Харпер моргнул, представив себе Дрину в бледно-розовых трусиках и лифчике, и это действительно выглядело невероятно на фоне ее темной кожи. «Проклятье», — подумал он со вздохом, когда Дрина вышла из раздевалки.

— Думаю, я его оставлю. Никогда не знаешь, когда тебе понадобится принарядиться, — беспечно сказала Дрина, укладывая короткое черное платье в тележку. — Что осталось? Пальто, ботинки, шляпа и перчатки?

— Да. Стефани взглянула на свою куртку и поморщилась. — Тайни вчера подобрал это для меня, и это было очень мило, потому что в противном случае у меня вообще не было бы пальто. Но она большая и действительно, просто не в моем стиле.

— Хм, — Дрина посмотрел на пальто и кивнула. — Мы можем достать тебе другое.

— Благодарю! — Стефани просияла и повернулась, чтобы идти впереди.

Харпер начал толкать тележку за ней. Когда Дрина зашагала рядом с ним, он откашлялся и заметил: — Судя по тому, что ты выбрала, похоже, ты не взяла с собой много вещей.

— Ну, я только собиралась погулять на свадьбе, провести пару дней в Нью-Йорке, а потом вернуться в Испанию. Я не рассчитывала на все это, — сухо объяснила она.

Харпер кивнул. Он так и подумал, увидев вчера вечером ее чемодан. — Так они тебя обманули в последнюю минуту?

Она кивнула, но улыбнулась. — Впрочем, я не возражаю. До сих пор было весело. Стефани… Дрина поколебалась, потом пожала плечами. — Она очень милая девочка. Она поморщилась, засмеялась и сказала: — Ну, за исключением той части, где думает, что я решила найти хорошего канадского фермерского мальчика, чтобы «поиграть» с ним.

— Так вот, значит, в чем дело, — криво усмехнулся он.

Дрина кивнула. — С тех пор как она прочитала мои мысли и увидела, что моя жизнь — сплошная работа, а не игра, она решила, что я должна веселиться.

— Она пугающе хорошо читает мысли, — серьезно сказал Харпер.

— Иногда у нее хорошо получается, — согласилась Дрина. — Новые обращенные обычно еще никого не умеют читать, но она, похоже, умеет читать не только новых спутников жизни, но и других бессмертных, и даже тех из нас, кто старше ее на столетия или тысячелетия. Она закусила губу и призналась: — На самом деле, она говорит, что вообще не читает мысли, а что мы все говорим в ее голове.

— Хм, — Харпер нахмурился, услышав ее слова.

— О, Дрина! Они красивые и такие мягкие! — воскликнула Стефани, привлекая их внимание и потирая щеку красными перчатками. Они подошли к секции верхней одежды.

Стараясь скрыть беспокойство, Дрина подошла к девушке, оставив Харпера следовать за ней. Он сделал это медленнее, его разум был поглощен словами Дрины, пока он наблюдал, как две женщины рассматривали различные перчатки, шляпы и шарфы.

Теперь он понял, почему Стефани решила одеть Дрину в самое горячее платье, какое только смогла найти. Девушка, вероятно, чувствовала себя виноватой за то, что женщину заставили присматривать за ней, и хотела как-то отплатить ей. Или, возможно, читая мысли Дрины, она почувствовала глубокое одиночество, от которого страдало большинство бессмертных. В любом случае, похоже, ее ответом было желание найти Дрине парня, пока она здесь. Девушка все еще мыслила как смертная и не понимала, что такие отношения на самом деле не очень удовлетворяют их вид. Для нее женщина, вероятно, не была цельной без парня. И, очевидно, Дрина решила потакать в этом Стефани.

Но то, что Стефани утверждала, что не читает мысли, а все остальные говорят ей в голову, обеспокоило. Правда заключалась в том, что если Бессмертный только что не нашел свою половинку, его мысли обычно были более личными, и их можно было прочитать. Хотя это и было грубо, бессмертные делали это все время, что означало, что они все должны были охранять свои мысли, когда находились рядом с другими. Но он никогда не слышал, чтобы кто-то испытывал то, о чем говорила Стефани. Харпер задумался, что бы это могло значить, пока девушки выбирали шляпы, шарфы и перчатки, а затем перешли к пальто. Только когда Стефани повела их к багажнику, Харпер вспомнил ее слова, когда Дрина была в раздевалке.

Передвигая тележку рядом с Дриной, он спросил: — Что такое FM-обувь?

— Что? — она вздрогнула и огляделась.

— Туфли, — повторил он. — Стефани говорит, что ее сестра называет это высокими каблуками, но она не знает, почему и предложила мне спросить тебя. При чем тут FM?

— Ах, — вопрос почему-то вызвал на лице Дрины борьбу. Похоже, она старалась не улыбаться и не смеяться. Справившись с желанием, она повернулась, взяла пару туфель на невероятно высоких каблуках из ряда, по которому они шли, и подняла их. — Это туфли FM.

Харпер уставился на черные туфли с ремешками и каблуками дюймов в шесть высотой. Они чертовски сексуальны и, вероятно, подойдут к черному платью, которое она подобрала ранее. — FM?

Дрина откашлялась и бросила туфли в тележку, затем объявила: — Трахни меня, и повернулась, чтобы подойти к Стефани.

Харпер ошеломленно посмотрел ей вслед. На мгновение ему показалось, что она на самом деле просит его о чем-то. Но он также понял, что эта идея ему нравится. Но тут вмешался рассудок. Быстро толкнув тележку вперед, он выдохнул: — Ты серьезно?

Дрина кивнула.

— Почему? — удивленно спросил он.

Она подняла брови, потом наклонилась и взяла одну туфлю. — Ну, посмотри на это. Это чертовски сексуально, может завести парня с двадцати шагов, — пожала плечами она.

— И женщины их так называют? — недоверчиво спросил он.

— Да. Так оно и есть, — весело сказала она. — Ты же не думаешь, что мы носим их потому, что они удобны, правда? — спросила она, заметив его непонимание. — Потому что я могу гарантировать, что это не так. Мы выбираем их исключительно для привлечения самцов. По той же причине мы выбираем бюстье и что-нибудь еще ужасно неудобное, но привлекательное для мужского глаза.

— Да. — Харпер встряхнулся. Прошли столетия с тех пор, как он в последний раз читал мысли смертной женщины. Ну, на самом деле, прошли столетия с тех пор, как он вообще беспокоился о смертных женщинах. Он просто не интересовался ими до Дженни, и не читал их мысли. И все же он полагал, что не должен удивляться таким откровениям. Уже тогда женщины делали все, чтобы привлечь партнеров: свинцовый грим, корсеты и т. д. Но открыто они не признавались, что дело именно в этом. Казалось, что женщины в наши дни стали гораздо более откровенны в этом вопросе, если они действительно называли высокие каблуки «Fuck Me». Ему пришло в голову, что мир сейчас может быть гораздо интереснее, чем раньше.

— Извини, — вдруг сказала Дрина и похлопала его по плечу, как будто хотела успокоить. — Я думаю, мы должны помнить, что все это чуждо тебе. Боюсь, мы просто забываем, что ты парень и думаем о тебе, как об одной из девушек.

— Одна из девушек, — пробормотала Харпер, снова направляясь к Стефани. Мысль была довольно пугающей. Не то чтобы он интересовался Дриной и хотел, чтобы она думала о нем именно в таком ключе, но…

— Блядь, — вздохнул он с отвращением. Считаться одной из девушек было чертовски унизительно.

— Ты нравишься вон тому парню, Дрина.

Харпер оторвал взгляд от меню и проследил за жестом Стефани к столику, за которым сидели трое мужчин в джинсах и футболках. Один из них, сурового вида парень лет двадцати с небольшим, смотрел в их сторону. Его глаза с явным интересом скользили по Дрине.

— Он даже не знает меня, — весело заметила Дрина, не отрывая взгляда от меню.

— Ладно, он думает, что ты горячая штучка, — раздраженно поправила ее Стефани, а затем насмешливо добавила: — Ты должна услышать, что он думает.

— О? — мягко спросила она, переворачивая страницу меню.

— Да. Ему очень нравятся сапоги. Я же говорила, что они горячие.

Харпер с трудом удержался, чтобы не нагнуться и не заглянуть под стол, чтобы еще раз взглянуть на высокие сапоги. Стефани уговорила Дрину взять их, заверив, что они согреют ее поверх джинсов и тоже будут «горячими». Дрина сменила кроссовки в машине по дороге сюда. Она лежала на заднем сиденье и болтала ногами в воздухе, натягивая их поверх обтягивающих джинсов, пока он вел машину. Она также сменила легкое пальто на более теплое и длинное, которое купила, и натянула новые красную шляпу и перчатки. Теперь она была одета, как подобает для канадской зимы.

— О, чувак, это просто отвратительно, — внезапно сказала Стефани, и Харпер взглянул на девушку, чтобы увидеть, как она сморщила нос от отвращения.

Нахмурившись, он проследил за ее взглядом на «заинтересованного» смертного и проник в его сознание. Его глаза недоверчиво расширились от фантазий парня. Ему определенно нравились высокие сапоги. На самом деле парень представлял себе Дрину только в сапогах, и делал с ней такие вещи… ну, он не сказал бы, что они были мерзкими, но они были очень горячими и заставили его быстро выйти из головы парня и раздраженно нахмуриться на него.

— Что будешь заказывать? — спросила Дрина Стефани, без сомнения, чтобы сменить тему разговора.

— Клубный сэндвич и картошку фри с подливкой, — быстро ответила Стефани.

— Хм. Пожалуй, я тоже, — решила Дрина, закрывая меню.

— Ты ешь? — удивленно спросил Харпер.

— Иногда, — пожала плечами Дрина. — Кроме того, мы не можем заставить Стефани есть в одиночестве.

— Нет, — пробормотал он, снова опустив взгляд в меню и пытаясь понять, что такое клубный сэндвич, прежде чем объявить: — Я буду то же самое.

— Итак, — сказала Стефани, когда официантка ушла с заказом, — если вы оба такие старые и оба из Европы, почему вы никогда не встречались раньше?

Дрина удивилась вопросу и усмехнулась. — Милая, Европа — большое место. Я из Испании. Харпер из Германии, — она пожала плечами. — Это все равно, что предположить, что кто-то из Оклахомы должен знать кого-то из Иллинойса только потому, что они из Соединенных Штатов, или что кто-то из Британской Колумбии должен знать кого-то из Онтарио, потому что они оба в Канаде.