Маркус повернулся и сразу же предложил ей чашку. — Для тебя.

Дивина посмотрела на подарок и медленно потянулась к нему. Она не могла сказать, сколько раз она видела эту сцену, или что-то подобное на полпути; мужчина выигрывал приз для своей девушки. Она всегда считала это сладким и испытывала укол зависти. Теперь у нее был свой приз, выигранный для нее Маркусом.

— Мы найдем кого-нибудь, кто пришьет к нему «Маркус и Баша» с датой, — объявил он с кривой улыбкой, а когда она покраснела, взял ее за руку и повел по аллее.

Они уже направлялись к воротам, когда Дивина внезапно осознала, что он сказал. Она резко остановилась, уверенная, что бледна как полотно. У нее было такое чувство, будто вся кровь отхлынула от лица.

— Что? — с беспокойством спросил Маркус, оглянувшись и увидев выражение ее лица.

— Маркус и Баша? — спросила она, стараясь не паниковать.

Он кивнул. — Винсент, Джеки, Тайни и Мирабо могут читать тебя, Дивина. Они могут читать нас обоих. Но Мирабо была первой, кто узнал, что твое настоящее имя Баша.

Она попыталась высвободить руку, но он крепко держал ее.

— Я знаю, что у Мэдж твой мотоцикл, и ты собиралась на нем сбежать, но я не могу этого допустить, — тихо сказал он и поймал ее другую руку, когда она замахнулась на него. Когда она попыталась ударить его ногой, он резко развернул ее и прижал к трейлеру, возле которого они стояли. — Я не могу этого допустить, потому что на мотоцикле для меня нет места, а я еду с тобой.

— Что? — недоверчиво спросила Дивина, внезапно замерев.

— Ты моя спутница жизни, Баша…

— Не называй меня так, — резко перебила она.

— Хорошо, — терпеливо сказал он, — тогда ты моя спутница жизни, Дивина, — торжественно поправил Маркус и добавил: — Куда ты, туда и я. Твое будущее — мое будущее. Твоя судьба — моя судьба. — Отпустив ее руки, он нежно обхватил ее лицо ладонями и прошептал: — Вот в чем сюрприз. Я одолжил внедорожник Тайни, и Мирабо приехала сюда. Они думают, что я приглашаю тебя на ужин, и я приглашаю, но потом мы убегаем вместе. Мы можем поехать в Италию. Моя семья могущественна. Они могут защитить тебя от Люциана, если понадобится. Или мы можем пойти куда-нибудь, если хочешь. Но ты пойдешь не одна.

Дивина уставилась на него широко раскрытыми глазами. Во всех сценариях, которые она представляла себе с Маркусом, она ни разу не осмеливалась представить этот. На мгновение ей показалось, что она держит в руке медное кольцо, но потом ее охватила совесть. Она приговорила бы его к жизни цыгана, к вечному переезду, вечному покою, без дома. И она приговорила бы его к жизни без детей, потому что она никогда не принесет другого ребенка в ту жизнь, которую ей пришлось вести. Она не могла так поступить ни с невинным ребенком, ни с Маркусом. Никто не должен жить так, как она, всегда убегая и прячась, всегда оглядываясь через плечо, всегда напуганный.

Вздохнув, Дивина опустила голову и печально покачала ею. — Это мило, Маркус. Но я не могу просить тебя об этом.

— Ты не просишь, — сказал Маркус, беря ее за руку и отводя от трейлера, чтобы провести через парковку, прежде чем добавить, — я говорю тебе, как это будет. Я двадцать пять сотен лет ждал спутницу жизни, Дивина. Я не позволю тебе ускользнуть сейчас.

— Ты не знаешь, что говоришь, — тихо сказала она. — Ты даже не знаешь, кто я.

— Не забывай, Баша Аржено, я только что сказал тебе, кто ты такая, — сухо произнес он, останавливаясь возле внедорожника. Он открыл дверь для нее, чтобы войти.

Дивина остановилась рядом и мрачно посмотрела на него. — Я — изгой.

— Тебя считают изгоем, — твердо поправил Маркус. — Я так не думаю. Но, — быстро добавил он, когда она начала говорить, — если это так, то у тебя должна была быть веская причина для того, что ты сделала, или ты была смущена, или… что-нибудь, — закончил он слабым голосом, потом покачал головой и сказал более уверенно: — Что бы это ни было, мы с этим разберемся.

— Маркус, Я…

— Люциана ждут здесь сегодня вечером, — прервал он ее, резко остановив. — Я не знаю, во сколько он приедет, но мне бы хотелось, чтобы мы уехали до его приезда. Ты можешь рассказать мне все, что хочешь. Я хочу услышать это, только не здесь, не сейчас. Ладно? Пожалуйста! Просто садись во внедорожник. Мы поужинаем, и ты скажешь мне все, что захочешь.

Дивина поколебалась еще мгновение, но затем села во внедорожник. Люциан был для нее старым пугалом; избегать его было приоритетом номер один. Она молчала, пока Маркус обходил машину и садился за руль, но как только он завел двигатель и вывел их со стоянки на дорогу, сказала: — Мы не должны разговаривать в общественном месте.

— Хорошо, — спокойно сказал Маркус. — Куда?

Дивина немного поколебалась, обдумывая варианты. Отель подойдет, но ей хотелось быть где-нибудь в людном и деловом месте. Это поможет ей ускользнуть быстро и тихо. — Как далеко мы от Вегаса?

— Думаю, чуть больше двух часов, — тихо ответил Маркус. — Ты хотела туда поехать?

— Да, пожалуйста, — пробормотала Дивина, пытаясь составить в уме план действий на случай непредвиденных обстоятельств. Она ни за что не позволит Маркусу пожертвовать своей жизнью, чтобы быть с ней, и единственный способ остановить это — рассказать ему все. Она была уверена, что, узнав правду, он не захочет иметь с ней ничего общего. Проблема была в том, что он мог захотеть сдать ее Люциану, чтобы искупить свою вину. Ей нужен был план, как избежать этого. Каким бы мрачным ни казалось ей будущее без Маркуса, она еще не покончила с собой.

— Значит, Вегас, — сказал Маркус, расслабляясь в кресле. — Вообще-то, это будет удобно. Мы можем поговорить, все уладить, затем посетить одну из этих маленьких часовен и пожениться, пока будем в городе.

Дивина моргнула, услышав эти слова, а затем просто закрыла глаза. Этот человек мог знать ее имя, но он не принимал ее такой, какая она есть. Он запоет другую песню, как только узнает правду.