Эрик припарковал универсал за мотелем. Затем он вернулся, чтобы посмотреть, что задержало Дюка.

Дюк сидел на пассажирской стороне патрульной машины женщины. Он поправил шляпу на голове и посмотрел вверх, улыбаясь.

— Давай, приятель. Мы могли бы дальше кататься в этом стиле, верно? У меня и оружие есть.

К настоящему времени Эрик смирился с социопатией Дюка. У него не было выбора. Он завёл машину и нажал на педаль газа. Дюк завопил.

Люнтвилль находился чуть севернее. Эрик помчался на юг. Полицейский, вероятно, связалась по рации с местными, когда она заметила универсал. Когда она не отвечала, её коллеги поехали её искать.

Дюк выглядел как ребёнок в кондитерской, осматривающий салон машины. Мысли Эрика метались.

— У нас, вероятно, есть пять минут, прежде чем они нападут на наш след. Когда они найдут полицейского, которого ты убил, за нами погонится сотня машин.

Эрик свернул с главной дороги, дрейфуя. Чем дальше они будут удаляться от основных дорог, тем больше им придётся менять машины. Он хорошо помнил местность. Просёлочные дороги представляли собой лабиринт.

— Мы должны оставить эту машину и взять новую очень быстро.

— Почему? Мне нравится эта машина, — пожаловался Дюк. Он разорвал пачку Twinkies. — Почему мы должны постоянно менять машины?

— Ты ничего не понимаешь? Пока они знают, на чём мы ездим, у нас нет шансов. Нам нужна машина, о которой никто не знает.

И эта перспектива беспокоила его. Украсть машину означало взять (или убить) владельца. Эрик не хотел, чтобы ещё кто-нибудь погибал, но он знал, что у Дюка на этот счёт другие идеи.

«Как я могу контролировать неуправляемого человека?» — мрачно спросил он себя.

Мобильное радио, штекер Motorola, начало бормотать. Затем, гораздо отчётливее, женский голос прорвался:

— Два ноль восемь?

Эрик высунул голову из окна. На переднем крыле красовался трафарет: 208.

— Это мы, — прохрипел он.

— Два ноль восемь, вы слышите?

Дюк уставился на него, надув щёки.

— Два ноль восемь, подтвердите.

— Попробуй, — посоветовал Эрик. — Нам нечего терять, кроме наших жизней, и мы, вероятно, всё равно потеряем их.

— Думай о хорошем, приятель, — Дюк указал на свою голову. — Положительно, вот так. Как там работать с этой штукой?

— Просто возьми его и нажми кнопку, когда захочешь поговорить.

Дюк включил микрофон.

— Это два ноль восемь. Говорите.

— Два ноль восемь, каков ваш статус?

— Хорошо. Всё просто отлично.

Эрик покачал головой.

Радио прошипело через паузу.

— Два ноль восемь, у вас десять восемь?

— Отбой. У меня большое десять восемь.

Он отпустил кнопку и усмехнулся.

— Что, чёрт возьми, это десять восемь?

— Не знаю, — сказал Эрик. — Как я выгляжу? Как Адам 12?

Дюк рассмеялся.

— Два ноль восемь, вы хотите игнорировать эти возможные пятьдесят пять?

— Да, конечно, мы хотим игнорировать. Почему нет?

Ещё одна шипящая пауза. Затем:

— Два ноль восемь, назовите свой идентификационный номер.

Дюк посмотрел на Эрика. Они оба пожали плечами.

— Два ноль восемь, назовите себя по имени и удостоверению личности.

— Это плохой мальчик, Дюк Беллукси, детка! — Дюк завопил в микрофон. — Я твой дружелюбный сосед, хожу и разговариваю с шизоаффективной параноидальной шизофренией. А рядом со мной сидит капитан Эрик Тарп с космического корабля «Психопат». Смело идём туда, куда ещё не ступала нога сбежавших душевнобольных, о-о-оу е-е-е!

— Господи, — пробормотал диспетчер. — Два ноль восемь, пожалуйста, соедините с офицером подразделения.

— О, ты имеешь в виду ту хорошенькую красноволосую девчонку? Ну, она не может сейчас говорить, потому что, кажется, потеряла рот. О, и сделай мне одолжение, хорошо? Лизни мои яйца.

Внезапно волна голосов накрыла передачу.

— Тринадцать, тринадцать! Офицер в мотеле Гейна! — другие кричали на заднем плане. — Она мертва! Ублюдки убили её! Проверьте задний двор! Харли, возьми газовый пистолет! Вот, чёрт… Машина, ублюдки забрали её машину! Господи Иисусе, они отстрелили ей…

— Голову, — закончил Дюк в микрофон.

— Это два, один, два, диспетчер. Офицер застрелен. Никаких признаков единицы два ноль восемь. Повторяю, единица два ноль восемь отсутствует.

Дюк издал в микрофон поросячьи звуки. Затем он засунул микрофон между ног и пукнул.

— Как насчёт того, чтобы все вы, свинки, пошли трахать друг друга и лизать мою щель, пока вы этим занимаетесь, точно так же, как все ваши мамочки делают со мной каждую ночь. Поймайте меня, если сможете, свинки! Хрю-хрю-хрю!

Диспетчер кричал в эфир:

— Десять три! Все единицы десять три! Десять три, десять три, десять три!

Линию заполнила кристально чистая тишина, которая казалась предвкушающей и яркой. Затем:

— Дюк Беллукси, Эрик Тарп, это шериф Лоуренс Маллиган из полицейского управления Люнтвилля.

Незначительная растяжка звучала легко, почти дружески.

— Я хочу, чтобы вы, парни, пришли в себя. Бросьте это. Сообщите нам своё местоположение.

— Мы в доме твоей мамы, шериф. А где ты думал? — сказал Дюк, затем издал ещё несколько поросячьих звуков. — Однако, похоже, нам придётся подождать. Видишь ли, вокруг дома большая очередь, начиная со спальни. Конечно, хорошую пизду, как у твоей мамы, всегда стоит подождать, тебе не кажется?

— Я хочу, чтобы вы, ребята, знали, что каждая имеющаяся в наличии машина полиции штата и местной полиции в этом округе направляется к вам со всех сторон. На ваши задницы наваливается целый мир боли, парни.

Дюк расхохотался.

— Послушай, шериф, у твоей жены действительно большие сиськи, она бесплатно сосёт каждому парню в городе, не так ли? Думаешь, она бы полизала мне яйца, если бы я попросил её по-доброму?

Всё это время, пока Дюк нечестиво забавлялся, Эрик всё глубже и глубже уходил в просёлочные дороги.

— Вы напрашиваетесь на серьёзные неприятности, парни, — говорил Маллиган. — Вы же не хотите, чтобы мои люди поймали вас в бегах. А теперь будьте благоразумны.

— Лизни мои яйца, шериф, — ответил Дюк. — Насколько это правда? Скажи, я слышал, что твои дочери трахаются со всей футбольной командой. Это так?

— Слушай меня, сынок. Чертовски невозможно, чтобы вы ушли. Остановите эту машину прямо сейчас, дайте нам своё местоположение и сдавайтесь. У всех вас есть моя личная гарантия, что вам не причинят вреда.

— У меня есть идея получше, шериф, — Дюк усмехнулся. — Ты даёшь мне местонахождение твоей мамы, а я даю тебе личную гарантию, что буду трахать её задницу так, как твой папочка и не мечтал.

Затем Дюк повторил своё исполнение поросячьих звуков в микрофон.

Эрик выключил радио.

— Скажи, приятель, ты гоняешь эту машину по этим поворотам, как очередной Мариано Мандретти, — Дюк откусил ещё немного Twinkies и рыгнул. — И как тебе нравится этот безудержный шериф? Думает, что мы просто сдадимся, вот так. Ублюдок рассчитывает убить нас за меньшее время, чем мне потребуется, чтобы стряхнуть мочу со своего члена.

Дюк высказал своё мнение, хотя и не особо красноречиво. Большинство здешних полицейских думали, что «Конституция США» — это корабль времён войны 1812 года. Сначала они стреляли, а в следующем месяце задавали вопросы.

Сеть просёлочных дорог скроет их на время, но не навсегда. Если у них не будет неприметной машины, их заметят, это лишь вопрос времени.

— Нам нужна новая машина, — сказал он. — Прямо сейчас.

— Мы далеко в захолустье, здесь ничего нет, — заметил Дюк. — Нам нужен торговый центр, продуктовый магазин, что-то в этом роде.

— Я не думаю, что они есть так далеко.

Внезапно Дюк посмотрел вперёд.

— Ну, посмотри туда.

Эрик видел это.

— Скажи мне, что Бог не на нашей стороне? — сказал Дюк.

Дорога вилась через лес. Впереди был однополосный ферменный мост через глубокий ручей.

Сбоку стоял белый фургон.

Это была одна из тех работ на заказ, курсивная тонкая полоска, несколько слоёв лака, диски Keystone. А ниже у ручья с удочками сидели парень и девушка.

— Мы берём их с собой, Дюк, верно? Ты же не собираешься их убивать, да?

— Не парься, приятель. Клянусь могилой моего папы. С этого момента я никого не убиваю.

Эрик остановился. Парочка смотрела на холм. Дюк возился с переключателями, пока не загорелся красный и синий индикаторы.

— Это полиция! — рявкнул он в окно. — Вы двое, идите сюда!

Девушка вопросительно посмотрела на своего парня. На ней были белые шорты, шлёпанцы и тёмно-бордовый топ от бикини. Парень был в комбинезоне. Они оба выглядели подростками.

— Давайте, давайте, у меня нет целого дня.

Они встали и начали двигаться вперёд.

Дюк возился с LECCO на консоли, которая крепила Remington 870P. Замок был предназначен для предотвращения несанкционированного изъятия дробовика, когда офицер находился вне машины и ключи не были в замке зажигания. К сожалению, теперь ключи были в замке зажигания, и достаточно было нажать маленькую кнопку, чтобы вытащить оружие. Дюк быстро всадил в патронник патрон двенадцатого калибра.

— Дюк…

— Не волнуйся, приятель. Я не собираюсь их убивать. Но мы ни хрена не добьёмся их фургона, просто указывая на них пальцами.

Двое подростков взобрались на холм и подошли к пассажирской стороне.

— В чём проблема, сэр? — спросил парень.

— Проблема вот в чём, сынок, — объяснил Дюк. — На самом деле мы не полицейские, мы сбежавшие психически больные. И нам очень нужен новый комплект колёс, — он высунул дробовик в окно, целясь в голову парня. — И вон тот фургон, он выглядит очень мило.

Лицо девушки мгновенно побледнело. На промежности её красивых белых шорт появилось светло-жёлтое мокрое пятно.

— Пожалуйста, не убивайте нас, — взмолился парень.

— Расслабься, малыш. Просто брось мне ключи.

— Ключи там, сэр.

— Да это просто охрененно, сынок, — сказал Дюк фальцетом, затем нажал на курок Remington.

Голова парня разлетелась на куски. Кусок мозгов выплеснулся в ручей.

— Чёрт возьми, Дюк! — крикнул Эрик и ударил по приборной панели. — Ты обещал, что не будешь!