– Подумаю, – отмахнулся Юний, у которого пока хватало забот и без подобных навязчивых предложений.

Почему он нужен Веруле, молодой человек хорошо знал – потому что грамотный. А приспособить грамотея к каким-нибудь махинациям с фуражом или с той же амуницией – милое дело, так можно все провернуть – комар носа не подточит. Но отвечать-то за все кто будет? Домиций? Ага, как же… Кто делал, тот и будет. Нужно оно Рыси? Лучше уж в своей когорте спокойно жить, благо и с центурионом повезло – старик Генуций ни в какие авантюры не влезет.

– Так тебе-то чего, Юний? – смотритель складов внимательно посмотрел на Рысь.

– Думаю, может, новый заступ? – отозвался тот. – Есть?

Лупиан засмеялся:

– Заступ – не палатки, поищем. Пришли к вечеру человечка.

Еще немного потолкавшись среди людей, Юний узнал-таки наверняка – наместник приедет точно, но не сегодня, как ожидалось, а завтра, и скорее всего, с утра. Тогда же и будет устроен парад, он же – строевой смотр с дотошной проверкой всего того, что должно находиться в наличии в каждом контуберии. Ну и, конечно, внешний вид, оружие, снаряжение… Рысь усмехнулся: да, вовремя он нанял слугу!

Выйдя от начальства, Юний неспешно прошелся до таверны, выпил вина с хлебом, поболтал о всякой ерунде с посетителями, посмотрел на площади петушиный бой и уж потом только направился обратно в казарму. По всем подсчетам, Гета уже должен был закончить чистку. Следовало взять мальчишку с собой и пройтись по лавкам: негоже, чтоб слуга римского легионера выглядел полным оборванцем, а именно таким Гета и выглядел.

Кивнув часовому, молодой командир контуберия вошел в казарму и, пройдя в свой угол, остановился вдруг, удивленно моргая. Висевшее на стене орудие и амуниция были явно не его! Вот взять хоть доспехи: кожаную куртку-лорику с нашитыми металлическими пластинками – у Юния была так называемая лорика сквамала, с пластинками в виде рыбьей чешуи, а здесь, на стене висела явная лорика пената, пластинки у которой были в форме перьев. Да вот еще, пилум, дротик – у Юния по древку шли насечки, а тут – нет ни одной, ну, не его это пилум, и все тут! Да и шлем… вроде бы похож… ха, похож! Голова болтается, словно пест в ступе, даже в подшлемнике – и то велик будет. У кого же такая большая голова?

– Аве, Юний! – зайдя в казарму, приветствовал своего командира чернокудрый красавец Фабий. – Что, ностальгия взяла?

– Как это – ностальгия? – не понял Рысь.

Фабий улыбнулся:

– Теперь это мое место. Ты ведь здесь больше не живешь!

– То есть как это – не живу? – еще больше удивился Юний. – А где же я тогда живу, по-твоему?

– В своем доме, – радостно отозвался легионер. – Тут недавно прибегал твой слуга, Гета, и сказал, что ты купил дом. Он туда и уволок все твои вещи.

– Что-то?! Дом?! О, боги!

Обхватив голову руками, Рысь опрометью бросился вон из казармы. И суток не прошло с тех пор, как он нанял слугу, и вот, оказывается, уже купил дом. Интересно, на какие такие шиши? Неужели Гета истратил все жалованье?! Ну, гад мелкотравчатый! По крайней мере, этот не в меру ретивый слуга заслуживает если не казни, то хорошей трепки! Интересно только, где его теперь искать?

– Аве, мой господин! – подбежав сзади, Гета поклонился и как ни в чем не бывало зашагал рядом.

– А! – Юний изловчился и схватил парня за ухо. – Говорят, ты тут купил мне какой-то дом?

– Ай! – завопил Гета. – Я подумал… Ой… Подумал, что негоже почти что центуриону жить в одной казарме с простыми воинами. Ой, господин, больно!

– И откуда же ты взял деньги, пройдоха?!

– Из твоего жалованья, мой господин… Ты же держишь все свои деньги под ложем, в кожаной сумке, об этом всякий знает.

– Да! Потому что мне незачем таиться от своих боевых товарищей и подозревать их в воровстве!

– Так вот у них я и спросил про твои деньги. Показали. Ведь все знают, что я твой слуга!

– Это ты им сказал?

– Я, я, господин, не подумай, что кто-то другой…

– И сколько же ты потратил на дом?

– Двадцать пять сестерциев!

– Сколько?!

Рысь в изумлении отпустил парнишку:

– Двадцать пять сестерциев? Что ж это за дом такой?

– Очень хороший дом. Я как раз за тобой и шел – показать.

– Что ж, – хмыкнул Юний. – Пойдем глянем.

Дом, вернее, крытая старой соломой хижина из обмазанных глиной переплетенных прутьев находился на самой окраине Виндоланды, в ряду подобных же явно не блистающих особым богатством сооружений. Высотой примерно с человеческий рост, хижина представляла собой овал, в торце которого имелась дверь, точнее, дверной проем, завешенный старой циновкой.

– Я знаю умелого плотника, – оглянувшись, радостно сообщил Гета. – Потом можно будет поставить хорошую дверь.

Откуда-то сильно несло дерьмом. Юний покривился – все ж таки давно отвык от выгребных ям, привык к римским уборным – со сливом. Правда, и там пахло не амброй, но все же не так сильно, как здесь. Покачав головой, Рысь со вздохом поинтересовался у Геты, нет ли у того на примете знакомого золотаря.

– Найдем, – тут же пообещал тот.

Юний взялся за циновку… и застыл. Циновка вдруг откинулась словно сама собою, и на пороге хижины показалась женщина лет сорока – согбенная, морщинистая и беззубая, зато ярко накрашенная. Румяна, мел, сурьма – чего только не было, плюс ко всему туника настолько узорчато-яркая, что заставила бы задымиться от зависти всех римских модниц.

– Э-э… Это кто еще? – недоуменно осведомился Рысь. – Стряпуха?

– Это твоя наложница, мой господин! – гордо пояснил Гета и, немного подумав, добавил, что стряпать она, наверное, тоже умеет.

– Та-ак, – отодвинув рукой «наложницу», Юний прошел в хижину. – Наложница, значит… А постарше не мог выбрать?

– А старше в лупанарии Стемида и нет! – слуга принялся оправдываться. – Но она очень искусна в любви, я спрашивал, так что ты не думай, мой го…

– Молчать, – тихо произнес Юний. – Молчать и внимательно слушать. Понял?

Гета кивнул.

– Да, кстати, а где мои деньги? – вдруг спохватившись, Рысь подозрительно оглядел помещение.

– Вон, в сундуке, – обиженно отозвался слуга. – Не думай, я не взял ни асса! Можешь пересчитать, если не веришь. Только заплатил за дом и вот ей. – Он показал на женщину.