Это не было достойно. Это, конечно, не было храбростью. Но она повернулась на пятках и побежала по тропинке так быстро, как только могла.

— Вернись! Вернись! Дай нам имя! Назови нас! — существо кричало позади нее, его голос теперь был хором из десятков голосов. — Друг, вернись!

Что-то тяжелое ударило ее сзади, и она на полной скорости упала в грязь. Она хрюкнула от боли, чувствуя, как камни и галька рвут и царапают ее. Ей удалось не упасть на меч и не удариться головой о грязь. Благодаря этому ей удалось перекатиться на спину, когда тварь прижала ее к плечу большой костлявой рукой, состоящей из зубов и ребер.

— Назови нас! Твои проблемы закончатся. Больше никакого бегства. Больше никакого страха. Лабиринт — опасное место, и это самая добрая участь. Назови нас… назови нас сейчас. — череп смотрел на нее сверху вниз, лишенный зрения. Его хватка на ее плече усилилась, впиваясь до боли. И тогда он сказал то, что, как она подозревала, было правдой. — Дай нам имя. Присоединяйся к нам. Ты будешь в безопасности.

Она со всей силы ударила мечом вверх. Она направилась к голове существа, вонзая меч через челюсть в пустой череп. Она не знала, будет ли толк от ударов по существу, состоящему из костей, но что еще ей оставалось делать?

Оно пронзительно закричало. От этого звука у нее зазвенело в ушах. Она еще глубже вонзила меч, пробивая обманчиво острым лезвием хрупкие кости черепа.

Звук резко прекратился. И тут… существо рухнуло. Оно упало вокруг нее, рассыпавшись на тысячи человеческих костей и зубов. Она закрыла лицо, как могла, но оно все равно засыпало ее. Судорожно вскарабкавшись из кучи, она, шатаясь, прошла несколько шагов, прежде чем ноги подкосились, и она снова рухнула на землю.

Там, посреди тропинки, лежала груда человеческих костей. Но оно хотя бы не двигалось… хотя бы не преследовало ее. Неужели я его убила? Она все еще крепко сжимала меч в руке, не веря в свою победу. Сердце стучало в ушах, заглушая звук сверчков вокруг.

Но не звук медленных хлопков.

Поднявшись на ноги, она попыталась не обращать внимания на боль в теле. Порезы на руках и коленях от падения. Синяки. Боль в подошвах ног. Ее истощение. Она повернулась на шум, снова взяв меч в обе руки.

Она ожидала увидеть Валроя.

Но не он стоял там, прислонившись к дереву рядом с ней. Там стоял человек, одетый в лохмотья. Он был одного с ней роста, возможно, чуть ниже среднего для мужчины. Он был болезненно худым. Она могла бы сосчитать его ребра под рваными и потрепанными остатками одежды, в которую он был одет. Но когда она рассмотрела его поближе, то поняла, что это были не просто лохмотья. Там были рыболовные сети и водоросли. Он был одет в одежду из водорослей.

И мужчина был насквозь мокрый. Его волосы были неровно подстрижены, как будто он сам обрезал их тупым лезвием, и были темно-зелеными. Глаза, наблюдавшие за ней, были черными от ободка до ободка. Его кожа была бледной, а губы окрасились в темно-синий цвет, как при смерти. Несмотря на его худобу, она знала, что он может легко одолеть ее.

Еще один Неблагой.

Дерьмо.

Он посмотрел на нее на мгновение, а затем улыбнулся. Это было совсем недружелюбное выражение.

— Я вижу, ты хорошо используешь мой меч.

— О-о-о. — она опустила его на несколько дюймов, а затем, осознав, насколько бессмысленно угрожать мужчине его собственным мечом — тем более, что она не могла противостоять Неблагому в бою, опустила руку на бок. Однако она не стала убирать его обратно в пояс. — Простите меня.

— Хм. Я напугал тебя. Все в порядке. — его зубы были острыми, как у рыбы. Они были явно нечеловеческими. Он взглянул на груду костей. — Ты убила Безымянного.

— Он… выбрал меня для драки. Я не хотела иметь с ним ничего общего. — она не стала извиняться за то, что защищала себя.

Неблагой рассмеялся, обнажив новые ряды своих острых зубов.

— Это не было обвинением. Просто заявление. Я слегка впечатлен.

Умеренно. Она сделала шаг в сторону от Неблагого и вздрогнула, когда ее нога коснулась острого камня. Она подняла ногу и посмотрела на нее. У нее был довольно приличный порез. Нужно будет найти способ промыть рану.

— Спасибо.

— Бедный человек. Тебе повезло. Безымянные коварны, но слабы. — Неблагой оттолкнулся от дерева и подошел к груде костей. Он потянулся вниз и поднял то, что осталось от черепа. Он расколола его на две части. — Что, по-твоему, случилось бы, если бы ты дала ему имя?

— Оно бы поглотило меня. Сделало бы меня частью себя. — она поморщилась. — Вот почему у него так много частей, не так ли?

— Хорошо. Ты права. Ты не идиотка, как я думал. — он бросил череп обратно в кучу и вытер руки. — Доверься своим инстинктам, девочка, и ты сможешь прожить неделю.

Теперь она была единственной, кто чувствовал себя оскорбленным. Она держала это при себе.

— Спасибо?

Он снова захихикал, а затем испустил долгий вздох, его юмор угас.

— Меня зовут Анфар.

— Эбигейл.

— Я знаю.

Она старалась не закатывать глаза. Кажется, мне не нравятся этот фэец.

— Спасибо за меч. У меня такое чувство, что он мне еще понадобится.

— Надеюсь, не понадобится, потому что с ним ты бесполезна. Все, что имеет хоть какую-то волю к жизни, может уничтожить тебя. Если ты ведьма, как говорит Кровавый Принц, то я предлагаю тебе защищаться другим способом.

Почему она была оскорблена еще больше, чем раньше? Он был прав. Она была бесполезна с клинком, и меч не принесет ей никакой пользы, если она столкнется с существом, умеющим сражаться. Ей просто не нравилось, когда ей тыкались в него лицом. Говоря о лице, она коснулась пальцами щеки и увидела, как на ней проступила кровь. Это было не плохо, но это определенно была хорошая царапина.

Фантастика. Просто фантастика.

— Сомневаюсь, что изготовление безделушек и чар пойдет мне на пользу. Я собиралась спать в защитном круге, но мне помешала эта… штука.

— Попробуй. Возможно, ты будешь удивлена. А может, и нет. Посмотрим. — он презрительно фыркнул, глядя на груду костей. — Если на тебя нападет еще один, прислушайся к моему предупреждению — не называй их никак. Даже не «оно», «они» или «Безымянные». Им подойдет что угодно. — он притопнул ногой по куче. На нем были сапоги, но они, как и весь он, выглядели так, словно были доставлены со дна океана.

Она слышала рассказы о моряках, выброшенных на берег на разбитых мачтах, обглоданных и полубезумных от солнца и соленой воды. Вот на кого походил Анфар. Она молчала, не зная, что ему ответить.

Он потянулся вниз и вынул что-то из массы костей. Это был черный камень размером с ее кулак. Он задумчиво повертел его в руках.

— Они были когда-то людьми, как тут сказано. Лабиринт лишил их всего — человечности, смертности, индивидуальности. Это может случиться и с тобой. Однажды ночью ты можешь лечь спать, а проснешься пустым трупом без плоти. — он положил камень в карман. — Я рекомендую тебе очень постараться, чтобы этого не случилось.

— Я постараюсь. — она поморщилась при мысли о том, что может стать похожей на того беднягу. Ей не хотелось отнимать жизнь, но, возможно, его смерть была милосердной.

— И мы посмотрим, что это за «лучшее». Надеюсь, дальше будет лучше. — эти пугающие черные глаза смотрели на нее.

— Я… — она замолчала, когда он начал уходить от нее. Он прошел десять шагов, прежде чем перед ним появился странный черный бассейн с водой. Она блестела в лунном свете, переливаясь и клубясь, как разлитое масло.

Он нырнул в него с головой и исчез под поверхностью «воды». Через мгновение после его исчезновения бассейн уменьшился, пока просто не исчез.

Я не думаю, что мне вообще нравятся Неблагие.

11

Эбигейл все больше уставала от ходьбы.

И все же она знала, что это будет ее новым уделом в жизни. По крайней мере, до тех пор, пока это будет продолжаться. Тяжело вздохнув, она посмотрела на солнце над головой. Слишком большая луна наконец-то взошла, сдвинувшись с места, где, казалось, она висела на одном месте слишком долго. На небо вернулась дымка, словно сам мир решил, что солнце не должно светить в Лабиринте.

А может быть, в этом был виноват сам Лабиринт.

Бледный солнечный свет, пробивавшийся сквозь листву, едва освещал ей путь, пока она шла по тропинке, засунув ржавый и влажный меч обратно в свой импровизированный шелковый пояс.

Теперь, когда она встретила существо, ответственное за этот клинок, она поняла, почему он был постоянно мокрым. Анфар не был столь яростным, как Валрой, но он был таким же нервным.

И, вероятно, таким же убийцей.

Маркус. Она покачала головой. Бедный Маркус. Несмотря на то, что он бросил ее, несмотря на то, что он продал дом из-под ее носа и обрек ее на жизнь на улице, она не ненавидела его. Она понимала, почему он был несчастлив и почему уехал на более плодородные поля.

Она оплакивала его.

Но, возможно, она оплакивала его так же, как оплакивала всю потерянную жизнь.

Она могла только надеяться, что Валрой солгал — что его магия не могла проникнуть так далеко, как до Америки, и что ее отчужденный муж благополучно сбежал. Это были желания ребенка, который держится за цветок в поле, молясь, чтобы его лепестки умиротворили богов.

Маркус был мертв. Она почувствовала, как это произошло, как Валрой уничтожил свечу жизни, которую она создала.

Маркус был мертв, и в этом была виновата она. Именно ее магия дала Валрою связь с этим человеком, и именно ее глупость позволила Неблагим получить доступ к такой вещи. Это была ее вина. Во всем виновата она.

Слезы навернулись на глаза, и она сдержала их. Нет. Она не будет плакать. Она была просто измучена, напугана и заперта в проклятом богами потустороннем мире, застряв в игре с кровожадным Неблагим принцем.

Как ни странно, это ее рассмешило. Во всей этой ситуации было что-то действительно смехотворное.

— Мне нужно поспать, — пробормотала она про себя, когда ее смех утих. Она не смогла найти более подходящих камней с тех пор, как покинула груду костей, бывшую когда-то Безымянным существом, пожелавшим причинить ей боль.