Глава 1

Прошу не начинать чтение романа. Он мало кому понравился и будет удалён 22 августа. Три дня подержу, чтобы смогли закончить те, кто читает.

Глава 1

– Может, слетаем на моей? – предложил Исаак Липман, имея в виду свой «Роллс-Ройс».

– На моей доберёмся быстрее, – отказался Джон Сеймур и мысленным приказом открыл дверцы «Ленд Ровера 2000». – Садись быстрее, а то Алис вся на нервах.

– Зря вы хотите взять русского, – недовольно сказал Исаак, сев на сидение рядом с другом. – Дикий и неуравновешенный народ. Не скажешь, когда с ними разделаются?

– Теперь уже скоро, – отозвался Джон. – Это зависит не от нас, а от янки. Скорее всего, мы вообще не будем воевать. Подожди, сейчас настрою автопилот, потом поговорим.

Мысленное общение с техникой требовало концентрации внимания, а разговор отвлекал. Получив адрес центра, автопилот включил турбины и запросил номер эшелона. Джон задал третий и в подтверждение права показал ему свою карту.

–Использование служебного положения в личных целях, – усмехнулся друг. – Когда-нибудь ты на этом погоришь. Могли бы долететь и вторым.

Третий эшелон был скоростным и наименее загруженным и использовался только правительственными чиновниками, старшими офицерами при исполнении служебных обязанностей и теми немногими, кто был согласен за это платить.

– В полиции знают, что мы используем карты и давно с этим смирились, – сказал Джон. – Дослужись до командира эскадрильи, тоже сможешь многое нарушать.

– Я лучше заплачу, – засмеялся Исаак. – Ты мне так и не ответил.

– Полёт займёт десять минут, так что можно поговорить. Тебя интересовали русские? Сам понимаешь, что меня не посвящали в планы грядущей войны, иначе ты ничего не услышал бы. Американцы добились подавляющего превосходства и собираются этим воспользоваться. Двадцать тысяч гиперзвуковых ракет за несколько минут уничтожат большинство средств управления, противодействия и ответного удара. Если у русских уцелеют ракеты, они будут уничтожаться на старте, а их подводные ракетоносцы отслеживаются новейшими средствами и тоже будут потоплены. Вот после этого могут подключить нас. У русских неплохая армия, но у нас всего в десять раз больше, а у них будет нарушено управление. Через две-три недели Россия капитулирует. Не тот там сейчас народ, чтобы сражаться с нами до конца!

– Я знаю этот план войны не хуже самих русских, – сказал друг, – и спрашивал только о сроках. И потом ты ничего не сказал о хранящихся на дне сюрпризах. Вы можете лишить русского медведя зубов, но если не остричь когти... Мне нет дела до миллионов американцев, которых смоют цунами, но ведь они дойдут и до нас!

– Наверняка эти фугасы как-то отследили, – пожал плечами Сеймур, – или заняты ими сейчас. Возможно, что задержка с войной связана с этими работами.

– Ну хорошо, оставим в покое Россию и поговорим об одном русском, – согласился Исаак. – Я знаю о том, что у вас больше не будет детей и мало одной Сандры, но зачем усыновлять этого мальчишку?

– Я ещё не дал согласия, – ответил Джон. – Меня заверили, что у ребёнка исключительно развит мозг и идеальное здоровье. И его внешность отвечает нашим требованиям, а то, чего ты боишься, будет заблокировано программированием. В центре обещали сделать из него англичанина, а всё, связанное с его бывшей родиной, будет заперто в глубине сознания и недоступно для восприятия! Я обратился к тебе не для того, чтобы выслушивать нотации, а чтобы ты тоже смог его оценить и высказать своё мнение. По-моему, уже прилетели.

Гул турбин стал тише, и машина начала быстро снижаться. Внизу промелькнул небольшой парк, и «Ленд Ровер» завис над зданиями центра. Получив разрешение на посадку, автопилот опустил машину возле одного из них. Сеймура уже ждали.

– Рад вас видеть, майор! – обратился к нему мужчина лет пятидесяти, одетый в традиционный для медиков белый халат. – Вы не пожалеете о том, что воспользовались нашими услугами. Представите мне своего спутника?

– Член правления компании Хевен груп Исаак Липман, доктор Тео Эртон, – представил мужчин Джон. – Показывайте свой товар, док. Посмотрим, а потом решим, брать его или обратиться к кому-нибудь другому. Вы и так сильно затянули с моим заказом.

– Идите за мной, – пригласил Эртон. – Ваш заказ, майор, был не из простых и потребовал времени.

Они вошли в здание, сели в кабину лифта и спустились на несколько этажей.

– Нам сюда, – сказал доктор, подходя к одной из четырёх дверей, которая при его приближении бесшумно ушла в стену. – Садитесь в кресла. Это не стекло, а экран, поэтому юноша нас не увидит.

– Красавчик! – оценил Исаак, рассматривая высокого плечистого юношу с красивым лицом и густыми чёрными волосами. – Ему действительно пятнадцать? Не похож на русского.

– Знаете, что по этому поводу сказал их президент? – усмехнулся Эртон. – «Русский тот, кто с гордостью произносит слово «Россия». У этого государства и раньше была такая история, которая перемешала живущие в нём народы, а теперь, когда они открыли границы... Одним словом, русский – это не национальность, а состояние духа. А парню через пять дней исполнится пятнадцать. Он хорошо развит, потому что много занимался спортом.

– Он мне нравится, – сказал Джон. – Расскажите о его семье.

– Их уже нет, – ответил Эртон. – Третьяковы приехали к нам отдыхать всей семьёй. Машина упала с большой высоты, после чего воспламенился накопитель. Не часто, но такое бывает. Русскому консулу показали то, что от них осталось, так он даже не стал разбираться.

– Это официальная версия, а как было на самом деле?

– А вам не всё равно? – отозвался переставший улыбаться доктор. – Мы выполнили заказ, и теперь вам нужно принять его или отказаться. В машине сгорели родители и сестра. Олега мы программировали шесть дней. Теперь он Оливер Сеймур, потерявший часть памяти после падения с лошади в имении вашего брата. Вас он только знает, потому что мы не научились программировать любовь. Её придётся добиваться самим.

– Беру, – решил Джон. – Сколько я вам должен?

– Полтора миллиона, – ответил Эртон. – Мы выставим счёт обычным порядком. Будете забирать Оливера?

– Мне нужно подготовить семью, поэтому привезите сами завтра, в двенадцать. И сбросьте на мой комм его фотографию.

– Я так рада тому, что тебя вылечили! – сказала Сандра. – Плохо только, что ты многое забыл. Мы тебя любим, а в тебе не чувствуется любви!

Оливер на самом деле не чувствовал любви к этой рыжеволосой веснушчатой девушке, которая была старше на год и приходилась ему сестрой. Было заметно, что он ей интересен, но этот интерес не походил на те чувства, которые испытывают сёстры. Эти оценивающие взгляды... В ней самой не было никакой красоты: обычная, ничем не примечательная фигура и лицо, которое он назвал бы грубым и некрасивым. Отец с матерью тоже не казались родными, хотя отнеслись к нему с большей теплотой и любовью, чем сестра. Оливера привезли сегодня, к ланчу, и он пока не видел других родственников, но был уверен в том, что не узнает и их. В памяти зияла огромная дыра, и это сильно напрягало и рождало мучительное ощущение потери чего-то важного и дорогого. В медицинском центре делали всё, чтобы вернуть ему воспоминания, но в конце концов пришли к выводу, что это невозможно.

– Не нужно так расстраиваться, – утешал Оливера много работавший с ним помощник доктора Эртона Артур Леман. – Основное у тебя сохранилось, даже школьные знания, а забытое восстановишь, когда вернёшься в семью.

Он действительно прекрасно помнил то, что учил в школе, и это удивляло. Не собственная память, на которую Оливер никогда не жаловался, а такая выборочная амнезия. И ещё вызывало настороженность то, что от школы сохранились только полученные в ней знания, а остальное исчезло. Он не мог вспомнить ни саму школу, ни тех, с кем в ней учился. В памяти осталось много знаний об окружающем мире, обо всём, кроме того, что касалось лично его. Сначала Оливер доверял врачам и верил тому, что ему говорили, позже пришло недоверие, которое удалось скрыть.

– Я вас полюблю, – пообещал он сестре. – Не скажешь, почему я свалился с лошади? Неужели такой плохой наездник?

– Я тогда не была у дяди, – ответила Сандра, – а потом не интересовалась. Мы были слишком напуганы, чтобы разбираться. Наверное, отец позже справлялся, поэтому спрашивай у него. Или узнаешь у дяди Гранта, когда прилетим в Сеймур-Хаус.

В ответе было что-то неискреннее, но разобраться помешал позвавший на ужин дворецкий. Долговязый Себастьян Тёрнер выпал из памяти точно так же, как и остальные слуги Сеймуров: симпатичная молодая экономка Эрин Адамсон и ничем не примечательная кухарка София Девис. Была девушка, убиравшая в их двухэтажном доме, но её Оливеру не представили.

Обедали в том же помещении столовой, где он уже ел ланч. За длинным, уставленным блюдами столом сидели родители, к которым они поспешили присоединиться. Ели какой-то жидкий суп, бифштексы с тушёными овощами, сандвичи с бужениной и бобы с цветной капустой. Были ещё соусы, ни один из которых Оливеру не понравился. И вообще он предпочёл бы в такое позднее время еду полегче, но не есть же одну траву! В конце ужина София подала горячий чай с пирожными.

– Ну что, сын, узнал хоть что-нибудь? – спросил отец, когда закончили с десертом.

– Не узнал даже свою комнату, – ответил Оливер. – Может, сохранился мой комм? Наверняка в нём много такого, что может мне помочь.

– Он оказался не таким прочным, как ты, – пошутила мать. – Нам сказали, что не стоит надеяться на быстрое восстановление памяти. Кое-что может вспомниться, но для этого нужно время. До школы больше месяца, так что у тебя будет возможность отдохнуть. Если не получится вспомнить, будешь со всеми знакомиться заново. А новый комм получишь утром.