— Все чисто, — объявила Джеки, внезапно появившись в дверях.

— На видео видно, как двое мужчин перелезли через забор и убежали, когда прозвучал сигнал тревоги. Хорошо, что Джеки настояла на том, чтобы, когда ее обернули, поднять тревогу не только в доме, но и во дворе, — добавил Винсент, остановившись позади нее и положив руку ей на плечо.

Маркус взглянул на пару и кивнул. Он был там «по этому делу» и не удивился, что с тех пор Джеки усилила охрану. Преступника, который напал на нее, теперь можно было поймать и позаботиться о нем, но подобный опыт мог преследовать человека и сделать его более осторожным. Его взгляд скользнул обратно к Дивине, и он спросил: — Я сделал это с ней?

— Ты был не в своем уме, — сразу же сказал Винсент, проскальзывая мимо Джеки, чтобы подойти к нему. — Она не считает тебя ответственным.

Может, и нет, но он чувствовал себя чертовски виноватым и мрачно спросил: — Чем я ее ударил?

— Полагаю, это была стрела или болт, — сказал Винсент, всматриваясь в рану, а затем наклонился, чтобы вытащить крестьянскую блузку из ее юбки и посмотреть на рану. Заживление шло дальше, чем борозды на груди.

— Где, черт возьми, я взял… Ох, — пробормотал Маркус, вспомнив о ящике с оружием, встроенном в пол рядом с холодильником. У каждого внедорожника был такой; у него был пистолет, нож и луки со специально сделанными болтами, кончики которых были окрашены наркотиком, достаточно сильным, чтобы вырубить бессмертного, хотя бы временно.

— Насколько я понимаю, вы боролись, открылся ящик с оружием, схватил первое, что попалось под руку, и ударил ее. К счастью, ты ударил ее не тем концом и случайно воткнул в себя отравленный наконечник, когда делал это, — объявил Винсент, выпрямляясь. — Что, вероятно, хорошо. Ты потерял сознание, и она смогла добраться до города и купить цепи, а потом заковать тебя в цепи, прежде чем ты пришел в себя.

— Я удивлен, что она не использовала их, чтобы заколоть и испечь меня в пустыне, если я сделал все это с ней.

Винсент едва заметно улыбнулся, но покачал головой. — По-моему, она не из таких.

— Да, — согласилась Джеки, и когда Маркус взглянул на нее, женщина добавила: — Она очень заботилась о тебе, когда ты потеряла сознание, и мы привезли тебя сюда. И воспоминания, которые мы можем прочитать, предполагают, что она такая со всеми. Дивина — материнский тип, заботится и помогает всем, с кем встречается.

Она остановилась, чтобы взглянуть в лицо Дивине, и нахмурилась. — Если она Баша Аржено, то я думаю, что Люциан ошибается, считая ее изгоем.

Маркус и сам пришел к такому же выводу, но опасался, что его решения были предвзяты тем фактом, что она, вероятно, была его спутницей жизни. Тем не менее, женщина, которая делала все, что могла, чтобы помочь почти каждому смертному, с которым она встречалась, просто не казалась тем типом, чтобы тусоваться с таким животным, как Леонисиус Ливий. Она не стала бы связывать себя с человеком, который жестоко резал и убивал целые семьи. Возможно, она не Баша. Это было хорошо.

Они на мгновение все замолчали, каждый из них, вглядывался в Дивину, и тогда Джеки сказала тихо, почти извиняясь: — Мы должны разобраться, что здесь происходит. Кто сжег трейлер? Они охотились за тобой или за ней? Вероятно, это были те же люди, что вломились сюда? Они могли следить за тобой?

Когда Маркус нахмурился, но не ответил, Винсент сказал: — Она права, друг мой. Мы должны знать, с чем имеем дело. Нужно ли нам больше людей, больше безопасности, больше оружия.

— Да, да и еще раз да, — тут же ответил Маркус. Он определенно хотел все и вся, что они могли получить здесь, чтобы сохранить Дивину в безопасности. Проведя рукой по взъерошенным во сне волосам, он присел на край кровати и быстро начал рассказывать обо всем, что произошло с момента прибытия на карнавал. Однако он запнулся, когда дошел до той части, где рассказывал о том, как принес пакет с кровью Дивине и ворвался в ее фургон со своим предложением, не дожидаясь, пока она пригласит его. Одного воспоминания о том, что произошло тогда, было достаточно, чтобы он застонал от боли.

Это Винсент сказал то, что он не мог. — Но она набросилась на тебя со шваброй за то, что ты не дождался разрешения войти, и разорвала одного из твоих создателей.

Марк поморщился при воспоминании. — Да. И это было чертовски больно.

— Могу себе представить, — сказал Винсент, и Маркус заметил, что он бессознательно сжал ноги вместе, как будто его собственные создатели детей съежились от сочувствия.

Джеки издала сдавленный звук, подозрительно похожий на смех, и оба мужчины повернулись к ней с одинаковым выражением возмущения на лицах.

— То, что его яйцо было всмятку, не смешно, Джеки, — нахмурился Винсент.

— Извини, — тут же сказала она с искренним извинением, но потом это выражение исчезло, она рассмеялась и сказала: — Просто… я имею в виду, мужчины всегда называют женщин нереальными стервами, и обычно, когда они этого не заслуживают, и теперь Дивина действительно заслужила этот титул, и это просто… совсем не смешно, — торжественно закончила Джеки, заметив выражение их лиц. Покачав головой, добавила она: — Безусловно, не смешно.

— Хм, — пробормотал Винсент, не выглядя успокоенным.

Джеки прочистила горло и сказала: — Но она не хотела… э… ударить по шарам.

— Нет, — признался Маркус. — Я так не думаю.

— А потом она заботилась о тебе, укладывая в постель, чтобы ты исцелился, — заметила она.

— Да, — согласился Маркус. — И там я был, когда в фургон вошел мужчина. Сначала я подумал, что это Дивина, и просто лежал, ожидая, что она скажет или сделает что-нибудь, но потом я уловил запах этого человека и понял, что это определенно не она.

— Ты видел, кто это был? — спросила Джеки, придвигаясь ближе к кровати.

Маркус покачал головой. Я открыл глаза, когда дверь закрылась, но их уже не было. Я встал, чтобы пойти за ними, намереваясь выяснить, кто это был, и тогда трейлер загорелся.

— Но они видели, что это ты лежишь в постели, а не Дивина? — нахмурившись, спросила Джеки.

— Не думаю, — сразу ответил Маркус. — Я зарылся в одеяло, почти полностью спрятав лицо. Только лоб и волосы немного торчали, и там было темно. Он покачал головой. — Я уверен, что они не знали, кто был в постели. Они, вероятно, заметили шишку под одеялом, предположили, что это она, и ушли поджигать.

— Значит, два нападения за один день? — задумчиво произнес Винсент.

— Два нападения за две ночи, — поправил Маркус. — Я почти уверен, что она получила рану в голову сразу после того, как мы вернулись из города в четверг вечером.

Джеки не выглядела уверенной в этом. — И что ты думаешь? Что на нее напали, когда она возвращалась, и она уехала на мотоцикле? Ты сказал, она вернулась на следующий день, так?

— Да. — Маркус знал, что это бессмысленно. Судя по количеству крови в фургоне и высохшим волосам, рана была ужасной. От которой она не смогла бы уйти, не говоря уже о том, чтобы запрыгнуть на мотоцикл и уехать. Кроме того, куда делся нападавший? Что они делали, пока она убегала? Мотоцикл исчез, а в фургоне было темно и тихо, когда он подошел к нему, намереваясь вернуть ей шлем. Он не мог затратить больше, чем десять или пятнадцать минут, чтобы добраться до ее трейлера после того, как она высадила его. Времени было немного. Что бы ни случилось, все произошло быстро. Переводя взгляд с Джеки на Винсента, он спросил: — Ты видел что-нибудь о нападении в ее воспоминаниях?

— Нет, — признался Винсент. — Но тогда я не искал ничего конкретного, и, как я уже сказал, ее мысли и воспоминания организованы и дезорганизованы одновременно. Она…

Когда его голос затих, Маркус проследил за его взглядом и увидел, что Джеки сосредоточенно смотрит на Дивину. Он понял, что она читает ее мысли, и почти запротестовал, но ужас на лице Джеки остановил его. С тошнотворным комком в животе он наблюдал, как Джеки побледнела, потом покраснела, потом снова побледнела, на этот раз даже стала бескровно-серой, а потом вдруг отвернулась и бросилась в ванную.

— Ну, это нехорошо, — пробормотал Винсент, поспешая за ней, когда они услышали, как ее рвет.

Маркус оглянулся на Дивину и последовал за парой. Он молча наблюдал, как Винсент откидывает волосы Джеки, когда она теряла остатки еды, которую ела в последний раз. Он подождал, пока Винсент пробормотал что-то успокаивающее и смочил тряпку, чтобы вымыть ее покрасневшее лицо, затем, когда он уже собирался спросить, что она видела, Джеки взглянула на него, сглотнула и хриплым голосом сказала: — Она одна из его жертв, а мужчина — животное. Хуже того, чудовище. То, что он делал с ней, по крайней мере, то немногое, что я видела… Она покачала головой. — Она никогда не приютила бы такого человека. Он…

Все, что она хотела сказать, было потеряно, когда она повернулась, и ее снова вырвало в унитаз.

Винсент тут же бросил тряпку, которой вытирал ей лицо, снова обнял ее за плечи и что-то успокаивающе пробормотал, откидывая назад ее волосы. Маркус отвернулся от Дивины и уставился на нее, гадая, что, черт возьми, видела Джеки.