25

Валрой смотрел вниз на маленькую ведьму в замешательстве. Он выдернул коготь из того места, где он вонзился ей в грудь. Для Асташи это был бы смертельный удар. Вместо этого… оно чуть не пронзило сердце Эбигейл.

Что она сделала?

Почему?

Он поймал себя на том, что снова и снова бормочет ей этот вопрос. «Почему, Эбигейл? Почему?»

Она не ответила ему. Она просто посмотрела на рану на своей груди. Она коснулась его пальцами, наблюдая, как малиновый сочится и пачкает ее блузку. Травма была небольшая, но глубокая.

— Хм…

— Она собиралась убить тебя, — сказал он смертной, когда она упала на него. Он поймал ее на руки. — Она собиралась убить тебя, глупая ты девчонка.

Ее колени подкосились, когда она упала на него.

— Мне не суждено быть здесь, — пробормотала она. Он расправил свое крыло и положил ее на землю сверху, используя его как барьер между ней и грязной запекшейся кровью под ней.

Я не позволю ей умереть здесь вот так. Я не позволю ей гнить в грязи вместе с остальными.

Схватив ее блузку, он разорвал ткань, на этот раз не заботясь о ее наготе. Все, что его заботило, это то, что она смотрела на него со странным, остекленевшим выражением лица. В ее глазах не было гнева. Нет возмущенного пламени. И это… испугало его.

— Я не хочу, чтобы она умерла. — Рыча от ярости, он разорвал еще один кусок ее хлопковой блузки и прижал к ране. Ему нужен был целитель. — Я не хочу, чтобы она умерла!

Это разозлило его почти так же на себя, как и на девушку за то, что она встала у него на пути.

—Глупая ты девушка. Ты глупая, глупая вещь! Зачем ты это сделала? Она замышляла твою смерть. Разве ты не видишь? Она бы скрутила тебя, заставила бы принять этот мерзкий яд…

— Нет больше смерти… — Она потянулась к нему, прижав ладонь к его обнаженной груди. Эти янтарные глаза искали его, словно умоляя. — Пожалуйста, хватит.

— Ты не умрешь. — Он поморщился, от страха его сердце начало колотиться. — Ты не умрешь.

— Не я. — Она слабо улыбнулась, глядя на него так, как будто он был дураком. — «Ее. Любой. Каждый. — Ее глаза затрепетали, а затем закрылись. — «Нет больше смерти, Валрой…

— Нет, нет, нет… — Теперь он был в панике. Она была без сознания, истекая кровью быстрее, чем он мог ее остановить. Он не мог исцелить. Это было не его место в мире. И с солнцем высоко в небе, не было ни одного Невидимого, которого он мог бы достать, кто мог бы…

— Позволь мне помочь. — Кто-то опустился на колени в грязи рядом с ним.

Асташа.

Он зашипел на нее, прижимая к себе Эбигейл.

Леди фейри подняла руки в мольбе.

— Я могу исцелить ее, Валрой… ты знаешь, что я могу. И у вас есть несколько других вариантов. Море сделало бы ее сиреной, если бы ты спросил. Оно очень любит ее.

— Нет. — прорычал он, скривив губу от отвращения. — «Я не допущу, чтобы она была одним из приспешников Анфара.

— Тогда у тебя нет других вариантов. — Асташа ухмыльнулся. Когда он зарычал, паника и отчаянный страх поднялись в нем, когда он смотрел, как кровь течет из невинно маленькой раны, она вздохнула. — Позвольте мне исцелить ее. У нас мало времени.

— Ты желаешь ей смерти! Откуда мне знать, какое проклятие ты наложишь на нее?

— Если ты не будешь осторожен, я скоро прокляну труп. — Она закатила глаза. — Ты избалованный ребенок. Она спасла мне жизнь, Валрой. Позволь мне спасти ее взамен. Я не буду в долгу даже перед мертвым смертным.

Он уставился на нее, кипя от ярости. Он хотел ногтями оторвать лицо женщины от черепа. Он хотел пить кровь с ее отрубленного языка. Его трясло от потребности что-то убить.

— Ты дала ей яд.

— Чтобы сделать то, что должно быть сделано, если появится время! Ей-богу, с каждым сезоном становится все хуже. Я не знаю, что тебе нужно трахнуть, принц, но я предлагаю тебе сделать это как можно скорее и выбросить все это из вашего организма.

— Вы подрываете мое восхождение на трон. Ты хотела, чтобы она покончила с собой вместо того, чтобы выйти за меня замуж. — Но он знал, что спорить с Асташей бессмысленно. Женщина была права. Если он хотел, чтобы его маленькая ведьма осталась такой, какой она была, это был единственный путь вперед.

— Я знаю и понимаю это. И никто не хочет, чтобы ты занял трон, потому что мы знаем, что за этим последует.

— Это мое право по рождению, и это моя судьба! — Оскалив зубы, он выплюнул в нее серию непристойностей на древнем языке, сквозь нечеловеческое рычание, которое поднималось в его груди.

Его голова качнулась в сторону.

Шлюха ударила его.

Это так же раздражало, как и бесило. Но ему удалось превратить его ярость из раскаленной добела в холодный, смертельный холод. Когда он снова повернулся к ней лицом, то подумал, не умрет ли она от одних его мыслей.

— Это между нами, принц. — Она подошла ближе, потянувшись к Эбигейл. — Позволь мне исцелить ее. Тогда ты сможешь убить меня и ее, как захочешь.

Он позволил Асташе положить руки на его ведьму, в то время как он прижимал ее умирающее тело к своему. Другого пути вперед не было. Он не мог спросить Благих — они желали ее смерти по той же причине, по которой, как казалось, все остальные.

Он смотрел, как из рук Асташи вырвался белый свет. Эбигейл вдохнула, наполняя легкие воздухом. Он наблюдал, как рана начала закрываться, заживляя изнутри. Он внимательно следил за тем, не вплетала ли Асташа в тело Эбигейл какую-либо другую магию одновременно.

Меня окружают предатели.

— Я не убью тебя здесь. — Он понизил голос. Он позволил бурлящей лаве своего гнева остыть и закалить. Он превратился бы в сталь. — Ты предстанешь перед судом за свое преступление.

Асташа улыбнулась, даже когда творила свою магию.

— Ты хочешь выставить на всеобщее обозрение мою смерть. Конечно. Как очаровательно. — Она оторвала свои руки от Эбигейл, работа была закончена. Была кровь, но не было раны. Маленькая ведьма теперь просто спала. Она будет жить.

Облегчение, непрошенное и странное, наполнило его. Ему оставалось изучать свою панику и удивляться, почему он так сильно беспокоился о ее смерти.

Потому что это было не в моих руках. Потому что это было не по моей задумке. Если она умрет — когда она умрет — это произойдет потому, что я позволил этому случиться, и ни мгновением раньше.

— Ты заботишься о ней, не так ли? — Асташа рассмеялся жестоким и недобрым смехом. — Ах, какой ты бедный, грустный, жалкий.

— Не копай себе могилу глубже, девка. — Он прижал Эбигейл ближе к своей груди, подхватил ее на руки и встал. Руки — часть бестелесных, часть принадлежащих трупам вокруг него — поднялись по его команде и схватили Асташу. Сука предстанет перед судом. Эта сука будет набита и оседлана, как трофейное убийство человека, к тому времени, когда он позволит ее страданиям закончиться. — Потому что это хорошо и действительно завершено.

— Она никогда не полюбит тебя. — Асташа даже ухмыльнулась, торжествуя над своим поражением. — Запомни мои слова, мой принц. Она никогда не полюбит тебя, потому что никто не сможет.

Взмаха одной из его когтей, сжатых в кулак, было достаточно, чтобы заткнуть женщину и швырнуть ее в грязь без сознания. Суд будет обязательно, Очень публичный, очень жестокий суд.

Но сначала у него были другие дела.

Сложив крылья вокруг себя, он повел свою ведьму туда, где она была бы в безопасности. Я не стремлюсь быть любимым. Я стремлюсь носить корону.

«Слабая.»

Эбигейл оказалась в центре круглого ряда камней. Они выглядели как череда ворот — дверей. Два огромных плинтуса закрывала третья. Их сделали древние народы. Или древние феи, возможно.

Прижав руку к тому месту, где ее пронзил Валрой, она отдернула руку и обнаружила, что на ней нет крови. Раны не было. Она нахмурилась. Голос исходил из ниоткуда и отовсюду.

— Я слаба. Я знаю это. Тебе не нужно напоминать мне. Дважды я чуть не умерла, и дважды…

Что-то повалило ее на землю. Она упала лицом на траву, кряхтя от удара. Перевернувшись на спину, она уставилась на женщину, одетую только в большой плащ из перьев, который блестел, как масло в лунном свете. Ее лицо было в полосах боевой раскраски и крови.

Морриган.

Переместившись, она опустилась на колени и склонила голову перед богиней.

— Слабая. Ты избегаешь своей судьбы. Трусливая.» — Губы женщины не двигались, когда она говорила. Голос продолжал исходить из окружающего мира.

Эбигейл поморщилась.

— Моя судьба? Стать его женой? И положить конец тысячам, если не миллионам жизней? Я не столь значительна. Если моя смерть спасет их души, пусть будет так. Я…

Что-то ударило ее по подбородку, и она снова упала в грязь. Поморщившись, она осталась там, так как не хотела, чтобы ее вернули туда силой в третий раз.

— Ты скажешь мне мою судьбу, Богиня?

— Нет.

Эбигейл закрыла глаза.

— Тогда веди меня. Что мне делать?

— Ты добыча.

Что-то схватило ее. Что-то тонкое, похожее на шнур, и повсюду. Она посмотрела вниз, когда земля потянулась к ней, трава схватила ее, как она и велела сделать с этими беднягами. Она закричала, но они связали ей рот, когда нити утащили ее в грязь.

Она могла только с ужасом смотреть, как ее начали тащить под землю. Она была беспомощна. Она была бессильна. Она была добычей. Она могла только смотреть, как Морриган стояла над ней с черными, как у ворона, глазами.

— Ты станешь его добычей.

Тьма сомкнулась вокруг нее.

Она боролась и металась, но ничего не могла поделать. Веревки все еще крепче держали ее, пока хоронили заживо. Это была судьба, которую она заплатила пикси, которые хотели ее съесть.

Это было правильно, она пострадала в свою очередь.

— Сдавайся.

Какой еще у нее был выбор?

Эбигейл проснулась снова окутанный комфортом и теплом. Она была шокирована, что вообще проснулась. Что-то под ней было твердым, но мягким, как бархат на камнях. Пахло ночным небом. Она пошевелилась, и все, что было вокруг нее, сжалось.

Вздрогнув, она поняла, где находится. И что происходило.

Сев, она шлепнула по тому, что было под ней. Ее удар пришелся прямо в центр груди Валроя, именно там, где она отдыхала.