Как, черт возьми, я должен был ответить на этот вопрос?

— Это сложно, Кэти.

Она скрестила руки на груди и нахмурилась. В этот момент Кэти сильно напоминала мне Стеллу, что заставило меня улыбнуться.

— Взрослые всегда так отвечают детям, когда не хотят им отвечать. Но я не маленькая и не глупая! Мама говорит, что она расстроена тем, что ты сделал кое-что очень плохое, но не рассказывает, что именно. Должно быть, это что-то действительно очень плохое. Но чтобы ты не натворил, тебе просто нужно сказать ей о том, что ты сожалеешь.

Из ее уст это звучало так просто. Мне импонировал ее наивный взгляд на мир, где все могло исправить лишь одно слово, оправдать каждую ошибку и в то же самое время все испортить.

— Не уверен, что это сработает, — нерешительно ответил я.

Она недовольно замотала головой.

— Ты никогда этого не узнаешь, если не попробуешь.

Я невольно улыбнулся. Никогда не мог подумать, что восьмилетние дети способны отчитывать тебя, словно какого-то ученика начальной школы. Возможно, когда вырастет, она станет учителем или вовсе психотерапевтом.

— Хорошо, я попробую, — ответил я.

На лице Кэти засияла улыбка.

— Она простит тебя, — заявила она с уверенностью.

Я ничего не ответил, сосредоточившись на дороге и крепче сжимая надежду в своем кулаке.

Оставшуюся часть пути Кэти без умолку болтала о школе и своих друзьях, и лишь когда упомянула Стэна, на ее глазах выступили слезы. У меня была схожая проблема — я скучал по своей дворняге. В моей жизни образовалась дыра размером с собаку.

Подъехав к дому Доун, я почувствовал, что нервное напряжение, которое преследовало меня в течение последних десяти минут, только усилилось.

Кэти выскочила из пикапа, когда Доун открыла дверцу и подхватила дочь на руки. Я помедлил, прежде чем тоже вылезти, и просто оставался в стороне, не будучи уверенным, что мне здесь рады.

Когда Доун посмотрела в мою сторону, в ее глазах стояли слезы, а на лице читалась обида.

— Спасибо, — прошептала она через плечо Кэти, увлекая ее за собой в дом.

Я кивнул и посмотрел на них двоих, прижимающихся к друг друга головами так, что их темно-русые волосы переплетались. Меня выворачивало от мысли о том, что возможно потерять даже то, чего тебе никогда и не принадлежало. Я собрался уже залезть обратно в свой пикап, но тут Кэти поняла, что я уезжаю.

— Мама! — Воскликнула она, застыв на месте. — Я хочу, чтобы Алекс остался. Он сказал, что ему одиноко без Стэна.

Я не произносил именно таких слов, но это совсем не значило, что она была не права. И мне действительно совсем не хотелось возвращаться в свой пустующий дом, тем более что отсутствие Стеллы побуждало меня нервничать еще больше, чем обычно.

К тому же я понимал, что должен помочь Доун разрулить ситуацию без ненужных вопросов со стороны Кэти.

— Спасибо за поддержку, Кэти-Кэй...

Доун не дала мне договорить.

— Ты можешь присоединиться к нам за ужином, — решительно заявила она, — если, конечно, не имеешь ничего против вегетарианского чили. Это остатки вчерашнего ужина... — Ее щеки покраснели. — Я думала, что буду сегодня одна. Понимаю, что это не совсем та еда для приема гостей...

Я попытался понять по выражению ее лица, правда ли она хочет, чтобы я остался. Но в ее глазах не было никаких знаков, поэтому, в конце концов, я сдался, убедив себя в искренности ее побуждений.

— Благодарю. Чили звучит очень заманчиво.

В моей голове пронеслась мысль, упомянуть о том, что мы с Кэти заезжали в закусочную, но девчонка подмигнула мне и поморщила нос, поэтому по итогу я решил умолчать об этом.

Разговор за столом клеился легко, так как в основном говорила Кэти, хотя между мной и Доун все еще ощущалось весомое напряжение.

После того, как мы расправились с шоколадным мороженым, я присоединился к Кэти за просмотром телевизора, пока Доун убирала на кухне, упорно отказываясь от моей помощи. Вероятно, она не хотела оставаться со мной наедине. Мысль об этом ранила.

Кэти возилась с моими волосами, пытаясь засунуть в них заколки, и ворчала каждый раз, когда они выпадали, так как я все еще был довольно коротко пострижен, хотя волосы уже немного отросли и даже слегка завивались.

Доун улыбнулась, наблюдая за стараниями Кэти, и покачала головой.

— Хорошо, что она не пыталась тебя накрасить.

— А могла бы, — задумчиво отметила Кэти. — У Алекса очень длинные ресницы, поэтому если нанести на них немного туши...

— Кому-то определенно пора спать, — твердо сказала Доун.

Она проигнорировала мольбы Кэти о том, чтобы разрешить ей посидеть подольше по случаю праздника.

— Алекс может почитать мне перед сном?

— Уверена, что он уже хочет домой, — сказала Доун.

— Нет, я не возражаю.

И я не лукавил. В тот единственный раз, когда мне выпала такая возможность, я с удовольствием читал Кэти. Мне хотелось почитать ей о говорящих львах и о странствиях на волшебных кораблях — мире детских чудес, где с хорошими людьми не случается плохих вещей, где отцы ответственны и всецело любят своих детей, и абсолютно никто не причиняет вреда невинным животным. И к тому же, дома меня никто не ждал.

Кэти не скрывала своих эмоций, вскинув руки в воздух, но Доун одарила меня многозначительным взглядом, словно предпочла, чтобы я поскорее ушел. Мне оставалось лишь пожать плечами и проследовать за Кэти в спальню.

— Что ты сейчас читаешь, Кэти-Кэй?

Она потянула мне книгу в мягкой обложке с погнутыми краями: «Последняя битва».

— Это последняя в серии, — с грустью отметила она. — После этого история закончится.

Я открыл на той странице, которую она указала. Несмотря на то, что понятия не имел, как звучит голос единорога, мы приступили к чтению.

Поначалу Кэти смотрела на меня широко раскрытыми глазами, перебирая маленькими ручками ткань простыни, словно в попытках побороть сон. Но в процессе чтения, ее веки опустились, и вскоре она уже тихонько и размеренно сопела.

— Вот я и вернулся домой. — Прочел я. — Мое место было здесь. Это была та самая земля, которую я искал всю свою жизнь, хоть и не знал о ее существовании до этих пор...

Слова эхом отозвались во мне, как что-то слишком болезненное, чтобы вникать в их смысл. Я вернул книгу на прикроватный столик, поправил одеяло, чтобы Кэти не замерзла, и выскользнул из комнаты.

Доун дожидалась меня в гостиной в полной тишине, держа обеими руками чашку кофе. Она казалась мне такой же красивой, как и всегда, ее аккуратно постриженные темные волосы были густыми и блестящими, а теплые карие глаза задумчивыми и туманными.

Я подошел к дверям, и она подняла на меня голову.

— Спасибо тебе за все, что ты сделал сегодня, Алекс. Я рада, что Кэти позвонила тебе. Останься она с отцом, все могло быть еще хуже.

Я вздохнул.

— И все же, вероятно, ему это не понравилось.

— Переживет, — отрезала она. — Мне надоело, что он обращается с ней, как с вещью. Оставил ее в машине, пока трахал одну из своих студенток. Это его дело, если ему нравиться мутить со малолетками, но Кэти тут не причем. Я это так не оставлю. Мой адвокат очень скоро с ним свяжется.

— Прости, если я все усложнил, — искренне сказал я.

Она замотала головой.

— Нет, это я слишком долго ничего не предпринимала. Пришло время вправить мозги этому мудаку... Он вечно переигрывает все планы в последнюю минуту, объясняя это тем, что случилось что-то непредвиденное. Словно Кэти — это пустое место! И если он не одумается, то ему нет места в жизни моей дочери.

— Я сейчас говорю не только об этом.

Доун поджала губы.

— Разве мы не можем обойтись без извинений друг перед другом? Я не хочу разговоров о том, кто больше сожалеет, — она тяжело вздохнула и посмотрела мне в глаза. — Можем мы просто пообещать друг другу, что постараемся больше не доводить все до ситуаций, вынуждающих нас извиняться?

В моем сердце вновь пробудилась надежда.

— Ты взываешь к целой гамме чувств во мне, — выдавила Доун сквозь стиснутые зубы. — И я ненавижу это и одновременно... люблю.

Она произнесла слово «люблю», но сорвавшееся с ее губ, оно звучало как-то иначе. Возможно, сегодня случился тот самый переломный момент, когда идущий на поправку алкоголик показался ей более надежным, чем отец ее дочери.

Слова крутились у меня в голове, но я не знал, как вести себя дальше. Я бы хотел прижать ее к стене, чтобы ее ноги обвили мою талию. Но чего хотела Доун? Она нахмурилась и ее лицо выражало явное смятение.

Но когда мужчина, столь длительное время пребывающий в прострации, как я, наконец встречает женщину, которая возвращает ему вкус к жизни, а затем теряет ее...

Сейчас просто необходимо было всем рискнуть.

— Доун, будет неправильно просить тебя о втором шансе, третьем и даже четвертом, так как я не бросаюсь обещаниями, которые, возможно, не смогу сдержать. Я буду продолжать бороться со своей зависимостью постоянно, изо дня в день. Но я могу поклясться тебе, что никогда не желал ничего больше, чем наладить отношения с тобой и с Кэти.

Вывернув свою душу перед ней, я смиренно ждал приговора.

Доун медлила с ответом, и я почувствовал, как моя надежда снова улетучивается, капля за каплей.

— Ты говоришь, что никогда не хотел ничего так сильно, как наладить отношения со мной и Кэти, — заговорила она наконец, — но ведь это ложь, не так ли? Еще сильнее ты хочешь выпить. Ты хочешь этого даже прямо сейчас.

Я удрученно кивнул.

— Меня всегда будет тянуть выпить, но это совсем не значит, что это единственное, и даже главное, из моих желаний. Алкоголизм — это болезнь, но это не приговор. Я не позволю ей поработить меня. Мне хочется, чтобы ты и Кэти присутствовали в моей жизни.

«Иначе, зачем мне вообще жить?»

Я приблизился и сел на диван рядом с ней, соблюдая небольшую дистанцию. Она снова тяжело вздохнула, все еще пребывая в растерянности.

— А что насчет твоей жены?

Мои брови взлетели вверх.

— Шарлотты?

— Шарлотта... — Доун опробовала ее имя на языке, а затем отвела взгляд. — Я даже не знала ее имя и все думала...