут бурную дискуссию. Но останавливаются, как только замечают меня, стоящего в дверях.

— Что происходит? — медленно спрашиваю я, беспокойство покалывает затылок, а таблетки прожигают дыру в кармане.

Мама нервно мне улыбается, а отец... ну, он просто смотрит на меня. Я впервые вижу его после Дня благодарения, потому что избегаю отчего дома, как чумы, на случай, если он решит неожиданно заехать.

Очевидно, интуиция меня не подводила.

— Ничего, милый. Мы с твоим отцом как раз обсуждали подарок Уиллоу на выпускной, — натянуто улыбается мама.

Что ж, я не собираюсь испытывать судьбу.

— А, ладно. Я кое за чем заезжал, так что не буду вас задерживать.

— Почему бы тебе не остаться на ужин? — спрашивает мама, словно в мольбе склоняя голову. — Уиллоу собирается пойти с друзьями в кино. Так что мне бы не помешала компания.

Я тяжело сглатываю, потому что ненавижу отказывать матери, особенно когда она пытается наладить отношения.

— На самом деле…

— Мы оба с удовольствием останемся на ужин, Кэтлин, — говорит мой отец, приглашая сам себя и в то же время пристально на меня глядя, потому что я совершенно не согласен. — Нам троим не помешало бы наверстать упущенное, учитывая, что Ривер провел половину зимы в Вейле, отбывая свое... наказание. Мы могли бы провести некоторое время с семьей.

Забавно, папа. Мы не были семьей с тех пор, как ты решил бросить нас, потому что я не подчинился твоим правилам.

Одарив маму своей лучшей фальшивой улыбкой, я киваю:

— Конечно, мам, я с удовольствием останусь. Тебе с чем-нибудь помочь?

Покачав головой, она ставит сумочку на островок и начинает доставать из холодильника ингредиенты для энчилады.

— Я справлюсь, милый. Можешь пока посмотреть телевизор или заняться чем-то еще. Ты принес с собой какие-нибудь домашние задания? Уверена, скоро у вас промежуточные экзамены.

Да, но я определенно не брал с собой тетради с лекциями. Не то чтобы я собирался озвучить это перед отцом.

— Нет, я просто посижу в своей комнате. Уберусь там и все такое, — говорю я, направляясь обратно к лестнице.

Но, конечно же, как только выхожу из кухни, тот, кто может быть только моим отцом, хватает меня за бицепс и тащит через гостиную в комнату, которая раньше являлась его кабинетом.

Он толкает меня внутрь и следует за мной, со щелчком закрывая дверь и прислоняясь к ней спиной.

— Объяснись, — требует отец, его тон жесткий и обвиняющий.

Я хмурю брови:

— Что ты хочешь, чтобы я объяснил, папа? Чем я обидел тебя на этот раз? Кроме того, что нахожусь рядом?

К его чести, он даже бровью не ведет в ответ на мою необычную реакцию. Я никогда в жизни не бросал ему вызов, за исключением той ночи, когда сказал, что не буду притворяться тем, кем не являюсь. Но могу сказать наверняка: отец удивлен, потому что ему требуется мгновение, чтобы ответить:

— Где находится твоя голова? Быть исключенным из игры, которая может привести вашу команду к национальному чемпионату? Отбываешь дисквалификацию все зимние каникулы, чтобы пропустить отпуск с семьей? И теперь еще я слышу от твоей матери, что звонил тренер Скотт и говорил о твоей успеваемости?

Мое сердце ухает вниз.

Черт, я в курсе, что тренер недавно высказал свои опасения по поводу пропущенных мной занятий в университете и тренажерном зале. Но я никогда бы не подумал, что он решится сказать об этом маме. Хотя, если учитывать, что они знают друг друга целую вечность… можно не удивляться.

— Так вот почему ты здесь. А не из-за подарка Уиллоу на выпускной.

Хмурый взгляд отца становится глубже, когда он скрещивает руки на груди.

— Верно. Твоя мать позвонила мне, когда увидела, что это ты отключил сигнализацию, чтобы войти в дом, и мы оба приехали, чтобы поймать тебя до того, как уйдешь.

Я закатываю глаза и усмехаюсь:

— Ну и что, что сейчас у меня нет идеального среднего балла? С чего бы вдруг вы решили вмешаться?

— Мы бы и не стали, если бы тренер Скотт не упомянул, что ты провалил тест на наркотики. — Черт, я и забыл об этом. — Чему я, конечно же, не поверил. Но сразу понял, что ты куришь травку, как только вошел на кухню. У тебя глаза красные, и ты воняешь. — Отец озвучивает каждый мой провал, словно те являются преступлениями, в его тоне прекрасно ощутимо отвращение. В конце концов, так оно и есть.

Ты отвратителен. Именно это отец и сказал мне на День благодарения.

Качая головой, я изо всех сил стараюсь не морщиться, когда улыбаюсь ему:

— Отвали. Ты ни хрена не знаешь. К чему все это, если ты уже много лет не участвуешь в моей жизни?

— Не смей так со мной разговаривать, — глядя на меня, кипит отец.

— И что дальше, а? — усмехаюсь я, моя ярость клокочет на грани взрыва. — Я взрослый человек и абсолютно свободен от твоей тирании, папа. Надеюсь, что Уиллоу удастся сбежать от тебя подальше, чтобы ты не испортил ей жизнь, как и мне.

— Мой сын никогда бы…

— Я тебе не сын! — кричу я ему в лицо. — Я тебе не сын. Ты все сделал для этого! Или уже забыл, как практически отрекся от меня за то, что я не соответствую твоим стандартам, потому что бисексуален?

— Ривер Кристиан…

— Нет! — снова кричу я, прежде чем понизить голос. — У тебя нет права унижать меня из-за того, что я верен себе. И, конечно же, у тебя нет права приходить сюда и внезапно попытаться воспитывать меня после стольких лет тишины!

Отец смотрит на меня со стоическим выражением на лице. Я вздрагиваю, когда отец поднимает руку, увеличивая расстояние между нами тем, что толкает меня в плечо. Его глаза остаются бесстрастными, когда он, казалось бы, оценивает каждую мою черту, вероятно, отмечая те, что презирает.

Слишком эмоциональный. Слишком ленивый. Слишком, блядь, гей.

Тяжело сглотнув, я смотрю на него и произношу слово «дай пройти».

Но отец стоит на месте. Просто продолжает пристально на меня смотреть.

Напрягаясь, я рычу и хватаюсь за дверную ручку за его спиной.

— Отойди, или я сам тебя подвину.

— Возьми себя в руки, Ривер, — рычит отец, убирая мою руку с двери и открывая ее сам. Протиснувшись мимо него, я поднимаюсь по лестнице. До меня доносится его отклик о том, чтобы через полчаса я спустился к ужину.

Пошел ты на хер, мудак.

В истинном акте неповиновения я вытаскиваю траву из своего тайника в ванной и курю, прежде чем спуститься к ужину через сорок пять минут.

Ужин оказался прекрасным, а вот компания, мягко говоря, не очень. Пока я был наверху, отец умудрился вонзить свои когти в маму, очевидно, настроив ее против меня. Конечно же, она все еще ему потакает, даже учитывая, что он нас бросил.

Я люблю свою мать, но, черт возьми, зачем ставить на карту счастье своих собственных детей ради ублюдка, который бросил тебя только из-за того, что ты за них заступилась? Какой в этом смысл? Какой пример эти действия подают мне и Уиллоу?

Они просто показывают, что, хотя у родителей есть возможность превратить нас в удивительных людей, у них также есть сила, чтобы безвозвратно испортить нас всего несколькими словами или действиями. Или, в данном случае, их отсутствием.

Но что меня действительно бесит, так это, что мама сидит и спрашивает, что с тобой происходит? А мне приходится улыбаться и отвечать ничего, потому что я не могу разбить ей сердце, как это сделал отец.

Таким образом, пока я сижу, наслаждаясь энчиладой, чтобы обуздать свой аппетит, мне приходится терпеть самый неловкий ужин в жизни. Это почти часовая лекция о том, что нужно быть внимательным, исправить оценки и усиленно заниматься в тренажёрном зале, а не шляться по вечеринкам. И выбирать правильную компанию.

Этот комментарий был от папы, и я знаю, что он на тысячу процентов нацелен на Рейна. Отец не в курсе, но ему больше не нужно беспокоиться, потому что Рейн тоже не хочет быть рядом.

Я просто благодарен, что успел покурить, потому что так легче справляться со всеми этими оскорблениями и осуждением. Ну, и еще джин с тоником, который я сам себе налил под неодобрительным взглядом отца.

Ужасно, я знаю.

Как только чувствую, что сыт по горло — их отношением в том числе — и мой стакан пустеет, я вздыхаю:

— Мне нужно идти, мама. Я должен встретиться с друзьями, чтобы… — Я перевожу взгляд на отца, взвешивая свои слова. — ...повторить кое-какой материал. Ну, знаешь, скоро ведь промежуточные экзамены.

Конечно же, все совсем не так. У меня нет никаких планов, но я не собираюсь торчать здесь дольше необходимого, с дьяволом и его... бывшей женой. Черт, я просто счастлив, что припарковался у подъездной дорожки, а не на ней, так что не заблокирован их машинами без возможности побега.

— Хорошо, милый. — Мама улыбается и встает со стула. Она обходит стол, чтобы обнять меня, и я отвечаю ей тем же, потому что она моя мать. Конечно, мне не нравится, как она нюхает мою футболку, когда я обнимаю ее, или как сжимает меня чуть крепче обычного. — Мы просто хотим для тебя лучшего, Ривер. Мы любим тебя.