– На книги.

– Вряд ли ты их здесь найдешь.

– Да, жаль, бриганты очень не любят написанных слов.

– Если записать название вещи, то она умрет! – убежденно отозвался мальчишка. – Так утверждают друиды.

– Так у вас же в селении их нет, – поддел Юний. – Или ты шатаешься по священным урочищам?

Гета замолк и некоторое время молча плелся сзади, но не отставал. Наверное, было у него к Рыси какое-то важно дело.

– А если не купишь книг, тогда как распорядишься жалованьем? – забежав вперед, снова поинтересовался мальчик. – Будешь копить?

– Не знаю, – честно признался Юний. – Может, куплю раба. Невместно командиру контуберия без слуги.

– Вот-вот, и я о том! – Гета явно обрадовался. – Но зачем тебе покупать слугу? Гораздо выгоднее – нанять.

– Нанять? – усмехнулся Рысь. – Можно, конечно, и так… Если довериться местным.

– Довериться можно! – Мальчик с азартом сверкнул глазами, серыми и блестящими. – Есть среди бригантов вполне достойные доверия люди. Например – я!

Рысь замедлил шаг и удивленно посмотрел на парня:

– Так ты, что ли, ко мне в слуги хочешь наняться?

– Хочу, – радостно кивнул Гета. – Уж больно деньги нужны. Сам знаешь, у меня в роду одни девки. Виллак, староста, правда, предлагал на него поработать – пасти коров за одну кормежку в день и десяток медных монет по большим праздникам. Пусть сам пасет за такую плату!

– Интересно, – протянул Юний. – Почему ты выбрал именно меня, а не, скажем, Фабия или Марциана?

– Ты – не простой легионер, – серьезно ответил мальчик. – Потому – и служить тебе не зазорно.

– Командир контуберия – не велика должность, – с затаенной грустью отозвался Рысь.

– Воины уважают тебя, говорят, что ты смел, умен и честен.

– Смелых, умных и честных полно!

– Напрасно ты так в этом уверен, – Гета расхохотался. – В наше время ум мало совместим с честью. Взять хоть вашего казначея…

– Оставь казначея в покое, – отмахнулся Рысь. – Сколько ты хочешь?

– Немного. Девять больших серебряных монет с каждого твоего жалованья.

– Девять денариев, значит… Что ж, можно подумать. Приходи завтра к вечеру.

– Приду. – Мальчик кивнул. – Поверь, ты не найдешь здесь никого лучше.

Простившись до завтра, Гета убежал – тощий, смешной, с волосами, как лошадиная грива. Проводив его взглядом, Юний свернул к лавке Гефестия. Книг у того не нашлось, ни в виде переплетенных пергаментных листов, ни в виде папирусных свитков в лакированных цилиндрах-футлярах. Видно, не очень-то ходовой это был здесь товар. Хоть сам пиши! Хм… А почему бы и нет? Написал же Цезарь когда-то «Записки о галльской войне», а чем он, Ант Юний Рысь, хуже Цезаря? Ничем… только что не так богат… Зато знатен – все ж таки сын вождя!

Опустившись отдохнуть на плоскую ступень портика, где несколько окруженных зеваками легионеров азартно резались в кости, Рысь закрыл глаза…

… и представил далекий холодный край – свою родину.

Огромное Нево – озеро-море, седой Волхов, холмистый берег, поросший ольхою и сосняком. Селение располагалось у воды – частокол, несколько хижин, амбары. Рысь был сыном старейшины Доброя, пришельца из земли склавинов, и Невдоги – дочери племенного вождя веси. До того, как осесть на берегах Нево, отец немало постранствовал по свету, много чего повидал, много чему успел научить сына, и в первую очередь – «звериной» борьбе, очень не простому искусству, требующему не столько силы, сколько ловкости и смекалки. Рысь оказался способным учеником… что очень пригодилось ему позже, уже после того, как их селение запылало, подожженное с нескольких концов приплывшими из-за моря ободритами, а все мужчины рода, в том числе и отец, были убиты в неравном бою. Тогда же погибла и мать, а всех уцелевших, в основном молодых девушек и детей, ободриты увезли и продали в рабство в далеком германском городе – Колонии Агриппина. Затем Рысь, тогда еще ребенка, перепродали в Галлию, где он неудачно пытался бежать и в конце концов оказался в гладиаторской школе города Ротомагуса. Северную часть Галлии тогда охватило восстание, на подавление которого были брошены легионы. В местный легион вошли и многие гладиаторы. Рысь обрел свободу…

Правда, ненадолго. Задумав отомстить вождю ободритов Тварру, юноша успел лишь добраться до одного из германских селений, где был хитростью и коварством вновь обращен в рабство. И снова оказался в гладиаторской школе – уже в Риме! – где быстро завоевал популярность и в награду за храбрость получил рудис – почетный деревянный меч – из рук самого императора Александра Севера, чьим охранником стал. Какое-то время Рысь – Ант Юний Рысь, как его называли римляне, – даже помогал префекту, некоему Гаю Феликсу, как оказалось – главе заговорщиков. После того как мятеж был подавлен, император назначил Рысь главой своей личной охраны. Это была почетная должность, отталкиваясь от которой можно было сделать неплохую карьеру…

Ежели б не завистники, которые действовали даже не через императора, а через его мать – Юлию Маммею. Несколько сенаторов, в том числе и вновь обретший благоволение императора Деций Памфилий Руф, затаили злобу на Юния и всячески интриговали против него, обвинили в оскорблении величия. А ведь Рысь и не думал ничего подобного, наоборот, он весьма уважал молодого императора, с которым они были почти ровесниками. Однако цезарь послушал мать, а та – влиятельных недругов Юния. Бывшему гладиатору грозила смерть, и едва ли он избежал бы казни, если бы не помощь друзей: центуриона Луция и особенно Гая Валерия Прокла-младшего, представителя знатного патрицианского рода, вышедшего из простых воинов в легаты. Тот и посоветовал Рыси как можно быстрее отправляться на край света – в Британию. В тамошние легионы брали всех, без особого разбора. Никто здесь и не спрашивал – кто такой Рысь, достаточно было рекомендательного письма Валерия Прокла. И вот уже больше года Ант Юний Рысь охраняет покой империи на валу Адриана. Осточертело – жуть! Так и тянуло вернуться обратно в Рим, к друзьям и книгам. И к любимой – Флавии Сильвестре, приемной дочери сенатора Памфилия Руфа и жене квестора Клавдия. Правда, Юний почему-то вспоминал о ней все реже. Или, по крайней мере, не чаще, чем о других знакомых девушках – молодой вдове Юлии Филии, о бывшей проститутке Лации и даже о циничной хохотушке Кассии, девушке весьма недалекого ума… на первый взгляд недалекого… Как-то они там?