— Знаешь… Классная. Образованная.

Мелани была польщена.

— Мне нравится Локвуд. Это другой мир.

Зак, казалось, фыркнул от смеха.

— В этом ты права.

Она не совсем поняла, что он имел в виду.

«Отличная задница», — подумала она, бросив взгляд.

— А ты действительно встречался с Killing Joke?

— Ты мне не веришь?

— О, я верю тебе, я просто…

— Скоро увидишь, — сказал он.

Она нашла его отчуждённость столь же привлекательной, как и его тело. Его медленная небрежная походка каким-то образом двигала его так быстро, что Мелани едва не пришлось бежать, чтобы не отставать. Ей было неудобно срезать путь по чужим дворам — кто-нибудь мог вызвать полицию; по крайней мере, в большом городе было бы так. В одном окне она увидела несколько женщин, сидящих вокруг стола; они казались отрешёнными. Потом она увидела то же самое в окне соседнего дома. В другой комнате находился мужчина, сидящий в одиночестве. Он смотрел в стену.

— Это было быстро, — сказала она.

Короткий путь привёл их к городской площади за считанные минуты. Солнце садилось прямо над остроконечной крышей церкви.

Вот куда он вел её: в церковь.

«Какое странное место для жизни», — подумала она.

— Вот здесь.

Позади здания ступеньки спускались в углубление с кирпичными стенами и заканчивались дверью. Заскрипели петли.

— Дом, милый дом, — заметил Зак.

Свет голой лампочки освещал длинную комнату со стенами из шлакоблоков. В одном конце стояла небольшая кровать, комод и стул. Но затем она увидела то, чему была посвящена бóльшая часть комнаты: ряды полок, на которых стояли сотни, если не тысячи пластинок и компакт-дисков.

— Господи, — прошептала она.

— Это не Букингемский дворец, но это всё, что мне нужно.

— Нет, я имела в виду твою коллекцию.

— Да, и проверь моё оборудование.

В задней части подвала была установлена ​​стереосистема, о которой Мелани и мечтать не могла. В стальных стеллажах на полках размещались двойные усилители размером с телевизор, записывающее устройство Nakamichi DAT, проигрыватель компакт-дисков ARCAM и стабилизатор напряжения. Другая стойка на ножках поддерживала проигрыватель с линейным тонармом на воздушном подшипнике. Сабвуфер разделял два гигантских электростатических динамика размером с дверь.

— Это моя гордость и радость, — сказал Зак. — Нужно оставлять оборудование включенным всё время, иначе оно звучит резко. Высококлассный проигрыватель сметает компакт-диски; большинство людей этого не осознают. Конечно, большинство людей не тратят двадцать пять тысяч на стереосистему.

— Двадцать пять тысяч? — прошептала Мелани.

— Конечно. Музыка — моё единственное удовольствие. Я не экономлю.

— Тебе, должно быть, хорошо платят за уборку в церкви.

Зак слабо рассмеялся.

— Мне ничего не платят, разве что комнату дают бесплатно.

— Тогда как ты можешь позволить себе… всё это?

— Случайные работы, — ответил Зак. Он подошёл к одной из полок и что-то снял. — Посмотри это.

Мелани держала его так, словно это была икона. CD-версия Killing Joke’s «Nighttime». На нём подписались все участники группы, а внутри был снимок Зака, стоящего рядом с солистом.

— Веришь мне теперь?

Мелани кивнула. Всё, что она могла сказать, было:

— Вау…

— Ты можешь забрать его, — сказал он.

Мелани была потрясена.

— О, нет, я никогда не смогу…

— Если хочешь, бери, — внезапно он отвернулся.

Чувство сердечности Мелани исчезло. Она знала, что не должна брать его, но всё же это сделала.

«С автографами Killing Joke», — с благоговением подумала она.

Она вставит его в рамку, повесит в своей комнате.

— Спасибо, — сказала она.

Она просмотрела его полки с пластинками. У него было всё. Всё от Killing Joke, PIL, Siouxsie and the Banshees, Magazine, Monochrome Set, Section 25, Strange Boutique и более старые вещи, которые на самом деле предшествовали готическому року. Мелани не могла поверить в совпадение: её и Зака ​​музыкальные вкусы совпадали. У него было всё, что она любила.

Он поставил ей несколько пластинок и дисков. Огромные динамики создавали звуковую сцену, которая ошеломляла её. Заку, похоже, нравилось играть музыку так же, как ей нравилось её слушать. У него не должно быть шанса похвастаться своей системой, не в таком городе, как Локвуд.

Они слушали часами. Ей не было скучно ни секунды, но со временем она стала чувствовать зудящее беспокойство. Она знала, что это было. Когда её кайф прошёл, на его месте осталось что-то вроде горячей боли. Она чувствовала дрожь, покалывание.

Она никогда раньше не делала ничего столь откровенного.

Она взяла его за руку и повела к кровати.

— Ты очень особенная, — сказал он и выключил свет.