В штаб ВМС Вайстор прибыл ближе к вечеру. Увидев в дверях своего кабинета Вайстора, Дениц побледнел. Всякое самообладание покинуло этого мужественного человека, несгибаемого в невзгодах, как морская скала.

– Почему вы здесь?! Где Копье?

– Копье исчезло, мой адмирал!

– Исчезло?! Да вы соображаете, что говорите? Вам было поручено сопровождать ценнейший груз Рейха…

– Мне нужен отряд из десяти человек и самолет, и я смогу доставить Копье в Засниц в самый короткий срок.

– Хорошо, я дам вам самолет и людей, – прошептал Дениц. – Если бы это могло спасти нашего фюрера… Он уверен, что Копье уже плывет в Шангриллу. Печальная правда убьет его!

Улетали в грозу. Толчки и удары ветра усиливались с каждой минутой, но солдаты из батальона СС дремали, невзирая на болтанку, на скамьях, устроенных внутри самолета. Самолет ревел и подпрыгивал на воздушных горках. Казалось, злобное неистовство Вайстора передалось мотору самолета, его воля сливалась с волей маленького демона из стали и алюминия. Бомбардировщик с рычанием и звериной дрожью нес его сквозь плотные кучевые облака на юго-запад к Магдебургу. Биение живого и механического сердца сливались в сумасшедшем ритме. Они оба жадно стремились туда, где в бронзовой скорлупе спала стальная игла Святого Копья. Там по дорожкам волшебного сада ступает белый единорог. Там робкая девушка с златыми косами Лорелеи все еще ждет удара его «копья». Он увезет ее на полюс, сделает своей пленницей и рабыней. Бледной розой среди снегов будет сиять ее лицо, льдистым хрусталем мерцать фиалковые глаза. Ей суждено стать Граалем для Святого Копья, ибо одно сокровище без другого не имеет силы! При мысли об Элизе Вайстор заскрежетал зубами: поцелуи поющей ведьмы горели как кровавые стигмы на его груди и жгли в паху, как разворошенное осиное гнездо.

30 апреля в три часа пополудни фюреру доложили, что тайник под Нюрнбергом вскрыт американцами. Вблизи подземного тайника-галереи под Паниер-плац были задержаны два эсесовца. По всей видимости, к ним была применена сыворотка правды, слишком быстро они признались в существовании тайника. Один из них обладал ключом, а другой знал шифр тайного замка, и открыть камеру в галерее они могли только вместе. Через полчаса американцы стали обладателями сокровищ, в том числе раритета, именуемого Копьем святого Маврикия, идентифицированного экспертами как Копье Судьбы.

Американцы зафиксировали это событие с точностью до секунды: 14 часов 10 минут, 30 апреля 1945 года.

Гитлер и несколько верных ему людей обедали за длинным полупустым столом, когда было получено это известие.

– Американцы в Нюрнберге! Вы слышали об этом? – воскликнул Гитлер, отбросив вилку.

Штейнер, сидевший ближе всех к фюреру, едва заметно пожал плечами и тщательно отер губы салфеткой: войска Эйзенхауэра заняли Нюрнберг три дня назад, и гнев фюрера явно запаздывал.

– Я тоже сожалею о Нюрнберге, мой фюрер. Мне нравились гравюры Дюрера…

– К дьяволу гравюры! Пятнадцать минут назад американцы объявили на весь мир, что в развалинах Оберон-Шмидгассе обнаружили вход в подземелье и нашли Святое Копье! Предатели! Кругом предатели! – обреченно шептал Гитлер.

– Не может быть! Как Копье оказалось в Нюрнберге? – усомнился новый министр пропаганды доктор Фриче.

– Разумеется, это другое копье, – пробормотал Гитлер. – Этот пройдоха Гиммлер приказал изготовить дубликат Копья, чтобы выставить копию в музее. Но эта тайна была известна только нам двоим. Бронзовый ящик с настоящим копьем хранился в подземелье банка на Кенигштрассе, в сверхпрочном сейфе, и парни из СС день и ночь охраняли Святое Копье. И лишь в апреле Копье перевезли в бункер…

– Произошла ошибка, и американцы нашли дубликат! – успокоил фюрера Штейнер. – Истинное Копье, должно быть, уже плывет в Новую Швабию!

– Как бы я хотел в это верить! – простонал Гитлер.

До вечера Гитлер ожидал телеграммы от Деница. Заложив руки за спину, он расхаживал по кабинету. Он привык держать руки за спиной, так что левая поддерживала вечно трясущуюся правую. В минуту волнения дрожь усиливалась, но сейчас фюрер был почти спокоен. Он верил в Деница, и тот еще ни разу не обманул его. Но адмирал молчал.

Через полчаса Гитлер выступил перед немногими оставшимися в бункере соратниками:

– Сегодня потеряна последняя надежда… Я ухожу…

Вечером тридцатого апреля Гитлер застрелился, назначив своим преемником Карла фон Деница. Он сохранил за собой только свой собственный титул «фюрера», передав звание рейхсканцлера своему адмиралу. Карл фон Дениц принял командование, ничего не зная о гибели фюрера, полагая, что далекая Шангрилла все еще ждет своего властелина…

30 апреля 1945 г. Замок Альтайн.

Над «Логовом змея» шумела гроза. Подставив ливню лицо, Ксаверий блаженно улыбался. Ему не хотелось спускаться в промозглый подвал: погреб не лучшее место для свидания, но Элиза сама выбрала это засыпанное горелым хламом подземелье.

В углу были свалены уцелевшие в пожаре вещи, остатки мебели и обгорелые куклы-марионетки. Отдельно на бронзовом ящике лежала кукла Буратино, пострадавшая меньше других. Из-под полосатого колпачка выбивалась челка из стружек. Дерзкий нос был вымазан в саже.

Скрипнула дверь, и в подвал вбежала Элиза, озябшая, мокрая от весеннего ливня. Как расшалившаяся девчонка, она с разбегу бросилась на шею к Гурехину, едва не сбив с ног, радостно и беспорядочно целуя в губы и нос. Пуховый платок скатился с ее плеч, Ксаверий поднял платок и осторожно укутал ее плечи. Затем осторожными голубиными движениями выпил с ее губ дождевые капли, словно опасаясь их молодого жара. Он и вправду боялся ее наивной веры в его силы и ее порывистой и безоглядной любви под пристальным взглядом «всевидящего ока». Всякий раз Ксаверий изобретательно избавлялся от опеки Нихиля, на этот раз он оставил усыпленного соглядатая в старинной библиотеке. Подстроившись к ритму его дыхания, Гурехин погрузил его в глубокий сон.