Глядя на свою еду, она взяла серебряный нож и вилку и начала есть. Звук, который она издала, когда еда коснулась ее языка, был не тем, который она собиралась издавать, но ничего не поделаешь. Еда была невероятной, и она была голодна.

Он улыбнулся. По крайней мере, он не ругал ее за это. Он протянул когти одного из своих крыльев, и она с ужасом и восхищением наблюдала, как он с хрустом оторвал ногу гуся и вернул ее ему. Взяв его в руку, он откусил часть, съев прямо с кости.

Некоторое время они ели молча, пока она не смогла больше терпеть.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Ах. да. Верно. Что я хочу от тебя. Это тот вопрос, да?

— Да.

Он ухмыльнулся.

— Что ты дашь мне за ответ?

— Ты сказал мне просто спросить тебя.

— Я так и сказал. И ты так и сделала. Но это ещё не значит, что я отвечу. Я просто сказал: «Спроси меня». Я никогда не говорил: «Спроси меня, и я тебе отвечу»

Он собирался вызвать у нее головную боль. Она ущипнула себя за переносицу и боролась с желанием закричать на него, перепрыгнуть через стол и попытаться ударить его обеденной вилкой.

— Все, что ты хочешь от меня, ты можешь украсть, как и серебро для причастия.

— Да, я могу.

— Тогда почему бы и нет?

— Ты просишь меня опустошить тебя, милая?

— Нет! Я…

Он засмеялся.

— Никогда бы не подумал, что ты такой девиант. Какой чудесный сюрприз. — Он задумчиво хмыкнул. — Должен ли я был подавать дикого кабана сегодня вечером?

— Нет! — Ее щеки горели. Ей казалось, что она загорелась. — Я не это имела в виду.

— Тогда скажи, что ты имела в виду, дорогая. Слова имеют силу везде, но особенно здесь, в Тир н’Элле. Ты должна научиться быть более осторожной. — Он вытянулся в кресле, все еще перекинув ногу через подлокотник, и грыз гусиную ногу. Само кресло было изображением охоты, животных и существ, в страхе бегущих от волков с острыми зубами, готовыми разорвать добычу в клочья. А за ними люди-охотники на лошадях, готовые сделать то же самое с волками. Она предположила, что это еще один украденный артефакт.

На мгновение она взвесила свои мысли, тщательно подбирая слова.

— Если ты можешь просто взять от меня то, что хочешь— что бы это ни было — я не понимаю, почему ты сдерживаешь себя. Ты, конечно, кажешься существом неумеренности.

— Лучше. — Он наклонил голову и какое-то время изучал ее, темно-синие волосы завитками падали на его острые черты лица. — Это верно. Я могу. — Он сделал глоток вина, передавая его клешне. — Сегодня вечером я чувствую себя щедрым. Очень хорошо. Что мне нужно от тебя, моя колючая маленькая ведьма? Мои игры с тобой двояки. Первое, надеюсь, я уже до боли ясно изложил тебе. Даже ты не можешь быть такой тупой. — Ее щеки снова вспыхнули.

— Да. Насколько я поняла.

— Хорошо.

— А второе?

— Думаю, я пока буду держать это в секрете.

— Ты только что сказал…

— Я сказал тебе половину.

— Но я уже знала половину!

— Это не моя вина.

Зарычав от ярости, она закрыла глаза и прикрыла их рукой. Она молила старых богов о терпении. Или убить ее. И то, и другое было бы предпочтительнее на данный момент. И все же демон сидел там, посмеиваясь от удовольствия, наблюдая за ней, как слишком довольный собой кот.

— Этот взгляд, — прошипел он с притворной болью. — Думаю, мне это нравится. Интересно, ты будешь смотреть на меня так, когда я буду делать тебе приятное? Или ты будешь издавать эти пикантные звуки, как раньше? — Он отхлебнул вина. — Надеюсь, и то, и другое.

Ей хотелось залезть под стол. Слушая, как он говорит об этом, ей стало не по себе больше, чем когда он смотрел, как она купалась. Нет. Не неудобно. Волнующе.

И это была странная, неприятная нервозность, скрутившая ее желудок.

Она поерзала на стуле, потянувшись за хлебом, чтобы взять себе еще один кусок.

— Ты нахал.

— Каков отец, таков и сын, я полагаю.

— Ты сказал, что твоя мать — Морриган. Я не уверена, что верю в это, но окей. — Кто твой отец?

— Демон. Вернее, падший архангел. Я рожден от королевской семьи и богов. — Он лениво указал на свои крылья. — Мы, фэйцы, не все такие одаренные. — Его жест протянулся вдоль его тела вниз. Она отвернулась, прежде чем он закончил свой путь. — Более чем один раз.

— У Неблагих нет крыльев?

— Оу, многие имеют. Но я во всех отношениях однозначно выше всех.

— Включая твое эго.

Он рассмеялся, по-видимому, не обиженный ее колкостью.

— Она, наконец-то, кусается в ответ. Хорошо!

— Я думала, ты ненавидишь, когда тебя оскорбляют. — Пока они разговаривали, она ела больше еды. Клянусь старыми богами, это было великолепно. Ей приходилось держать себя в руках, чтобы не сожрать от голода полстола.

— Я обижаюсь только тогда, когда это означает, что я могу получить что-то из этого. — Он также взял ломтик хлеба и начал рвать его на мелкие кусочки. — Но я до сих пор не ответил на твой вопрос, не так ли?

— Нет. Я уже потеряла надежду.

Это заставило его снова усмехнуться.

— Почему бы мне не заставить тебя перелезть через этот стол и не взять тебя? Я легко могу тебя прижать — ты мне не ровня. Почему бы мне не раздвинуть эти тонкие ноги и не вспахать тебя, как вы, люди, в поле? Почему бы мне не заколдовать тебя и не заставить полюбить меня? Заставить тебя упасть на колени прямо здесь передо мной и поклоняться мне своим языком? Это то, о чем ты спрашиваешь?

Она была уверена, что сейчас он пытается ее убить. Ее лицо должно быть стало цвета клубники, которую она увидела на подносе неподалеку. Она смотрела прямо перед собой на серебро для причастия.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что я думаю, что ты можешь лопнуть, если я продолжу. Боже мой, весело смотреть, как ты борешься. Ты представляешь мои слова в своей голове, задаваясь вопросом, на что это может быть похоже? Я думаю, что ты понимаешь. Бьюсь об заклад, ты представляешь себя распростертым на моем столе, как пир, которым ты являешься, ощущение моего языка, проникающего…

— Прекрати! Пожалуйста, принц Валрой. Пожалуйста, прекрати.

Он вздохнул.

— Отлично. Только потому что ты хорошо попросила. — На него снова нахлынуло угрюмое выражение. — Даже если ты не отрицала этого.

Я начинаю его глубоко ненавидеть.

Он продолжил, к счастью, не обращая внимания на ее мысли.

— Почему же я не беру то, что хочу? Радость охоты. Пока я наслаждаюсь едой, я хочу, чтобы ты побежала. Я хочу, чтобы ты бежала, чтобы я мог тебя поймать.

Боги, помогите мне, пожалуйста.

— Я просила тебя остановиться!

Смеясь, его сапфировые глаза весело мерцали, когда он наблюдал за ней.

— Я так и сделал! Это полностью твоя вина. О чем ты думаешь?

— Ни о чем.

— Ммхм. — Было ясно, что он не поверил. Реальность ее положения становилась яснее, и это снова наполняло ее страхом и этой странной тревогой. К счастью для нее, страх легко победил.

— Ты поместил меня в этот твой заколдованный Лабиринт, чтобы ты мог охотиться на меня, как для своей первой цели, так и для второй, которая до сих пор остается загадкой. Ты хочешь, чтобы я бродила, как заблудившийся ягненок, чтобы ты смог сыграть в волка.

— Мне не нужно играть в волка, поверь мне. — Он понизил голос до бормотания. — Или кабана.

Она брезгливо проигнорировала его.

— А если бы я сказала хорошо, покончим с этим. Что, если я скажу, что не хочу играть в твою игру? Я понимаю, что я твоя пленница, и я ничего не могу сделать, чтобы освободиться, и вся эта ложь об исполнении моего желания была всего лишь этим, и…

— Ах ах! — Он взмахнул рукой, чтобы остановить ее. — По медленнее. Во-первых, если ты предлагаешь наклониться над столом или залезть под него, чтобы сесть между моих ног, непременно. Сделай так. Не буду жаловаться, но это не то же самое. Я требую твоей капитуляции. А во-вторых, твое желание было удовлетворено. Это цена твоего желания.

— Я попросила дом. А теперь за мной охотятся.

— Да.

— Пока я… что ты имеешь в виду, что ищешь моей капитуляции?

Он ухмыльнулся.

— Моя охота окончиться, как только ты захочешь, чтобы я тебя поймал…

Она задавалась вопросом, остынут ли когда-нибудь ее щеки снова.

— Если–

— Когда.

— Если… — твердо повторила она. Он снова усмехнулся в свой бокал с вином. — Я сдаюсь, а дальше что?

— Ммм, хороший вопрос. — Его голос снова стал низким, рокочущим мурлыканьем. — Когда ты отдаешь свою глотку волку и будешь умолять его сожрать тебя… — Он усмехнулся. — Я сделаю тебе подарок. — Он окунул палец в вино. Медленным, греховным и невероятно неуместным движением языка слизнул с него жидкость. — И это будет намного больше, чем пара одежды. Я хорошо о тебе позабочусь, Эбигейл Мур.

Вот оно.

— Нет. Я не приемлю этого. Ты не исполнил мое желание. Ты умышленно исказили мои слова. Когда я загадала это желание, я не имела в виду, что хочу иметь здесь дом в качестве твоего питомца.

— Едва ли моя вина, что вы не указали «где», «что» и «как» твоего нового места жительства. — Он бесцельно махнул рукой. — Люди. Тебе действительно нужно более тщательно формулировать свои желания.

— Я не буду… я не принимаю этого! — Она ударила ладонью по столу, зазвенев серебром и стеклянной посудой. — Ты действуешь недобросовестно, принц Валрой. Ты мошенник.

Это омрачило его выражение. Веселье покинуло его, оставив только холод и опасность.

— Я?

Она не позволяла себе колебаться, даже если это означало, что он разорвет ей горло. В любом случае, скорее всего, это произойдет раньше, чем позже.

— Ты манипулировал и искажал мои слова, мои намерения и мои действия. Ты понял смысл моего желания и предпочел его проигнорировать. Заявление о том, что я недостаточно тщательно подобрала слова, — всего лишь отмазка человека, который не хочет действовать честно. Я хочу отказаться от своего желания.

— Слишком поздно для этого. Исполненное желание — это заключенная сделка. — Он откинул голову назад, пристально наблюдая за ней из-под прикрытых сапфировых глаз. — Но ты хочешь новую аранжировку, хм?

— Да.

Тишина. Он смотрел на нее, и она прокручивала в голове все возможные концовки. Тот, где он сорвал с нее одежду и избил ее. Тот, где он наложил на нее чары, и она была беспомощна, чтобы смотреть, как она поклонялась ему, как он угрожал. И третий, где он разрывал ее в клочья и выпивал ее кровь.