Она глубоко вздохнула и её руки беспокойно заёрзали.

— Он начал кричать и бросать вещи. А затем начал бить её и бил до тех пор, пока она не упала на землю и не перестала двигаться. Когда он ушел, я подбежала к ней, но она никак не приходила в себя.

— Где были его родители? — спросил Чейз.

— Они были старыми и не общались с нами. Им не нравились ни моя мама, ни я, поэтому мы тоже держались особняком. Именно благодаря ей я выжила.

— Что с ней случилось?

— Из-за травм она оказалась прикована к постели. Она едва могла ходить. А потом, через восемь дней после моего восьмого дня рождения, она не проснулась.

— Мне так жаль, — сказал Чейз.

— Мне тоже жаль, — добавил доктор Саймон. — Не только из-за твоей потери, но и из-за того, что тебе пришлось пережить.

Тело Даниэллы начало сотрясаться, и у неё из глаз полились слёзы, сопровождаемые глубокими рыданиями.

— Она умерла. И не было никого, кто мог бы защитить меня от других.

Она закрыла лицо руками.

Чейз обнял ее за плечи.

— Эй, — прошептал он. — Тебе больше не нужно нам ничего рассказывать. Я думаю, мы понимаем, что произошло дальше.

— Милое дитя, — доктор Саймон вытер слезу со щеки, — мы рады, что нашли тебя. Теперь мы защитим тебя.

— Вы не сможете защитить её, если отведёте обратно в бункер, — сказала я.

— Она может стать нашим лекарством, которое позволит нам жить наверху, — заявил сержант Хокинс с порога.

Даниэлла посмотрела на меня.

— Я не против пойти с ними. Никто не может причинить больше вреда по сравнению с тем, что я уже испытала. У меня нет никого... нет семьи.

— У тебя есть мы, — сказала я, протянув к ней руку через стол.

Она взяла меня за руку.

— Спасибо. Именно поэтому я пойду с ними. Потому что я хочу, чтобы вы были в безопасности.

Она посмотрела на меня полными слёз глазами.

— Я знаю, почему ты здесь. Ты хочешь спасти свою семью. Я собираюсь сделать то же самое.

— Да, мы станем тебе семьёй, — согласился доктор Саймон. — Я позабочусь о твоей безопасности.

— Спасибо, — улыбнулась она.

— Так как тебе удалось сбежать? — спросила я.

Она переплела руки.

— Старший из братьев покинул бункер в пьяной ярости. Остальные умоляли его остаться, но он не послушал их. Несколько дней спустя двое других отправились на его поиски и тоже не вернулись. Остались только я и их родители. Но они не хотели, чтобы я находилась с ними. Они выгнали меня, потому что мне было шестнадцать, и я была беременна. Я не знала, как выживать или с чем мне придётся столкнуться. Я просто запихнула в старый рюкзак столько еды и воды, сколько туда влезло, и побежала, пока не добралась до дома, где вы меня нашли. После того, как моя дочь родилась мертвой… мне хотелось уснуть и не просыпаться. Но каждый день мои глаза открывались, и я не могла понять, почему.

Она замолчала и тихо заплакала, закрыв лицо руками.

Мне было ужасно жаль Даниэллу. Протянув руку, я погладила её по волосам.

— Сомневаюсь, что мы когда-нибудь ещё встретим такого борца, как ты, — сказала я. — Ты самая храбрая девушка, которую я знаю.

Она отрицательно покачала головой.

— Это ты самая храбрая девушка, которую я знаю.

— Думаю, на шкале храбрости вы обе находитесь на одном уровне, — отметил Чейз.

Его комментарий заставил Даниэллу рассмеяться сквозь слезы.

— Я знаю, что мы можем сделать, чтобы тебе стало лучше. Это немного, но это только начало. Это поможет тебе закрыть эту страницу, — сказал Чейз.

Мы все повернулись к нему, и Даниэлла вытерла глаза.

— О чём ты?

— Мы могли бы похоронить твою малышку.

— Отэм, — прошептала она. — Её звали Отэм.

Он сочувственно кивнул.

— Мы можем устроить достойные похороны для Отэм. Что ты об этом думаешь?

Она оглядела присутствующих за столом, и её взгляд остановился на мне.

— Вы сделаете это для меня?

— Конечно, сделаем, — сказала я, почувствовав, что мы только что сделали важный шаг в сторону её полного выздоровления. — Она не заслуживает меньшего.

* * *

Перед заходом солнца Чейз вышел на улицу и вырыл небольшую могилу рядом с могилой Хименеса. Мы все стояли вокруг в знак поддержки, пока Даниэлла укладывала своего ребенка в место его последнего упокоения, а доктор Саймон читал молитву. Она оказалась короткой и трогательной, но я увидела, что это была ещё одна победа для Даниэллы. Всего за несколько коротких дней она уже не была той девушкой, которую мы нашли в том доме. И в глубине души я знала, что она справится.

В тот вечер атмосфера очень изменилась. Джонс приходил в себя, и Даниэлла сидела с нами за обеденным столом. Стивенс достал колоду карт и научил нас нескольким играм. Это был первый раз за долгое время, когда у нас был обычный вечер. Мы ели до чувства полного насыщения, пили воду, пока не перестали испытывать жажду, и смеялись, кажется, несколько часов подряд.

Когда пришло время ложиться спать, мы с Даниэллой направились в нашу комнату. Она попросила меня оставить фонарик включенным, и я согласилась. Затем она начала пристраивать свой спальный мешок рядом с моим. Ей ещё было нужно время, чтобы приспособиться к некоторым вещам.

— Спокойной ночи, Эби, — прошептала Даниэлла, как только мы устроились поудобнее.

— Спокойной ночи, Даниэлла.

Посмотрев на светящийся круг на потолке, я коротко помолилась, попросив Бога присмотреть за Финном и моей семьёй.

Затем я перевернулась на бок и, наконец, провалилась в глубокий сон.