Глава десятая

Стэтсан скатился с Поппи и лег на спину, притянув ее в свои объятия. Он освободил ее запястья и поймал себя на мысли, что ему жаль, что он не дал ей прикоснуться к себе. Но, с другой стороны, он был не уверен, что смог бы тогда сдержаться: его животная ипостась была так близка к освобождению из-за того, что столь желанная женщина дрожала под ним. Он мог только догадываться о ее реакции, если бы он обернулся во время секса. В своей человеческой ипостаси он и так был слишком большим для такой хрупкой девушки, как Поппи. А знание о том, что он волк, могло стать куда большим потрясением. Он надеялся, что ему никогда не придется раскрывать такую опасную тайну с этой потрясающей женщиной. Он вспомнил Брэта с Бронте и не в первый раз подумал, могут ли и у него быть такие же отношения. Но он не переживет, если потеряет Поппи из-за своего секрета.

Его поглотила неожиданная жажда перекинуться и пробежаться, и эта жажда становилась все больше. Его сердце колотилось в груди из-за того, что Поппи лежала у него под боком. И только, когда он услышал, как засыпая она тихо посапывает, понял, что сможет отлучиться.

«Надеюсь, она крепко спит,» — подумал он, осторожно выскальзывая из-под нее. Пока он вставал, не мог не вспоминать, как лишь десять минут назад еще был в ней, его член глубоко погружался в нее, а она только и могла что выкрикивать его имя. Стэтсан был нежен, сдерживался, и именно это пугало его. Мысль о том, что он может причинить ей боль, гнала его прочь, заставляя покинуть постель. Он чувствовал вину из-за этого, но, если бы остался, Поппи оказалась бы в большей опасности, чем та, в которой она уже пребывала.

Из-за подобных мыслей он не стал подбирать свою одежду, а оставил на прежнем месте, разбросанной на полу, как свидетельство того, чем они только что занимались. Он быстро и бесшумно улизнул из спальни, закрыв за собой дверь. На несколько мгновений остановился, прислушиваясь, проснулась ли Поппи, но ничего не услышав, отправился к лестнице, а потом к задней двери, чтобы выйти в относительно безопасный лес, находящийся за садовой изгородью.

Его руки начали трястись, когда вместо ногтей у него стали расти когти. Ему пришлось прикусить губу, чтобы замедлить свою трансформацию. Его не должно быть видно из дома, он не должен допустить, чтобы Поппи увидела его из окна.

Когда он оглянулся через плечо, ему показалось, что Поппи стояла у окна. Боже, он надеялся, что ошибается. Уже было слишком поздно, чтобы остановить трансформацию. Его оборот происходил слишком быстро, и он не смог бы его сдержать, чтобы объясниться. Да, и в конце концов, что бы он сказал? Извини, я вышел, чтобы перекинуться и погонять зайцев в лесу? Она просто подумала бы, что он сумасшедший, и он не был уверен, что хуже — правда или то, чтобы он показался бы ей безумцем.

***

Поппи перекатилась на кровати и потянулась, совсем как кошка, ощущая приятную ломоту в теле после всего того, что Стэтсан сделал с ней. Она вытянула руку, чтобы дотронуться до него, но кровать казалась ужасно огромной. Когда ее пальчики так и не коснулись его кожи, она испугалась, что ей все приснилось. Не то, чтобы это было бы впервые, когда ей приснился эротический сон о таинственном мужчине, но в этот раз все было так реально. Она все еще ощущала некую боль между ног после секса.

Ее замутило от мысли, что ей могло все присниться, но она все-таки открыла глаза. Она увидела бледно-зеленый потолок гостевой комнаты, которую ей показывали, а также разбросанную на полу одежду, от которой они вчера освободились.

Но почему он бросил ее одну? Он пожалел о том, что между ними было? Он пожалел, что они переспали? Он пожалел о том, что делал с ее телом, заставляя ее снова и снова умолять об оргазме? Комната освещалась только луной, свет которой проникал через панорамные окна, которые выходили в сад.

Поппи завернулась в покрывало и подошла к окну. Мягкий свет луны успокаивал ее, Поппи закрыла глаза и просто наслаждалась тем, как свет струился по ней.

Когда она снова открыла глаза, краем глаза заметила какое-то движение в саду. Она от удивления охнула, увидев обнаженного Стэтсана, направляющегося в лес, расположенный на границе с садом. Удивительным было не то, что он посреди ночи отправился в лес, а то, что он был абсолютно обнажен. Наблюдая за ним, она от удивления приподняла бровь.

У нее быстрее забилось сердце, когда у кромки леса он посмотрел на дом. Она не двигалась, надеясь, что в тени спальни он не сможет ее разглядеть с такого расстояния. Она не была уверена на сто процентов, но, если бы у нее было меньше здравого смысла, она бы подумала, что он посмотрел прямо на нее. Но вряд ли смог рассмотреть ее с такого расстояния. Это просто невозможно.

—  Чем бы он не занимался, — вздохнула она, забираясь обратно в кровать, — это не мое дело. Ее тревожный разум слишком устал, чтобы задаваться какими-либо вопросами.

***

Со всех ног нестись сквозь лес — то, что лучше всего получалось у Стэтсана. Только в эти мгновения он становился самим собой. Ему нравилось, как ветер трепал его шерсть, и какой мягкой и влажной казалась земля под его лапами. По крайней мере именно это он чувствовал обычно, но не этой ночью. Этой ночью, он ощущал всю тяжесть тайны, которую он хранил, когда его мысли возвращались к красивой женщине, которую он оставил в постели. Он обнаружил, что думает о том, как погрузиться в нее, о том, как она будет произносить его имя на пике блаженства. Он думал о том, что ему с трудом удается сдержаться, чтобы не закинуть голову назад и не завыть на луну. Его волк хотел воспеть женщину, чью кожу он ласкал, он хотел завыть, чтобы она знала где он, чтобы она узнала, что это он был в заповеднике.

Он остановился в самом центре леса и закинул голову, чтобы посмотреть на звезды сквозь густые кроны деревьев.

«Чем, черт возьми, я занимаюсь?» — Задал он себе вопрос, думая о том, что все может пойти прахом, если Поппи узнает его секрет. Он представил анализы и иглы, которые пронзают его плоть, все эксперименты и пытки, которым его подвергнут люди, если узнают. В детстве он достаточно много смотрел телевизор, чтобы понимать, что случится с его видом, если человеческая раса узнает, что они не единственные на этой планете. Эти мысли заставляли все его тело трястись, так что зуб на зуб не попадал.

«Поппи не допустит, чтобы со мной случилось что-то подобное,» — убеждал он себя, хотя правда заключалась в том, что он понятия не имел, что может сделать Поппи, если узнает, что он монстр. Он закрыл глаза и вспомнил те эмоции, которые она показала, когда он погрузился в нее. Те, что дали ему понять, между ними происходило что-то большее, то, чего у него не было ни с кем ранее.

«Неужели она та самая?» — Спросил он сам себя, а потом быстро отбросил эту мысль. Его брат уже нашел свою единственную. Каковы могут быть шансы, что он тоже нашел свою пару? То, что один из них оказался таким удачливым, уже чудо, а Стэтсан никогда таким не был. Казалось, что удача никогда не была на его стороне. Ему приходилось бороться изо всех сил, чтобы добиться всего, что у него было. Именно так было в прошлом и так все и останется в будущем. Нет никаких причин, чтобы это изменилось сейчас.

Осознав все, он повернулся и бросился к границе леса. Луна начала клониться к горизонту уже несколько часов назад, и уже скоро могут показаться первые лучи утреннего солнца. Он не должен допустить, чтобы его поймали так поздно в лесу, особенно голым, или хуже, в звериной ипостаси. Он мог представить, как широко распахнутся ее красивые глаза при виде него и как он пробежит милю, чтобы оказаться как можно дальше от этого опасного существа, которое она раньше видела. Эти мысли причиняли ему боль, и он хотел бы снова ее обнять и больше никогда не отпускать.

***

Поппи проснулась на следующее утро из-за солнечного света, который пробивался сквозь открытые шторы. Она потянулась всем телом, как и прошлой ночью, и снова начала сомневаться не сном ли все было. Она могла поверить, что секс, обнаженный мужчина, направляющийся в лес, то, как она вернулась в кровать, все это было результатом ее воображения. Все казалось нереальным до того момента, как она перекатилась и вдохнула запах Стэтсана, который еще остался на подушках. Она зарылась лицом в подушки и глубоко вдохнула, наслаждаясь таким знакомым запахом Стэтсана. Он напомнил ей, как его руки проводили вверх и вниз по ее телу прошлой ночью. Ее киска сжалась, когда она вспомнила то чистое наслаждение, которое пронеслось по всем ее нервным окончаниям, благодаря Стэтсану.

Неожиданное желание увидеть его привлекательное лицо было таким огромным, что она обернула вокруг себя покрывало и сползла с кровати. Удерживая покрывало на груди, свободной рукой придерживая образовавшийся шлейф, она вышла из комнаты.

Пока она шла по коридору в сторону кабинета Стэтсана, в котором она нашла его прошлой ночью, он появился перед ней на лестнице. То, что он был с влажными волосами, откинутыми назад, подсказало ей, что он только что из душа, еще раньше, чем она почувствовала запах мыла.

—  О, доброе утро. — Поправляя спереди рубашку, Стэтсан выглядел удивленным, увидев ее. — Не думал, что ты уже проснулась.

—  Ну, не могу же я провести весь день в кровати. — Поппи покачала головой. — У меня есть дела, работа, которую надо выполнять.

—  Никакой работы, — сразу же отреагировал Стэтсан. — Любые дела необходимо отложить до тех пор, пока не поймают и не допросят того, кто напал на тебя прошлой ночью. Нам нужно понять, кто хочет навредить тебе и другим клиентам Лилы.

—  Я не могу потерять ни одного своего клиента, — запротестовала Поппи. Она даже не могла представить, что подумают ее клиенты, если она не появится и бросит их. — И я хочу побольше услышать о том, что там с Лилой. Я не совсем понимаю, как это связано со мной, а ты почти ничего не объяснил прошлой ночью.