— Вы можете занять комнату… — Николь обернулась и увидела, что Джейк уже вышел. Николь слегка пожала плечами и направилась в свою студию. Ее мысли уже были заняты портретом, над которым она работала, и цветами, которые она хотела использовать, чтобы добавить контраст к картине. Николь почти всегда заканчивала свои портреты, заставляя клиентов позировать, это было только для того, чтобы выписать последние детали. Большинство картин было сделано из фотографий, но она почти всегда в портретах рисовала свой собственный фон, если клиент не оговаривал свои предпочтения. Иногда она делала фон причудливым, иногда более драматичным. Все зависело от самих клиентов. Главная картина, над которой она сейчас работала, была написана для известной актрисы, которая также была женой и матерью… и, судя по тому, что она видела, очень любящей женой и матерью. Николь хотела показать контрасты в жизни той женщины, делая фон водоворотом контрастов, мягких и трудных, легких и темных, земная мать и Примадонна. Пока все шло хорошо.

Вернувшись, Джейк запер входную дверь, дважды проверил ее и отнес сумку наверх, в гостевую комнату рядом с хозяйской спальней. Он должен быть рядом со своей клиенткой, чтобы она была в безопасности, а соседняя дверь была настолько близко, насколько он мог подобраться, если только не хотел переспать с ней… на самом деле он не возражал бы. Николь была восхитительна, он не возражал бы попробовать ее на вкус, но подозревал, что Николь не испытывала к нему тех же чувств. В конце концов, она думала, что он ее повар и домработница, а она только что вышла из плохих отношений и заканчивала неприятный развод. Он сомневался, что она готова принять любого в свою постель.

— Николь удивится, что ты здесь.

Прежде чем ответить на замечание Маргарет, Джейк поставил сумку на кровать. Он заметил, как она небрежно прислонилась к дверному косяку, и спросил: — Почему?

— Потому что я положила свои вещи сюда, когда только приехала, и перенесла их вниз, только когда ушла, чтобы встретиться с тобой. Я знала, что тебе нужно быть рядом с ней.

Джейк кивнул, не удивляясь, что Маргарет догадалась. Она была умной женщиной.

— С замком на входной двери все было в порядке, — заметила Маргарет, отодвигаясь от двери и садясь на край кровати, пока он расстегивал сумку.

— Возможно, но я сомневался, — пожал плечами Джейк, открывая верхний ящик комода у стены рядом с кроватью. Найдя его пустым, он удовлетворенно кивнул и сказал: — Слесарь не нашел в замке ничего подозрительного, — удовлетворенно кивнул он, — и, по-моему, он не ошибся.

— Значит, Родольфо был в доме, когда мы приехали? — мрачно спросила Маргарет.

— Кто-то, вероятно, был, — осторожно сказал Джейк, не желая делать поспешных выводов. Родольфо тоже был его первой мыслью, но у него не было доказательств.

— Не могу поверить, что она даже не подумала сменить замки, — вздохнула Маргарет. — Особенно после всей этой истории с печью и грилем.

— Как ты и сказала, она все отрицает, — мягко сказал Джейк, начиная перекладывать одежду из сумки в ящик.

— Да, но все же…

— Она любила его, Маргарет, — тихо сказал он. — Это видно на фотографиях, развешанных по всему дому. Судя по тому, как она на него смотрела, она его любила. Возможно, она все еще любит его, иначе сняла бы фотографии.

Он закусил губы, когда это сказал. Его беспокоило, что Николь, похоже, все еще любит этого человека после всего, что он сделал, но это не его дело, и он продолжил: — Ты сама сказала, что будет трудно признать, что мужчина, за которого ты вышла замуж, интересуется только твоими деньгами. Ну, как ты сказала, было бы еще труднее признать, что мужчина, которого ты любишь, так мало о тебе думает, что хочет только твоей смерти ради выгоды.

— Наверное, — тихо согласилась Маргарет. Она помолчала, наблюдая, как он распаковывает вещи, а потом вдруг спросила: — Ты уже пытался ее прочесть?

Он замолчал, удивленно подняв голову. — Нет. А должен был?

— Ты научился контролировать или читать мысли смертных? — спросила она вместо ответа.

Джейк с гримасой вернулся к распаковке. Он поклялся, что не будет делать ничего подобного, когда станет бессмертным. Но умение, казалось, пришло к нему само собой, и когда на кону стояли жизни, оно было очень кстати. Именно так он узнал, что парень в бейсболке был здесь, чтобы застрелить диктатора, и что он собирался вытащить пистолет. Вот почему Джейк рванулся вперед, чтобы остановить его, и если бы он не успел вовремя, то удержал бы его от прицеливания и нажатия на спусковой крючок. Но все, что он сказал, было: — Да, я научился.

— Хорошо. Возможно, тебе придется использовать это с Николь.

— Почему? — удивленно спросил он.

— Ну, поскольку она отрицает явное, то может сделать что-то опасное или рискованное, и тебе придется ее остановить, — заметила Маргарет. — Кроме того, есть кое-что, что ты должен знать о ней, чему ты можешь научиться, только читая ее.

— Что, например? — нахмурившись, спросил Джейк.

Маргарет покачала головой и встала. — Это не мое дело, чтобы сказать. Кроме того, я действительно устала. Пожалуй, я пойду в свою комнату. Спокойной ночи, Джейк. — Она подошла, чтобы поцеловать его в щеку, а затем повернулась и вышла из комнаты, оставив его хмуриться и гадать, что, черт возьми, он должен знать о Николь, чего не объяснила бы Маргарет.

Джейк думал, что Маргарет рассказала ему все об этой женщине в ресторане. Она, конечно, говорила ему, что Николь хорошо училась в школе, но больше интересовалась искусством, чем другими предметами. Что она была застенчивой и более сдержанной в старших классах и в университете, предпочитая оставаться дома и рисовать, а не тусоваться. Что она тусовалась с артистичной публикой, а не ходила на свидания, но что Пьерина всегда была ее лучшей подругой. Родольфо был самым диким, самым рискованным событием в ее жизни, поэтому она, без сомнения, не захочет рисковать снова. Маргарет сообщила ему некоторые довольно личные подробности, и она знала о Николь удивительно много для девушки, которая, как он понял, просто появлялась в ее доме несколько раз в год.

Покачав головой, Джейк вернулся к распаковке вещей, но его мысли были заняты Николь и ее секретами. Настолько, что он почти перестал разбирать вещи, чтобы спуститься к ней в студию и почитать. Однако он не хотел ее беспокоить. Еще один факт, который Маргарет упустила из виду, заключался в том, что Николь старалась придерживаться нелепого графика и работала до изнеможения. Завтра будет достаточно скоро, чтобы узнать ее секреты, решил он, убирая вещи. Джейк задвинул ящик, поставил сумку в шкаф и направился на кухню. Было уже за полночь, но он обычно работал по ночам и спал днем, так что для него было еще рано. Кофе не помог. Бессмертные были чувствительны к кофеину, некоторые больше, чем другие, и он обычно избегал его из-за этого. Теперь он немного нервничал и хотел пить. Он предположил, что жажда — это наночастицы, удаляющие кофеин из его организма. Вода поможет, но кровь будет лучше. Однако эта мысль выдвинула проблему на первый план. Ему нужен был способ держать кровь под рукой и желательно холодной. Лучшим решением было выйти и поднять маленький барный холодильник и поместить его в его комнату где-нибудь. Но его не радовала перспектива оставить Маргарет и Николь одних после той истории с незапертой дверью. Джейк проверил печь и осмотрел дом, не нашел ничего подозрительного, но это не означало, что ничего не было сделано. Это просто означало, что он это не нашел. Он предпочел бы остаться сегодня поблизости на случай, если что-то упустил. Так… кровь и холодильник подождут. Он всегда мог позвонить Бастьену и попросить прислать их, если не найдет способа справиться с задачей самостоятельно. Обычно «Аржено Энтерпрайзис» не поставляла холодильники, по крайней мере, он так думал, но подозревал, что Бастьен сделает для него исключение. Особенно когда он узнает, что Джейк здесь по просьбе его матери. Кроме того, он с радостью заплатит за дополнительную услугу.

Джейк быстро прибрался на кухне. Делать там было нечего. Маргарет убрала свою чашку, и он поставил ее и свою в посудомоечную машину вместе с парой ложек, которыми они пользовались. Затем он убрал молоко и сахар, вытер стойку. Однако ему не сиделось на месте, и после некоторого колебания он спустился вниз, надел пальто и ботинки и отпер входную дверь, чтобы выйти наружу. На улице шел снег, ступени крыльца уже покрылись тонким слоем свежевыпавшего снега. Джейк решил, что ему придется позаботиться об этом до завтрашнего отъезда Маргарет. Но он решил подождать до утра или, по крайней мере, до тех пор, пока не прекратится снегопад, и повернулся, чтобы запереть входную дверь своим ключом. Идя вдоль фасада дома, он добавил к списку дел на следующий день организацию установки системы безопасности в доме. Если повезет, он сразу же найдет кого-нибудь и сделает это утром, пока Николь спит. Затем он просто должен был сказать ей об этом, как о типичной работе, которую от него ждали… Он же здесь не в качестве телохранителя. Джейк подозревал, что немногие повара/экономы когда-либо справлялись с этой задачей.

Улыбаясь этой мысли, он обошел вокруг дома. Сегодня было полнолуние, снег казался серым, с лунными тенями, отбрасываемыми многочисленными деревьями во дворе. Джейк машинально огляделся по сторонам в поисках следов на снегу или лунной тени, которые могли быть кем-то, кому не следовало там находиться. Он ничего не увидел. Когда Джейк завернул за угол, то увидел большую лужу света, разбрызгивающуюся по заснеженному двору. Он знал, что свет исходит из окон студии Николь, но был удивлен, что они не занавешены ночью. К своему удивлению, он обнаружил, что его тянет вперед, как мотылька к огню. Остановившись на краю света, где его не было видно, Джейк заглянул в студию, и его губы растянулись в улыбке, когда он увидел Николь в наушниках, танцующую вокруг, когда она прикладывала кисть к холсту. Было установлено три холста, каждый на разной стадии завершения. Один из них выглядел едва начатым, карандашный набросок того, что казалось парой. Он был слишком слаб и слишком далеко, чтобы разглядеть черты лица, но Джейк подозревал, что это сын Маргарет Кристиан и его невеста Кэролин. Она упомянула, что пришла с фотографиями для Николь, чтобы использовать их для портрета. Он догадался, что Николь, должно быть, в тот же вечер приступила к работе над эскизом портрета. На следующем холсте был наполовину сделанный портрет довольно сурового пожилого человека на темном и драматическом фоне. Последней была довольно симпатичная женщина, которая показалась ему смутно знакомой. Этот выглядел почти готовым.