Глава 32

– Что можешь сказать? – спросил Брежнев. – Доложи полностью результаты полёта.

– Это первый из трёх запланированных беспилотных запусков «Союзов», – сказал Дербинин. – После выхода за пределы атмосферы не раскрылась часть солнечных батарей. Из-за недостатка электроэнергии было затруднено маневрирование. Начала сбоить система ионной ориентации и отказал солнечно-звёздный датчик. Что-то у них было по мелочи, я всё подробно написал в докладной записке.

– А парашют?

– Парашют открылся нормально, но я выяснил, что они его всё-таки дорабатывали. Точнее, не сам парашют, а крышки парашютных контейнеров. Создана комиссия, которая разбирается в причинах неполадок, а уже по результатам её работы будем решать то ли это конструкторские недоработки, то ли производственный брак. Понятно, что отложены остальные старты.

– Мишин больше ничего тебе не демонстрировал?

–Демонстрирует готовность разобраться и принять меры.

– Проследи за этой работой. Раз не напортачили в главном, пока не будем наказывать. Корабль экспериментальный, так что всякое может случиться. А вот по результатам второго запуска будем решать. Так там и скажи.

* * *

В четверг, двадцать седьмого апреля, Люся сдала экзамен по географии.

– Шесть экзаменов – шесть пятёрок! – довольно сказала она мне вечером. – Осталось три, и со школой можно прощаться.

– Молодец! – похвалил я. – Вижу, что у тебя хорошее настроение, поэтому давай займёмся концертом.

– А чем там заниматься? – спросила жена. – Всё уже отточено. Или ты хочешь включить в него что-то ещё?

– Мне не нравится, что ты только поёшь, а публику смешу один я. Это нужно исправить. Я подобрал два политических анекдота, и мы включим их в сценарий. Они не настолько смешные, чтобы ты их не рассказала, а публика воспримет нормально. Вот послушай один из них. Американка миссис Смит приехала в Париж. Её интервьюирует корреспондент французской газеты. «Миссис Смит, вы замужем?» «Да». «У вас есть дети?» «Да, мсье, три сына, и все в армии. Джон служит на японском острове Окинава, Дэвид – в Доминиканской Республике, а Боб – во Вьетнаме». «А ваш супруг, миссис Смит?» «К сожалению, он не смог меня сопровождать. Он совершает турне по разным странам с лекцией на тему «Вмешательство русских в дела других государств»». Сможешь такое рассказать?

– Такое смогу. Слушай, ты же написал в своих записях о фашистском перевороте в Греции, а он всё равно произошёл. Неужели ничего нельзя было сделать?

– Ты слишком многого хочешь, – возразил я. – У себя дома не всё могут поменять, а это Греция. Перевороты не происходят без причин. У них там лет двадцать политический кризис. Кстати, когда к нам приезжал Грушевой, я спросил о том же, так Константин Степанович ответил этими же словами. Компартию предупредили, так что коммунисты, наверное, подготовились, насколько это было возможно. Ладно, давай заниматься делом, а не «чёрными полковниками». В субботу концерт, так что мы сможем попасть в эфир только ко Дню Победы.

– Так даже лучше, – сказала Люся. – И праздник более важный, и в репертуаре у нас почти половина военных песен. А лучше показать его после праздника. Давай прервёмся и сходим к нам поужинать, я маме обещала.

С того дня, когда моя жена, весёлая и довольная жизнью, после первой брачной ночи появилась в квартире родителей, Надежда не чаяла во мне души и постоянно приглашала не на обед, так на ужин.

– Конечно, сходим, – согласился я. – Давай прямо сейчас.

Мы предупредили мою мать и направились к Надежде.

– Здесь кормят голодающих? – спросил я, поцеловав её в щёку.

– Идите мыть руки, голодающие! – сказала она, растаяв от ласки. – Сейчас всё будет готово.

– Ласковое теля двух маток сосёт, – сказал я Люсе, заходя в ванную комнату. – Учись, жена. Эй, а драться-то зачем? Что дочь, что мать – шуток не понимают!

– И это глава семьи! – сказала Надежда, отвесившая мне символический подзатыльник. – Пора становиться серьёзней.

– А зачем? – спросил я, садясь за кухонный стол. – С шуткой легче жить. Я давно заметил, что весёлым людям даже меньше хамят, и к ним не так сильно липнет всякая дрянь. А что не воспринимают всерьёз, так это только до поры до времени. И в этом тоже можно найти свои плюсы.

– Ешь, философ! – улыбнулась Надежда. – Ты и под старость был таким весёлым?

– До смерти жены, – ответил я. – После некому было демонстрировать свою весёлость. Да и не с чего было веселиться. Сытно, удобно и одиноко. Дети помогали и заботились, но человеку мало, чтобы кто-то убрал у него в квартире или приготовил поесть. Я их не виню: у каждого своя семья и свои заботы. Самый родной человек – это всё-таки муж или жена, у детей своя жизнь. Когда живут вместе, это не сильно заметно, но не у всех получается ужиться со стариками.

– Повезло тебе, дочь! – сказала Надежда. – Молодой муж с опытом прожившего жизнь человека для женщины – это драгоценность. Особенно такой, как твой.

– Да, я такой один! – заявил я, получив подзатыльник на этот раз от жены. – Люсь, перестань, чуть из-за тебя не подавился. Уже поела? Тогда иди мыть руки, а я помогу маме всё убрать.

– Идите, – сказала Надежда. – Нечего здесь помогать, я и сама прекрасно управлюсь.

Мы поблагодарили и ушли к себе, где занялись отработкой анекдотов. Мало знать хороший анекдот, его нужно уметь рассказать. Вот этому я и учил жену. На два коротких анекдота потратили полтора часа, прежде чем я остался доволен её исполнением.

– Нормально, – сказал я. – На будущее запомни, что смешные вещи нужно рассказывать с серьёзным видом. Если начнёшь смеяться, не дойдя до сути, может, и вызовешь смех, но не над анекдотом, а над собой. Помнишь, с каким выражением лица жених Дафны сказал: «У каждого свой недостаток»? С невозмутимым.

– Весь зал зашёлся от смеха, – засмеялась Люся. – Хорошо, что ты вытянул меня на этот фильм. С удовольствием посмотрела бы его ещё раз. Ген, у нас будет комиссия перед выступлением?

– У нас не будет предварительного прослушивания. Можешь поблагодарить Михаила Андреевича. Он спросил, есть ли в концерте что-то неподобающее, и я ответил, что нет.

– А что он?

– Сказал, что верит. Цени: немногим артистам доводилось услышать такое от Суслова. Но перед показом по телевидению запись будут проверять. Я думаю, что мы шокируем комиссию и песнями не по возрасту, и вольным поведением на сцене, и смешением жанров, но с поддержкой Брежнева утрутся и пропустят без купюр. Ещё и поможем нормально выступать другим. Если нам позволено пританцовывать, почему остальные должны стоять навытяжку?

Концерт состоялся в Центральном Доме Советской Армии. Зал был полон, причём люди в форме составляли только треть наших слушателей.

– Дорогие товарищи! – сказал я, когда раздвинулся занавес и мы вдвоём под прицелом кинокамер подошли к микрофонам. – Мы рады вас поздравить с приближающимся Днём Победы и постараемся сделать всё, чтобы этот вечер стал для вас приятным.

– Мы споём как те песни, которые уже звучали в нашем исполнении, так и новые работы, – сказала Люся, – и постараемся весёлой шуткой поднять ваше настроение. Жаль, что мы не успели привлечь к подготовке этого концерта какой-нибудь инструментальный ансамбль, как это было в минском Доме офицеров, поэтому всё придётся делать самим, а вам слушать песни под аккомпанемент только двух музыкальных инструментов, но мы будем стараться.

– Некоторые наши песни не подходят к возрасту исполнителей, – продолжил я, – но часть из них мы исполняли, когда были ещё моложе, и наше исполнение очень понравилось публике. К сожалению, более взрослые исполнители пока их не спели, поэтому это опять сделаем мы. Надеюсь, что вы будете снисходительны.

– Не будем утомлять вас речами, – закончила Люся, – и начнём работать!

Я долго сидел над сценарием концерта, придумывая, в какой последовательности представить публике наш разношёрстный репертуар, какими словами увязать каждый номер в нечто цельное, и когда и как вставлять рассказы и анекдоты. По-моему, всё получилось очень неплохо. Зрители горячо аплодировали после каждой песни, смеялись после шуток и анекдотов, а история с воришкой кирпичей, который угодил в реанимацию, заставила зал лечь от хохота. Без нескольких минут концерт длился полтора часа. Вроде немного, но за это время мы выложились полностью. Когда Люся объявила, что концерт окончен, все в зале встали и долго аплодировали, заставив нас вторично выйти на сцену. Наконец зрители начали двигаться к гардеробу, оживлённо обсуждая наши номера.

– Я как будто таскала кирпичи! – сказала жена. – Дай платок.

– Держи. – Я отдал Люсе носовой платок, которым она вытерла вспотевший лоб. – А ты хоть раз таскала кирпичи?

Она не успела ответить, потому что к нам подошёл полковник, которого я уже видел здесь несколько раз.

– Хочу поздравить, – сказал он, приветливо улыбаясь. – Ваш концерт просто замечательный. Я начальник Дома Советской Армии. Вы говорили, что в Минске вам помогал ансамбль. Если будет нужна помощь, обращайтесь ко мне. У нас большой музыкальный коллектив. Возьмите бумагу, на ней номер моего рабочего телефона. Сейчас вас проводят к машине, на которой доставят домой. Буду рад вас у себя видеть.

Дома пришлось рассказывать о выступлении сначала матерям, а потом отцам и Татьяне, а показали наш концерт вечером в воскресенье, седьмого мая. Вчера Люся сдала химию и сегодня бездельничала. В программе телепередач не было концерта, но за два часа до показа нам позвонили из телецентра, поэтому у нашего телевизора собрались обе семьи.

– Не ожидал, – сказал мой отец, когда всё закончилось. – Я уже слышал порознь многое из того, что вы исполняли, но всё вместе производит совсем другое впечатление. И все шутки к месту, а рассказ о кирпичах... Вы видели, как все хохотали?