ГЛАВА 23

Айлет шла по сосновому лесу своего разума.

Он был неподвижным. Тихим. Ужасно пустым.

Ее босые ноги хрустели на красном ковре сухой хвои, она умело обходила острые шишки и выпирающие корни. Бледный свет падал сквозь зеленые ветви пятнами белого среди тени тропы, и она глубоко вдыхала запахи леса, такие сильные, хотя она знала, что это был сон.

Она днями безумно бежала, пробивала пути в лесу, на склонах и долинах. Ее голос разносился до небес, звал, визжал, рыдал без надежды на ответ. Она знала, что охота была тщетной. Но она охотилась.

Та охота была завершена. Теперь она просто шла. Слушала тишину в голове, разносящееся в ней эхо. Порой она тянулась к духовной связи, которой там уже не было, ощущала пустоту на ее месте, словно ее лишили конечности, но она все еще искала ее.

Как долго она шла? Дни? Недели? Минуты? Не важно. Она была без сознания, ее физическое тело лежало где-то далеко, уязвимое. Она порой слышала голоса в серой атмосфере сверху, но не понимала слова. Может, просто не хотела понимать.

Они, наверное, что-то ей дали. Чтобы успокоить ее тело и душу. Чтобы она перестала постоянно бежать в голове. Наверное, это заставило ее спокойно шагать. Она ощущала панику под поверхностью, под землей в хвое. Но это угасало, сменялось спокойствием и… тяжестью.

Что они ей дали? Не сом. Сом подавлял тени. Это ей уже не требовалось.

Как она устала! Но она шла, не давала себе сесть, отдохнуть. Деревья вокруг нее редели, и она двигалась к открытому пространству. Она вышла из теней на каменистый край ущелья, тут же узнала место ее скрытых воспоминаний.

Но те воспоминания уже не были скрыты. Она ощущала их, живые и активные, в лесу вокруг нее. Вещество делало их тихими и далекими, но, пока она стояла на краю оврага, она ощущала их ближе, чем раньше. Может, успокоительное переставало действовать.

Что-то приближалось по краю оврага справа от нее. Айлет не поворачивалась к высокой худой фигуре. Они стояли вместе, смотрели на брешь в мире ее разума, трещину, ведущую к глубинам ее души. Вид восхищал, овраг был окружен долинами, густым лесом, и все было под серым небом.

Если бы она протянула руку, она смогла бы коснуться женщины. Но она растаяла бы, как туман, ведь это было лишь воспоминание.

Высокая женщина заговорила. Ее голос был мрачным, как ночь:

«Я любила бы тебя, если бы ты мне позволила».

Айлет не ответила. Она ждала, и воспоминание отвернулось и ушло, оставив ее одну у оврага. Ветер выл внизу, дул на ее голую кожу и длинные волосы. Холодный ветер пробирал до костей. Она резко вдохнула и закрыла глаза, терпя холод.

Что-то звало ее в том ветре. Голос, который она почти узнала. Голос из вернувшихся воспоминаний пел:

«Вернись домой… Вернись домой… Вернись домой».

* * *

Айлет проснулась от холодного воздуха, жалящего ее физическое тело.

Ее глаза открылись, на жуткий миг она подумала, что вернулась домой в Гилланлуок. Она посмотрела на балки круглого потолка башни, заметила места, где солома обвалилась, туда проникал свет. Она ощущала жар от нагретых камней, все было таким знакомым, что она могла отчасти поверить и притвориться, что снова была девочкой, юной ученицей, проснувшейся в своей комнате, ожидающей знакомый день – изучение ядов, тренировки с оружием, история, лошади, декламация и проверка.

Она моргнула, и фантазия растаяла. Это был не Гилланлуок и не ее кровать. Окно было не на том месте, балки выглядели знакомо, но не так же.

Ларанта пропала. Она была одна. Это была новая реальность ее существования.

Айлет моргнула во второй раз, уже медленнее. Когда ее ресницы поднялись, она огляделась. Комната была знакомой, но не так, как ее комната в Гилланлуоке. Наверное, это был Милисендис. Она видела, что ее вещи лежали аккуратнее, чем она их оставила – одежда была сложена стопкой на стуле, сапоги стояли у двери. Она лежала на кровати, и это удивило ее. В этой комнате раньше не было кровати, только соломенный матрац и груда одеял.

Ковер, закрывавший окно, упал, и ледяной ветер проникал в комнату. Снег собрался на полу, воздух жалил ее кожу – это потрясало, но и радовало. Это было больно, но она могла отвлечься от пустоты внутри.

Айлет села, дрожа, обвила себя руками. Она столкнула груду шерстяных одеял, камни у кровати остыли. На ней была только ночная рубашка и… Она подняла руку, обнаружила складки шарфа, обвивавшего ее голову. Она убрала его, провела другой ладонью по щетине на голой коже головы в шрамах. Странно… ее голова еще никогда так не мерзла. Она не понимала, как ее грели волосы, пока они не пропали.

Ее пальцы задержались на толстом шраме на лбу.

Картинки мелькали в голове – картинки темного духа, длинной женщины, тянущейся к ней в пещере ее души. Горящий обливис, корона, впившаяся в нее. Ее мутило, статуя раскачивалась под ногами, меч летел к ее шее. Кровь, жестокость, хаос и Ларанта…

Нет.

Она закрыла глаза и опустила плечи, сгорбилась от тех видений. Нет, нет. В этот раз она останется в настоящем. Она не поддастся безумию снова.

Маленького стола у кровати тоже раньше не было. Там стояли бутылочки и стаканы, некоторые были использованы. Она встряхнула одну бутылочку, там почти ничего не осталось. Может…

Шаги зазвучали на лестнице у двери. Айлет резко повернулась. Она знала эту поступь. Ей не нужно было теневое восприятие, чтобы узнать, кто скоро появится на пороге.

Ручка повернулась. Петли скрипнули. Холлис заглянула. Она посмотрела на Айлет, груду одеял на полу, открытое окно и снег. Она нахмурилась, прошла по комнате, подняла ковер и вернула на место на окне. В комнате потемнело, и Айлет попыталась поменять зрение на теневое. Ничего не вышло. Только боль пронзила грудь.

Холлис повернулась к Айлет, они смотрели друг на друга в полумраке. Долго стояла тишина.

- Наверное, у тебя много вопросов, - сказала Холлис.

Айлет не ответила.

Холлис прошла по комнате, подняла с пола одеяла и шары. Она нежно укутала одеялами Айлет, подоткнула их под ее ноги, чтобы защитить голую кожу от холода. Как сделала бы мать.

- Прошло четырнадцать дней, - продолжила она, но голос был не как у матери. Она использовала сухой тон венатрикс, который Айлет хорошо знала. – Король – Герард ду Глейв – жив и вернулся в Дюнлок. Он собирает людей из соседних районов, вскоре они пойдут в Телианор, и он заберет корону отца, - Холлис отошла и стала медленно сворачивать шарф. – Я поеду с ним. Я, Террин ду Балафр и Кефан ду Там. И еще несколько из Брекара. Он надеется, что ты тоже поедешь.

Она опустила шарф на колени Айлет, быстро повернулась и пересекла комнату. Она убрала вещи со стула, села, выпрямила спину, уперла ладони в колени, словно озвучивала отчет.

- Я не знаю, что ты помнишь о последних двух неделях, - сказала она. – Мы говорили с тобой много раз. Порой ты будто слышала, но чаще… - она покачала головой. – Я расскажу, что смогу. Ты можешь остановить меня и задать вопрос в любой миг.

Она заговорила, заполняя холодный воздух словами. Она говорила о Ведьмином лесе – он пропал. О короне из эйтра – она была мертва, уже не одержима. Статуя упала через три дня после событий на ее ладони. Она говорила о многих смертях, включая Фендреля ду Глейва. Она рассказала, как король вернулся в Дюнлок, и захваченные тенью жили там под его защитой.

- Времена меняются, - сказала она. – Это ожидалось с приходом нового короля. Но я ожидаю мирную передачу власти в Телианоре. Сначала. Потом новые идеи короля будут… вызывать шум. Может быть война. С каструмами. С другими королевствами, - она покачала головой, приподняв бровь, но ее лицо осталось спокойным. – Кто знает, что будет дальше? Даже Пророки видят только тени.

Айлет молчала, пока она говорила. У нее не было вопросов, и она ощутила только облегчение, когда у Холлис кончились слова.

Холлис встала. Она опустила стопку вещей на кровать Айлет, подвинула сапоги ближе.

- Если будут силы, вставай, оденься и спускайся. Если нет, я принесу через час еду.

Она ушла. Айлет сидела какое-то время, а потом взяла штаны с вершины стопки. Что-то выпало из стопки на пол, привлекло ее взгляд. Ярко-красная ткань. Ее капюшон.

* * *

В загоне Честибора стоял не он. Это была лошадь цвета печени со светлой гривой. Айлет ее не узнала. Еще в конюшне была только серая лошадь Холлис, значит, эта лошадь предназначалась Айлет. Она нахмурилась, отыскала седло и пристегнула его. Хоть тело болело, было приятно заняться знакомыми делами, ее мышцы без проблем справлялись с движениями.

Она закрепляла сумки на седле, когда Холлис появилась на пороге конюшни.

- Айлет, - она сказала только это.

Айлет взглянула на нее, вернулась к своему заданию. Она проверила пряжки, подтянула кожаные шнурки. А потом взяла поводья лошади, повела ее из загона по конюшне.

Холлис пропустила ее во двор.

- Айлет, - сказала она снова, когда Айлет замерла, чтобы проверить уздечку и стремена. – Куда ты?

- Домой, - ответила Айлет.

- Домой? О чем ты? Ты… про Гилланлуок?

Айлет оглянулась, холодно посмотрела на Холлис.

- Я еду домой, - сказала она. – Только одно место всегда было моим. Дом, которого ты меня лишила, когда убила мою мать, моих братьев и сестер.

Холлис побледнела, и ее глаза выделялись под сдвинутыми бровями, сверкая.

- Айлет… - начала она.

Айлет прервала ее.

- Как думаешь, что случилось, Холлис? Что между нами? Думаешь, я все еще та девочка, которая сидела на твоем колене и ловила каждое слово? Девочка, которую ты меняла своей ложью и долями правды? Думаешь, я – твоя дочь?

Она будто ударила бывшую наставницу по животу. Холлис отпрянула на шаг, ее плечи опустились. Айлет еще не видела такую боль в ее глазах.

- Я сделала, что должна была, - сказала она. – Твоя мать… была убийцей. Хуже. Ты не знаешь Олесю ди Мовалис, ты не знаешь, кем она была. Она радовалась смертям, играла со смертными, мучила их и…