Войдя до упора, он приподнялся на руке, другой перебирая пальцами мои волосы, скользнул губами в сторону, и я почувствовала, как его нос уткнулся мне в ухо.

Я вздохнула и крепко сжала его в объятиях.

Повернув голову, прошептала ему на ухо:

— Ты продержался долго, не позволяя мне двигаться.

Он поднял голову, и его прекрасные глаза встретились с моим взглядом.

— Тебе не понравилось? — спросил он, но не так, чтобы не знал ответа, а так, будто хотел этим что-то сказать. — Тогда перестань скулить, — приказал он, и я улыбнулась.

Скользнув рукой по его голове, я приподнялась на матрасе.

Он встретил мои губы на полпути.

*****

— Могу я тебе кое-что сказать?

Это было после второго раунда, который начался примерно через ноль целых семь десятых секунды после первого, но продолжался намного дольше.

Тай лежал на спине поверх одеяла, мы все еще были перпендикулярны подушкам; я прижалась к нему, переплетя наши ноги и уткнувшись лицом ему в шею. Вся его одежда исчезла. Лифчик и босоножки фантастическим образом испарились.

Я познакомилась почти с каждым дюймом его прекрасной кожи, чувствовала его руки и рот почти на каждом дюйме своей, и у меня было три оргазма.

Я была пресыщена.

А он делился со мной весь день; пришло время отдавать.

— Да, — ответил он.

— Мне немного неловко, — предупредила я, и его рука обняла меня за талию.

— Что такое?

— Знаешь… Вегас, — начала я, но не могла продолжить.

Он дал мне минуту, и когда я больше ничего не сказала, подтолкнул:

— Да, я знаю Вегас.

— Я имею в виду, когда мы там были.

И я снова замолчала.

И опять ему пришлось подталкивать.

— И?

— В тот день, когда я дерзила насчет завтрака.

— И что?

Я прижалась ближе, сделала вдох и прошептала:

— Вообще-то, я вернулась в номер раньше.

Его тело замерло.

— Я видела тебя в душе, — прошептала я.

Он не двигался и молчал.

А затем прогрохотал:

— Ты, бл*ть, прикалываешься.

Подняв голову, я посмотрела на него, на его лице не отражалось ничего.

Дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

— Прости. Я... — Я покачала головой. — Не знаю. Я просто… — Сняв руку с его груди, я обвила его шею, и из необходимости каким-то образом спасти ситуацию, прошептала правду: — Это было самое прекрасное зрелище, что я когда-либо видела.

Он моргнул.

— Мне хотелось присоединиться к тебе, — призналась я.

Его брови поползли вверх, он снова моргнул, на этот раз медленно.

— Очень... сильно, — закончила я.

— Какого хрена тогда ты этого не сделала? — спросил он с ноткой нетерпения в голосе, затем, не дожидаясь ответа, продолжил: — Господи, женщина, для меня было настоящей пыткой проводить с тобой время, спать рядом и не распускать руки, а ты заявляешь, что через пару дней, увидев эту сцену, не захотела подпустить меня к себе?

— Ну…

— Вот почему позже ты ублажала себя в душе? — спросил он, и настала моя очередь моргнуть.

— Что? — прошептала я.

— Детка, я слышал, как ты кончила.

Ох, боже. Нет. Боже. Вот, дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Он встряхнул меня, и я сосредоточилась на нем.

— Поэтому?

— Да, — сказала я тихо.

Свободной рукой он потянулся к лицу, ладонью накрывая лоб и глаза, и пробормотал:

— Чтоб меня.

— Тай... — начала я, но он опустил руку, и встретился со мной глазами.

— Так вот почему ты дерзила?

Я прикусила губу, потом пробормотала:

— Да.

— Чтоб меня, — повторил он.

— Тай... — начала я снова, но он перевернул меня так, что я оказалась на спине, а он навис надо мной.

— Даже не хочу считать дни, когда я пользовался рукой вместо твоей киски, чтобы кончить.

— Тай! — огрызнулась я.

— Что? Ты говоришь честно, но сама не можешь ее принять?

— Нет, — ответила я, чувствуя, как мои глаза сужаются, — я просто подумала, что это начало чего-то. Между нами. И не думала, что должна что-то скрывать. Любые секреты. Это не лучший способ начать отношения. Ронни все время что-то от меня скрывал. Что делал ставки в азартных играх. Что Шифт был куском дерьма. Это же происходит и сейчас. Знаю, ты должен держать свой грандиозный план мести в тайне, и я это понимаю, но кроме этого, если мы что-то начинаем, у нас не должно быть секретов. Итак, я увидела тебя в душе и мне понравилось, но еще я разозлилась, потому что не могла позволить себе этого, не была уверена, что могу тебе доверять, и я выместила всю злость на тебе. Вот. Теперь ты знаешь.

Его ответ прозвучал странно.

— Полагаю, совсем недавно я пару раз доказал, что у меня есть член.

— Да, — прошипела я.

— Детка, у меня не было киски больше пяти лет. Я выхожу, а меня встречаешь ты. Ты. Вся, какая есть. Можешь ли ты хоть немного понять, как тяжело мне было? Теперь ты рассказываешь, что видела, как я дрочил, что, кстати, я делал, представляя тебя в бикини у бассейна, и тебе так понравилось зрелище, что пришлось удовлетворять себя в душе, и считаешь, что это хорошо?

Я сердито посмотрела на него, потому что, возможно, он был немного прав, и я использовала это как прикрытие.

— Вероятно, мне следовало держать язык за зубами, — пробормотала я.

Его брови взлетели вверх, и он спросил:

— Думаешь?

— Я просто пыталась быть откровенной, — отрезала я.

Широкая ладонь обхватила мою щеку, его лицо приблизилось к моему лицу, прежде чем он сказал:

— Я понимаю, что между тобой и Родригесом все полетело к чертям, но ты не лежишь голая рядом с ним, Лекси. Ты лежишь голая рядом со мной. Я совсем другой человек. Ты не хочешь повторять прежних ошибок. Это я тоже понимаю. Но и ты должна понять, что я — не он. Ты права, у нас что-то начинается. У нас. Он здесь ни при чем.

Ладно, он привел еще один довод, и, возможно, не такой уж незначительный.

— То есть, хочешь сказать, я должна была скрыть это от тебя?

— Нет, я говорю, что ты должна лучше выбирать время, потому что именно сейчас мне было очень хорошо. В этот момент я лежал, пялясь в потолок, рядом с самой сладкой киской, что когда-либо прижимал к себе голой. Сидя в той гребаной камере, две недели, месяц, три месяца, четыре года назад, я думал лишь о том, как буду лежать в этой гребаной кровати и думать, что то, что со мной сделали, означало, что я никогда не попробую такую сладкую киску. А сейчас я чертовски благодарен, что жизнь, которая, как мне казалось, маячила передо мной по выходу из тюрьмы, миновала меня, а потом ты заявляешь, что я мог бы получить это больше недели назад, а для человека, потерявшего пять лет своей жизни, неделя — это чертовски долгий срок.

По-прежнему сжимая его шею, я прошептала:

— Но ничего из этого я не знала.

Он втянул воздух через нос и посмотрел поверх моей головы.

Затем его глаза снова встретились с моими.

— Ты права, малышка, не знала. Так что я расскажу тебе все, чтобы ты больше не сталкивалась с чем-то подобным. Вряд ли ты когда-нибудь натворишь дел, которые приведут тебя к тому, что они сделали со мной, поэтому ты не можешь знать и, дай Бог, никогда не узнаешь, каково это. И пусть я на свободе одиннадцать дней. Я по-прежнему чувствую тюремный запах, слышу, как лязгают решетки, хожу повсюду с оглядкой. Потребуется некоторое время, чтобы вытряхнуть все это из головы. И я заслужил это только за то, что дышал. Я всего лишь жил своей жизнью. Не сделал ничего такого, за что следовало бы наказывать, ничего такого, что требовало бы исправления. Теперь я должен отмечаться у офицеру по УДО, мириться с тем дерьмом, которым будет поливать меня полиция Карнэла, и сделать то, что собираюсь, чтобы оправдать произошедшее со мной, и я смог бы жить с этим. У нас что-то начинается, и ты хочешь, чтобы между нами не было тайн, но теперь ты знаешь, что у меня на уме и с чем я живу, а раз ты со мной, то вот с чем тебе придется жить. Так что, какое-то время, пока я не успокоюсь, тебе нужно быть осторожной.

— Я могу быть осторожной, — тут же сказала я, но сделала это нежно.

И так же мгновенно его взгляд изменился, и снова перемена была значима, но на этот раз Тай пояснил:

— Бл*ть, что я такого сделал, что вышел из этого кошмара прямо к тебе? — пробормотал он.

— Не знаю. То же самое, что сделала я, поехав за тобой.

И вновь, от моих слов, его большое тело замерло, но на этот раз став совершенно неподвижным, словно он даже перестал дышать.

— Правда, при этом сделала крюк к пляжу, — добавила я.

И тогда я поняла, что Госпожа Удача начала меня любить.

Потому что через три секунды Тай Уокер запрокинул голову и расхохотался.

А я смотрела на него, не отрывая глаз.