21

— Нет!

Валрой наблюдал за тем, как маленькая ведьма боролась с хваткой его гроблов и гоблинов. Но ее было легко одолеть. Сила одного из них превосходила ее, не говоря уже о сотне, которая окружала ее.

Звезды, она выглядела прекрасно, окруженная существами, пригвожденная к месту, на ее лице написаны страх и отчаяние… одежда помята. Он наслаждался этим зрелищем. Это чуть не сбило его с мыслей.

— Нет? — он усмехнулся и отступил от нее на шаг. Это было просто восхитительно. — Очень хорошо. Тогда мальчик умрет.

Призвав в руку острый клинок, он направился к человеческому детенышу.

— Подожди! Не надо!

Толпа засмеялась. Он не мог удержаться от ухмылки.

— Хм? — он повернулся к ней и изобразил замешательство. — Ты говоришь мне «нет», а потом требуешь, чтобы я подождал. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Это не обмен — это незаконный захват. Твои предложения ничего не стоят, Неблагой принц! Ты обманщик и лжец!

Гроблы ахнули, и он услышал среди них шепот. Валрой усмехнулся и встретил огонь в янтарном взгляде ведьмы своим собственным.

— Я предупреждаю тебя первый и последний раз, Эбигейл… Я терплю твои оскорбления наедине. И только так.

Возможно, она побледнела. Но ее сердитый взгляд оставался твердым. Хорошо. Ему нравилось, когда она злилась.

— Тогда предложи мне стоящую сделку.

Еще один ропот толпы подтолкнул его к действию.

— Очень хорошо! Сделка, в которую стоит поиграть, а? Давай подумаем…

Он задумчиво расхаживал вокруг котла, проводя одним из своих когтей по похожему на смолу вязкому веществу. Оно не обожгло его. Оно никогда не причинит ему вреда.

— Ах! — он сделал паузу и снова повернулся к ней лицом, театрально сложив крылья вокруг себя. — Вот мое пересмотренное предложение, ведьма. Тикающие часы — дополнение к нашей предыдущей игре. Изменим ставки, если хочешь.

Подойдя к ней, он понял, что она была как раз на том идеальном уровне, если бы ему пришлось расстегивать брюки. О, как он хотел увидеть, как она зарычит и будет глазеть на него, когда он заткнет эти розовые губы и заглушит ее яростные звуки.

Скоро.

— Пощади мальчика, — умоляла она его сквозь гнев. Отчаяние и ярость в одном взгляде. О, звезды, сжальтесь надо мной. Я мог бы взять ее прямо здесь.

Заставив себя сосредоточиться, он усмехнулся.

— У тебя есть время, пока луна не пойдет на убыль и не стемнеет, чтобы разгадать мой Лабиринт, — он указал на шар в небе, который как раз склонялся к горизонту. — Если ты этого не сделаешь, ты согласишься быть моей королевой.

Она колебалась.

— И если я соглашусь на это… ты сохранишь жизнь мальчику?

— Да.

Еще больше колебаний. Рев огня под котлом и приглушенный и нетерпеливый шепот гремлинов и грелоков наполнили воздух.

Наконец, ее плечи поникли.

— Договорились.

Толпа разразилась радостными криками.

— Хорошо, — он снова расправил крылья. — Теперь мы можем продолжить. Приведи мне мальчика.

Он провел острым кинжалом по пальцам, ловко перекатывая его вокруг ладони и обратно.

— Давайте начнем.

Эбигейл закричала.

— Подожди! Ты сказал, что пощадишь его!

— А-а-а! — он покачал пальцем. — Я сказал, что сохраню ему жизнь. Мальчик будет жить, — он злобно ухмыльнулся. — Тебе нужно научиться более тщательно подбирать слова, милая.

Один из гоблинов сунул рыдающего, плачущего мальчика ему в руки. Он схватил ребенка за горло и притянул его ближе.

— Этот мальчик обвиняется в том, что он желал смерти своей сестре!

Толпа зааплодировала.

— Н-нет-нет… — завыл мальчик. — Я не… я не это имел в виду!

— Прекрати это, прекрати это, ты, невыносимая задница! — Эбигейл кричала на него, сопротивлялась и брыкалась, но ему было все равно. Звуки ее сопротивления потонули в нетерпеливых криках его орды.

— Ты нашел один из наших кругов, ты встал между грибами, посмотрел на мать-луну и сказал: «Заставь ее умереть. Заставь мою сестру уйти. Я хочу, чтобы она умерла».

Он поднял мальчика с ног и с отвращением сморщил нос.

— Из-за того, что стыдился! Своей младшей сестры, не меньше. Младенца. Беззащитного маленького существа.

— Пожалуйста, умоляю…

Он крепче сжал коготь на горле мальчика. Мальчик задохнулся от боли и схватился за свой коготь в отчаянной и тщетной попытке освободиться.

Валрой оскалил зубы.

— Малышка больше не дышит. Твоя мать причитает и плачет. И она не должна знать, что злодей, совершивший это деяние, больше не спит в ее доме. Для кого-то с таким черным и мерзким сердцем, как у тебя… ты принадлежишь нам.

Он бросил мальчика на землю лицом вниз. Гоблины поблизости бросились вперед и прижали его к земле, широко раскинув конечности.

— Твое желание было исполнено, и это цена.

Мальчик закричал.

— Ты можешь лучше, — Валрой перешагнул через мальчика и еще раз крутанул нож.

Рассмеявшись, он принялся за работу.

И мальчик действительно мог лучше.

***

Ее крики были заглушены радостными выкриками гоблинов вокруг нее. Их огромные руки все еще удерживали ее на месте. Когда Валрой воткнул кончик ножа в заднюю часть шеи мальчика, Эбигейл пришлось отвернуться.

Ей пришлось крепко зажмуриться.

Но ей не нужно было видеть, чтобы знать, какой ужас развязывал Неблагой принц. Она прекрасно это слышала. Даже сквозь радостные возгласы толпы звук был безошибочно узнаваем.

Звук снимаемой с мышц кожи.

Когда Маркус отправился на охоту и вернулся с оленем, она помогла ему освежевать животное. Даже когда она поблагодарила мать-Землю за ее дары и поблагодарила дух оленя за его дары, она просунула нож между мембраной и помогла снять шкуру с трупа.

За этим последовал влажный, хриплый, рвущийся звук.

Эбигейл согнулась пополам, и ее вырвало, впервые обрадовавшись, что у нее пустой желудок.

В какой-то момент мальчик перестал кричать. Она знала почему. Пожалуйста, пусть он уже будет мертв. Пожалуйста, по крайней мере, пусть тьма заберет его.

Чья-то рука запуталась в ее волосах. Та была слишком ловка, чтобы быть тяжелыми кулаками монстров вокруг нее. Ее голова резко дернулась назад, и она обнаружила, что смотрит на самого настоящего демона. И если сатана не ухмылялся, как существо, которое нависло над ней, забрызганное кровью, то, возможно, насмешки были неуместны.

С его рук капала кровь. Но в его руке с ножом было что-то еще. Это было…

Ей снова стало плохо.

— Но… Но почему?

— Почему? — он усмехнулся. — Люди. Такие наивные, — он держал это в руке, окровавленное и свежее, свисающее, как ткань. — Позволь продемонстрировать.

Он отпустил ее, и она почувствовала медный привкус крови, которую он оставил в ее волосах.

Она старалась не смотреть на тело мальчика.

Она очень старалась.

Но она ничего не могла поделать. Ее разум заставил ее увидеть — заставил ее запечатлеть этот образ в своем сознании, где он сохранится до конца ее дней.

В два легких шага он подошел к горящему котлу. С того места, где она сидела, она не могла видеть, что кипело внутри. Он протянул руку и, зачерпнув жидкость в ладонь, поднял ее и позволил ей вылиться из его пальцев. Она была густой и черной, как смола.

Гоблины и гремлины смеялись и аплодировали.

Одним из когтей своих крыльев он погрузил сырую, окровавленную кожу мальчика в жидкость. Некоторое время он держал ее под водой. Когда он вынул руку, кожа была покрыта фиолетовыми и зелеными пятнами и не походила ни на одну шкуру, которую она когда-либо видела раньше. Она висела странным образом и казалась намного больше того куска, что вошла внутрь.

Вернувшись к телу мальчика, он толкнул его ногой, перевернув то с мокрым шлепком. Лужа крови распласталась на земле, темнея в лунном свете.

С размаху он накрыл мальчика вареной кожей, как одеялом. Возвращая его останкам то, что он забрал.

Мальчик закричал.

Его тело выгибалось и билось в судорогах.

Пурпурно-зеленая кожа прилипла к его телу, слишком большому для его маленького телосложения, и, казалось, поглотила его. К крику присоединился звук ломающихся костей и хруста сухожилий. Мальчик забился в конвульсиях.

Мальчик перевернулся, чтобы отползти, опираясь на руки и ноги, которые больше не были похожи на конечности. Но он рухнул, а потом затих.

Валрой наблюдал с нетерпеливой и жестокой усмешкой на его острых чертах лица.

Мальчик засмеялся. Хриплый и грубый, не похожий ни на один звук, который, как она могла себе представить, мог издавать десятилетний мальчик. Это был уже не мальчик. Существо стояло и, фунт за фунтом, было в три раза больше ее в обхвате, и на фут выше, чем она была. Черты его лица были распухшими и опухшими, покрытыми синяками и желтоватыми. Существо захихикало.

Вот как появляются гоблины.

Валрой повернулся, чтобы улыбнуться ей, и элегантно поклонился по пояс, его крылья сложились вокруг него.

Это было не совсем достойно, но Эбигейл не была уверена, что у нее был другой выбор.

Она упала в обморок.

***

— Что ж, я уверен, что эти события откинули меня назад в прогрессе. Думаешь, она захочет меня сейчас?

Анфар закатил глаза, наблюдая, как Валрой укладывает своего человека на кучу подушек и одеял, которые принц Неблагих использовал в качестве кровати. Анфар прислонился спиной к дереву позади него и закатил глаза.

— У тебя странная форма ухаживаний.

— Ты сам это сказал, — Валрой протянул руку и убрал волосы девушки с ее лица, прежде чем плюхнуться рядом с ней, дьявольски ухмыляясь. — Никто не будет любить меня. Никто «в здравом уме» не женится на мне. Так зачем утруждать себя попытками? Хм?

— Ты — воплощение самоисполняющегося пророчества.

Принц усмехнулся.

— Есть немало пророчеств обо мне. Мне не нужно добавлять еще что-то. Нет, ты просто жалуешься, потому что я принимаю ту роль, которую вы, ребята, поставили передо мной.

Он подпер голову рукой, положив локоть на большую подушку, и начал играть с длинными рыжими волосами Эбигейл.

Волосы, которые были чуть рыжее из-за крови, в которой она их испачкала.