Глава 5

Восемь лет назад…

— Ты врезалась на грузовике Пита в столб?

— На самом деле, всё было не так.

Видимо, это не помогло. Лицо отца оставалось серьёзным и недовольным.

— Мы практиковались в парковке задним ходом, и Пит подумал, что лучше всего это делать там, где рядом нет других машин, — начала я. — И так, у нас оказался мусорный бак с одной стороны и столб с другой.

— И ты попала в столб.

— Да.

— Не в мусорный бак, который просто бы упал, ничего не повредив, только устроив беспорядок.

— Пап, я это не планировала. Это несчастный случай.

— На самом деле, какое-то время она отлично справлялась, — вставил Пит, сидя на диване с бутылкой пива. — Затем её нога соскользнула со сцепленья и… да.

Папа повернулся и недовольно посмотрел на него.

— Как шея? — спросила я.

Пит пожал плечами.

— Выживу. Что не скажешь о бампере грузовика, он выглядит хреново.

— Язык, — проворчал папа.

— Извини.

Я подняла руки.

— Мне нужно практиковаться, если я хочу сдать тест. Мне уже семнадцать, как ты знаешь.

— И, по-видимому, ты готова сразить любые вещи на своём пути.

Пит хихикнул и отхлебнул пиво, потирая плечо. У него были красивые плечи, крепкие и сильные. Я надеялась, что не сильно их повредила.

— Знаешь, это действительно жестоко. Сейчас я чувствую себя совершенно без поддержки, — проворчала я. — Должна ли я напомнить тебе, что ты сказал, что Пит может дать мне уроки вождения?

— Да, но я не ожидал, что на первом же уроке ты врежешься и повредишь его грузовик. — Папа начал вышагивать туда-сюда. Не очень хороший знак. — Боже, вот каково это — иметь подростка?

— Я была подростком уже какое-то время, если ты заметил, — сказала я, свернувшись калачиком в углу дивана. Только не плакать, потому что это глупо.

Папе не нужно знать, что после аварии я разразилась слезами. Удар, вероятно, не показался бы слишком сильным со стороны, но довольно сильно толкнул нас. Пит, конечно, был раздражающе спокойным после всего, а для меня это было настоящим шоком. Но будь я проклята, если покажу папе хоть намёк на эти чувства.

— Посмотри на это с другой стороны, — сказала я. — Ты должен терпеть меня только шесть недель в году. Сколько машин я могу повредить за такое короткое время?

— Давай не станем узнавать, — пробормотал Пит.

— Милая, ты же знаешь, я не это имел в виду.

— Мне жаль, что я всё испортила и оторвала тебя от работы, — извинилась я.

Уперев руки в бока, папа опустил голову и несколько раз глубоко вздохнул.

— Хорошо, я заслужил это.

Молчание.

— Позволь мне кое-что прояснить для тебя, — сказал он, пристально глядя на меня. — Адель, ты моя дочь и я люблю тебя. Когда ты позвонила и рассказала мне об аварии, я чуть с ума не сошёл.

Меня это не убедило.

— Мысль о том, что я не могу защитить тебя… что в мире есть вещи, которые могут причинить тебе боль. — Он вздохнул. — Я просто рад, что с тобой всё хорошо.

Я тяжело вздохнула.

— Хорошо.

— И этот идиот, в любом случае, должен был получить служебный автомобиль.

На лице Пита появилась блаженная улыбка. Он поднял пиво, наклоняя его в мою сторону.

— Так держать, детка. Я знал, что, в конце концов, ты мне поможешь.

Папа рассмеялся.

— Если она сломает эту машину, то, по крайней мере, можно будет получить страховку через работу.

Как ни странно, Пит перестал улыбаться.

Ночь четверга. Сейчас…

К тому времени, как я спустилась к бассейну, он уже был в воде, счастливо плавая на глубине. Моим глазам потребовалась минута, чтобы привыкнуть к темноте, так как освещение было тусклым. Достаточно лишь для того, чтобы спуститься по ступенькам не упав.

— Привет, — тихо сказала я.

— Привет.

Я скорее почувствовала, чем увидела, как его взгляд скользнул по моему лицу, затем вниз по телу. Моим соскам понравилось внимание. Чёрт их подери. Это было ново и неожиданно, даже после того, как он поглядывал на них в баре. Сильно отличается от того, как он смотрел на меня раньше. Тогда его взгляд был больше похож на ласковое поглаживание щеночка по головке. Не знаю. С другой стороны, может быть, мне всё это только показалось.

— Прыгай, — сказал он.

— Нет.

Его смех был низким, грубым и безупречным. Может, всё это не очень хорошая идея.

— Пит, ты лучше всех знаешь, что не стоит поощрять меня к прыжкам.

Он издал жужжащий звук. Затем сильные руки стали скользить по воде, пока он не достиг края бассейна.

— Это не значит принимать решение, не обдумав их. Это только для удовольствия. Прыгай, Адель.

Осторожно я вошла в воду, спустившись по лестнице.

— Этого не произойдёт.

— Милый купальник, — заметил он.

— Спасибо. — Я вошла в воду по плечи. Вся красивая прическа была аккуратно собрана в пучок. — Только не брызгайся. Я не хочу мочить волосы сегодня.

— Как скажешь.

На бортике стояла бутылка скотча, ведёрко со льдом, бутылка джина, и бутылка тоника. Он даже нарезал лимон. Вот что значит гостеприимство.

— Не знаю, правильно ли я выбрал. Парень в магазине сказал, что это лучшее.

Я встала рядом с ним, осматривая бутылку джина.

— Хендрикс отличный выбор. Спасибо.

— Да? Отлично.

— Моя печень не выживет после этой поездки.

Он рассмеялся.

— Обычно я тоже много не пью.

— Мой приезд заставил тебя пить? — пошутила я.

— Немного, возможно. — Он посмотрел на меня, затем налил джин, а сверху тоник. И положил сверху ломтик лимона. Джин тоник без ломтика лимона — это дрянь, и никогда не позволяйте никому уверять вас в обратном.

— Не знаю, быть ли мне польщённой или оскорбиться.

— Детка, почему нам просто не быть? — Он выдохнул, передавая мне напиток. — Тебе.

— Спасибо.

Как только он налил себе скотч на два пальца, безо льда, он стукнулся своим бокалом с моим.

— Твоё здоровье.

— За то, чтобы просто быть, — сказала я.

Мы пили бок о бок, плавая на краю бассейна. Он выглядел потрясающе с мокрыми волосами, зачёсанными назад, и мускулистыми плечами, и руками. Я чувствовала, как моё сердце колотиться, взволнованное по пустякам. Потому что ничего не происходило и не должно произойти. Конечно же, нет. Хотя, если мне повезёт, то мы в итоге снова станем друзьями. Я больше не хочу полностью терять его из своей жизни. Это было бы здорово.

— Как на самом деле обстоят дела с мамой? — спросил он.

— Хорошо. Но ты знаешь, у нас с ней всегда всё хорошо, — ответила я и пожала плечами. — У неё своя жизнь, у меня своя. Она просто хочет находиться в своей студии или учить живописи на своих занятиях. Это весь её мир.

— Некоторое время я думал, что ты последуешь по её стопам.

— Я? — Я засмеялась. — Нет. Я могу рисовать, но не так как она. Я всегда предпочитала книги рисованию.

— Как насчёт писательства? Ты всегда вела дневник.

— Да, и он полон похотливых подробностей о тебе.

— Отлично, — сухо сказал он. — Но ты же думала про журналистику?

— Я взяла пару занятий и, честно говоря…— Я потрясла головой. — Они были пугающе жестокими и конкурентоспособными. Тогда я поняла, что если я не разделяю такое беспощадное отношение, то я не хочу этого достаточно сильно.

— Хм.

— Это было не для меня.

Он сделал глоток виски.

— А как насчёт путешествий, о которых ты говорила?

— Забавная штука — летать по всему земному шару, — проговорила я. — Но это стоит больших денег. Кроме того, моё нынешнее начальство не хочет, чтобы мы брали все отпуска разом. Это затрудняет планирование поездок. Но я сделаю это.

Он кивнул, просто наблюдая за мной.

— Что насчёт тебя?

— А что насчёт меня?

— Леона, да?

— Мы уже обсуждали это. Расскажи мне о своих друзьях.

— Нет, моя очередь, — сказала я, сделав глоток джина с тоником. Ах, сущность жизни. — Как твой отец? Он преодолел то, что ты не работаешь за письменным столом?

Его смех был коротким и немного обиженным.

— Я действительно раньше говорил с тобой о всякой ерунде, не так ли? Он практически списал меня со счетов как гиблое дело. Моя сестра делает его счастливым. У неё двое маленьких детей, и она управляет отделением банка. По сути, она суперженщина.

— Вау. Хорошо для неё.

— Да, — ответил он. — Тем временем, он обеспокоен тем, что я всё ещё бью по дерьму молотками. Это делает рождественские ужины очень интересными.

— Если бы ты пошёл по стопам своего отца и занялся финансами…

— Точно.

Я фыркнула.

— Ты бы выглядел отлично в костюме, но это полная чушь. Ты строишь дома для людей. Ты помогаешь создавать удивительные здания по всему побережью. Если он не видит этого, забудь про него.

Он улыбнулся.

— Спасибо.

— Это правда.

— Может, мне следует взять тебя с собой на следующее Рождество, чтобы ты смогла защитить бедняжку, — пошутил он.

— Я заинтересована.

— Буду иметь в виду. — Он засмеялся. — У тебя много друзей на юге?

— У меня есть соседи, Хейзел и её девушка, Мэдди. Они хорошие люди.

— Хорошо.

— Честно говоря, очень трудно найти родственные души, с которыми можно расслабиться, — сказала я. — Не знаю, заметил ли ты, но моё чувство юмора может быть немного странным. Некоторые вещи, которые вылетают из моего рта… люди не всегда меня понимают. Так что у меня не целая куча людей, а просто пара близких друзей.

Он кивнул.

— Люди, с которыми вы можете быть самим собой, очень редки в наши дни.

— Ты прав. — Его взгляд стал серьёзным.

— Что за взгляд?

— Не хочу прерывать нашу беседу, — начал он, — но мне всё ещё любопытно…

— Что? — спросила я.

Он застонал, откинув волосы.

— Я почти не хочу спрашивать, но я должен знать. Что на самом деле происходило в твоей голове на твоё восемнадцатилетие?

Я поморщилась.

— На самом деле?

— Да. Извини.

Может я могу просто утопиться. Это может сработать.

— Я не могу разобраться с этим в своей голове. Я заставил тебя думать, что есть что-то ещё?

— Дерьмо. Ладно. — Я выпила приличное количество спиртного из-за непростой ситуации. — Мне было наплевать на всё, что ты делал, кроме способности дышать, и я не знаю… но наукой доказано, что ты не можешь точно остановить это и остаться в живых. Так что это не твоя вина.

— Хорошо.

Я поморщилась.

— Наверно, я думала, что если бы я заявила о своём желании и вечной привязанности к тебе в такой грандиозной манере, то тебя поразило бы ошеломляющее осознание о моей расцветающей женственности.