— Доэфолмон, доэфолмон…

Энн быстро вышла из дома.

«Боже!»

Это было реально? Её не волновало, что это не её дело, и её не волновало, насколько сексуально либеральными стали времена.

«Пятнадцатилетним нельзя мастурбировать вибраторами!» — была убеждена она.

Знала ли Милли, что делала её дочь, когда её не было дома? Обратная прогулка по городской площади охладила её. Правда, это было не её дело, но один момент не отпускал. Это была та самая девушка, которая подружилась с Мелани. Энн не хотелось думать о своей реакции, если она когда-нибудь застанет Мелани за тем же.

И что это были за странные слова, которые бормотала Рена?

Энн решила не обращать на это внимания. Упоминание об этом Милли может вызвать опасения, не говоря уже о смущении. Что она могла сказать?

«Эй, Милли, я видела, как твой ребёнок мастурбировал вибратором размером с кукурузный початок».

Нет, она не могла этого сказать.

«Пусть Милли сама позаботится о своём ребёнке», — решила она.

Пикман-авеню оставалась такой же безлюдной, как и прежде. Большая церковь со шпилем отражала ярко-белый свет на солнце. Энн перешла дорогу и остановилась. От универсального магазина Нила отъезжала машина.

Энн стояла на улице, оглядываясь назад.

Это был синий Mustang GT.

«Моя машина», — поняла она.

Хотя она не могла быть уверена, в ней ехали два человека. Слева был Мартин.

А справа была Мэдин.

Стеклянная трубка имела двадцать сантиметров в длину и почти десять миллиметров в ширину. Младшая обильно смазала её вазелином. Она сделала паузу, ухмыляясь. Затем она начала вставлять трубку в маленькое отверстие на конце пениса Зака.

— Делай это медленно, дорогая, — посоветовала виффорд. — Мы не хотим, чтобы она разбилась… пока.

Ужас захлестнул Зака. Двое рекканов привязали его к столу толстой пенькой. Один из рекканов был новым, другой — пивоваром. Теперь они стояли в стороне, позади Мэдин и Вендлин. Зак боролся со своими ограничениями, но только терзал себя за свои усилия.

«Они засовывают мне в член стеклянную трубку, — пришёл в голову элементарный факт. — И они собираются её разбить».

Это было его наказанием.

— Ты собирался трахнуть её, не так ли? — спросила Мэдин, виффорд.

Её голос был таким же каменным и холодным, как и её лицо.

— Нет, — простонал Зак. — Клянусь. Мы немного целовались, вот и всё. Я больше ничего не собирался делать.

— Нет?

— Клянусь!

— Он лжёт, мама, — заметила Вендлин, младшая.

Одной рукой она нежно держала его вялый пенис, а другой конец стеклянной трубки. Очень медленно она продвинула трубку ещё на пару сантиметров.

— Пожалуйста, — голос Зака ​​дрожал.

Виффорд скрестила руки на груди, оценивая его.

— Если бы ты её трахнул, ты бы её испортил. Ты бы запятнал святой Фуллухт, разрушил бы его.

— Но я этого не сделал! — крикнул Зак. — Я не сделал!

— Он бы всё равно это сделал, мама. Он свинья. Он раб.

— Я знаю, дорогая.

Зак почувствовал, как пенька обожгла его запястья, когда он извивался.

— Можем ли мы верить этой свинье? Дадим ли мы ему второй шанс или сделаем то, что собирались?

— Мы должны сделать это, мама, — убеждала младшая.

— Таким образом, как мы поступим?

— Пожалуйста, — простонал Зак. — Я бы никогда не опозорил себя в глазах…

— Заткнись! — виффорд взорвалась. — Никогда, никогда не произноси её имени, ты, недостойный кусок дерьма! Никогда!

Зак подпрыгнул, но ему лучше не делать этого сильно, иначе он может сам разбить трубку. Два других реккана, казалось, напрягались от его внутренней боли, но держались в стороне. Они не помогут, Зак знал. Они не могли.

Теперь виффорд улыбнулась. Её взгляд переместился с лица Зака ​​на его гениталии. Младшая протолкнула трубку ещё на пару сантиметров.

— О, мама, позволь мне сделать это!

— Ну…

— Мам, пожалуйста?

По телу Зака ​​пробежал ток высокого напряжения. Младшая облизнула губы, сосредоточенно двигаясь, пока она ловко вставляла стеклянную трубку ещё глубже в его уретру.

— Ты был плохим мальчиком, Зак. Но это сделает тебя лучше.

От ужаса Зак почувствовал себя растянутым на кровати с гвоздями. Он боролся, чтобы не дрожать. Теперь трубка была вставлена ​​в его пенис более чем на десять сантиметров.

— Заки, Заки, — повторила младшая. Она раскачивала трубку взад-вперёд и крутила её между пальцами. — Можно я разобью её сейчас, мама? Можно?

— Сначала засунь её поглубже, дорогая.

Младшая так и сделала. Насколько дальше может пройти трубка?

— Пожалуйста, пожалуйста, не надо, — пробормотал Зак.

— Сейчас, мама?

— Хорошо, дорогая, но давай сделаем момент более напряжённым. На счёт три разбей трубку.

— Хорошо.

— Готова?

— Да, мама.

Пот выступил на лбу Зака. Каждый сустав в его теле чувствовал себя расплавленным.

— Один, — сказала виффорд.

Зубы Зака ​​скрипели.

— Заки! Заки! — скандировала младшая.

— Два.

«О, нет, святой Христос, пожалуйста…»

— Два с половиной…

Зак чувствовал, как трубка впилась в его вялый пенис по всей длине…

— Три! — скомандовала виффорд.

Зак закричал.

Смех пронёсся по комнате, как бешеные звери. Одним быстрым движением младшая…

«Не-е-е-е-е-е-е-ет!»

…вынула трубку, не сломав её.

Зак чувствовал себя размазанным. Рекканы разорвали его оковы и столкнули со стола. Зак, хрипя, нащупал штаны.

— Спасибо, спасибо, — пробормотал он.

Они собирались уйти, но виффорд обернулась у двери.

— Мелани особенная, — сказала она. — Особенная. Запомни это, или в следующий раз мы разобьём эту трубку на столько кусков, что ты целый год будешь мочиться кровью.