– Не в этом дело! – ответил я. – Я иначе воспитан. В моём мире близость с другой женщиной, пусть даже кратковременная, однозначно трактуется как измена.

– Но сейчас вы в другом мире, – возразила она, – и здесь другая мораль. Здесь женщина будет рада, если в длительной поездке найдётся та, которая поможет её любимому пережить разлуку, лишь бы это не отразилось на их отношениях. Но когда любят по-настоящему, такого не боятся. По слухам, вы и вторую жену не хотели брать из-за своего воспитания. Думаете, вашим жёнам будет приятно, если вы проворочаетесь рядом со мной всю ночь в попытках задавить свои желания?

Вот тут она меня уела, крыть было нечем. Но я не мог через себя переступить.

– Нет, – сказала она, – с вами надо не так.

Не говоря больше ни слова, она начала быстро раздеваться, освобождаясь от своего походного кожаного костюма. При этом девушка встала так, чтобы перекрыть мне путь к двери. Оставшись в одной нижней рубашке, она вдруг медленно и плавно закружилась на месте в странном завораживающем танце. Я просто не мог оторвать от неё глаз. Одна поза перетекала в другую, рождая растущее желание и смывая все мысли. Я пришёл в себя уже в постели, когда всё закончилось. Видимо, она выжала меня полностью, так как прижимающееся ко мне женское тело уже не вызывало абсолютно никаких желаний. Хотелось только спать.

– Спасибо, мастер, – шепнула девушка. – И не корите себя понапрасну: танцу Лакриши не может долго сопротивляться ни один мужчина.

Всю ночь я проспал как убитый, а проснувшись под утро, отодвинулся от заворочавшейся Лаши, встал с кровати, оделся и спустился в трапезную. Я был ей благодарен, но чувствовал себя неловко и не хотел продолжения. Признавая справедливость её доводов, в душе всё равно испытывал стыд. После завтрака, когда уже совсем рассвело, мы выехали к горам, которые заняли весь горизонт, понемногу увеличиваясь в размерах. Горы были не очень высокие, многие без снежных шапок.

– Лучшее время в горах – это лето, – сказал ехавший рядом со мной Мишан. – Когда тепло и солнце освещает вершины, сердце радуется. А сейчас они рождают только печаль и давят на душу.

Я удивился сентиментальности бывшего охотника. На меня горы не давили, было просто интересно. Понял я его уже позже, когда мы пообедали на ходу и вплотную приблизились к горам. Мрачные каменные громады, казалось, нависали над головой, рождая безотчётное чувство тревоги. Мишан вёл нас из посёлка не по прямой, а забирал на восток, чтобы быстрее выйти к тому участку горной гряды, где были пещеры. До вечера нам удалось добраться до места и разбить лагерь у подножья горы, от которой, по словам проводника, было три свечи ходу до ближайшей пещеры. Лаша, которая после той ночи не претендовала на моё внимание, сказала, что было бы удобнее ночевать в одной палатке, но я проигнорировал намёк, и девушке поставили палатку отдельно, хоть и рядом с моей. Ни для кого из нашего отряда не было секретом, что мы были близки, но все воспринимали это как само собой разумеющееся. А как же ещё ночевать вдвоём с женщиной в таких комнатах? А когда я отправил девушку в отдельную палатку, на лицах многих читалось недоумение. Не будь я их главой, ещё покрутили бы пальцем у виска. Ну что за нравы!