Изменить стиль страницы

Глава 8

БЭТ

Я смотрю на мишуа, чувствуя себя так, словно смотрю на гору Эверест. Зарикс убирает руку с моих плеч и протягивает мне.

— Вставай, — говорит он.

— Эм... — я пристально смотрю на него. Если он поднимет меня, то будет истекать кровью еще сильнее. И все же я никак не могу взобраться наверх в одиночку.

Джавир вскарабкивается на другую сторону мишуа и протягивает руку.

— Пусть он поднимет тебя ровно настолько, чтобы ты дотянулась до моей руки.

Я киваю, сглатывая комок в горле, когда Зарикс толкает меня вверх, из его горла вырывается болезненный вздох. Моя трость ударяет мишуа, и она издает низкое рычание.

— Извини, — бормочу я, хватая Джавира за руку.

Он на удивление силен для своего роста и помогает мне сесть позади него.

— Ух ты, — говорит он. — Тебе надо больше есть.

— Не начинай, — предупреждаю я его, и Зарикс фыркает снизу.

Его глаза на мгновение встречаются с моими, в них мелькает едва заметная искорка веселья, а затем он смотрит на мишуа, словно собираясь с силами.

Он подтягивается, и я лезу в седельную сумку за болеутоляющим.

Он отрицательно качает головой.

— Нет, — говорит он. — Пей сама.

— Не буду, — говорю я, и Зарикс пожимает плечами, очевидно, явно безразличный.

Я стискиваю зубы, когда мишуа начинает двигаться.

— Куда мы направляемся?

За моей спиной нет ответа, а голова Зарикса падает мне на спину.

— Он потерял сознание, — говорит Джавир с легкой паникой в голосе.

— О Боже…

Мишуа останавливается как вкопанная, и я хмуро смотрю на нее. И что теперь?

— Мишуа не разрешают женщинам ездить на них, — говорит Джавир. — Она, наверняка, может сказать, что Зарикс не направляет ее.

Я подавляю желание разразиться проклятиями, которые явно не для детских ушей. Ладно, думай, Бэт.

— Ты мужчина. Пересядь вперед и возьми управление на себя.

— Думаешь, она мне позволит?

— Думаю, если она тебе не позволит, мы привяжем ее к дереву и оставим вуальди.

Мишуа издает странный стонущий звук, но, к счастью, начинает идти, как только Джавир хватает поводья.

— Ты знаешь, как вернуться в его племя? — спрашиваю я.

Джавир качает головой, и от страха у меня дрожат руки. Я не могу взять на себя смерть этого сурового, грубого воина. Не только потому, что я, кажется, забочусь о нем больше, чем следовало бы, но и потому, что он активно пытается остановить войну.

— Ладно, новый план. Ты знаешь, где найти кого-нибудь, кто мог бы нам помочь?

Джавир молчит, потом поворачивает голову, на его лице ясно читается волнение.

— Мой отец иногда брал меня с собой, когда приходил покупать и продавать товары на рынке. Обычно рядом с одним из прексов находилась пара браксийских воинов. Хотя я не знаю, из какого они племени.

Я киваю.

— Ты знаешь, как туда добраться?

— Думаю, да.

— Тогда давай сделаем это. Это наш единственный шанс.

Мишуа слегка ускоряется от моих слов, и мне интересно, как много она понимает. Понимает ли она, что Зарикс может умереть прямо сейчас?

Зарикс издает грубое рычание, и я тянусь назад, беря его за руку. У него прохладная кожа. Не очень хороший знак.

— Все хорошо, — говорю я. — Подожди. Мы найдем помощь. Только не делай пока никих глупостей, как например умереть.

Он молчит, и я вздыхаю, устремляя взгляд вперед. С другой стороны, Джавир, похоже, не знает значения слова «молчать».

— Итак, — говорит он, — почему ты оказалась одна на территории вуальди?

Я так устала, что не сразу понимаю, о чем он спрашивает. Мне кажется, что прошли годы с тех пор, как я бегала по лесу, отчаянно пытаясь найти помощь.

— Я сбежала от вуальди и пыталась найти кого-нибудь, кто помог бы мне спасти моих друзей.

— Вуальди нашли моего отца, когда он однажды был на охоте. Моя мать думает, что сначала стая наблюдала за ним в течение нескольких дней. Вас похитили из вашего племени?

— Нас всех украли из разных мест на нашей планете, — говорю я. — Она называется Земля.

Джавир резко поворачивает голову и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Правда? — спрашивает он, и это звучит так похоже на земного ребенка, что, несмотря на наши ужасные обстоятельства, я не могу удержаться от смеха.

— Правда, — киваю я. — Моя планета очень отличается от вашей. Мы не живем в племенах. Некоторые люди даже живут в высоких зданиях, в тысячи раз выше, чем таверна.

— Ты что, насмехаешься надо мной?

Я снова смеюсь.

— Я не такая.

— Почему тебя похитили?

Я вздыхаю.

— Поверь, я каждый день задаю себе один и тот же вопрос. Я думаю, что иногда с хорошими людьми случаются ужасные вещи. Раньше я верила, что плохие вещи всегда рано или поздно случаются с плохими людьми, но думала, что я хороший человек.

Голос у Джавира звучит тихо.

— Мой отец был хорошим человеком.

Я вздрагиваю, стараясь подобрать слова. Я устала и не хочу говорить ничего такого, что могло бы еще больше расстроить мальчика, который все еще оплакивает своего отца.

— Да. Мне кажется, что иногда плохие вещи случаются без причины. И это несправедливо. Но все, что мы можем контролировать, — это то, как мы реагируем на эти плохие вещи.

Мне самой потребуется некоторое время, чтобы в это поверить. Позволить себе забыть тот факт, что все, ради чего я работала, — все годы тренировок, домашнее обучение, чтобы я могла посещать больше занятий, пропускать такие обряды посвящения, как выпускной бал и возвращение в родные пенаты — все было напрасно.

Но в конце концов мне придется с этим смириться. Если я вернусь домой и действительно не смогу снова танцевать или, что еще хуже, — и это, что я с трудом могу себе представить, — я вообще не вернусь домой, мне нужно будет жить дальше.

— Прислушайся, — внезапно говорит Джавир, выдергивая меня из моих мыслей.

Я сосредотачиваюсь на расстоянии, когда Джавир останавливает мишуа. Между деревьями, сидя на своих мишуа, ведут беседу…

Трое браксийских воинов.

ЗАРИКС

Слова Бэт звенят у меня в ушах, и мне удается поднять голову с того места, где я положил ее ей на спину.

Да. Мне кажется, что иногда плохие вещи случаются без причины. И это несправедливо. Но все, что мы можем контролировать, — это то, как мы реагируем на эти плохие вещи.

Неужели я «одна из тех плохих вещей», которые случились в ее жизни? Неужели она считает всю эту планету «плохой вещью»? Я отбрасываю эту мысль.

Эта женщина более прагматична, чем я думал. Судя по боли в ее голосе, она потеряла больше, чем я мог себе представить, но с того момента, как она открыла глаза в хижине Сонис, она была неустанно сосредоточена на том, чтобы двигаться вперед.

Пока я все еще оглядываюсь назад.

Я задыхаюсь от боли, когда мишуа останавливается. Бэт слегка напрягается, когда я кладу подбородок ей на плечо, а затем расслабляется, поднимая руку, чтобы погладить меня по щеке.

— Все будет хорошо, — уверяет она меня. — Ты знаешь этих парней?

Я прищуриваюсь, глядя на воинов, когда они замечают нас, и подходят ближе.

— Они из моего племени.

Мой подбородок почти падает с плеча Бэт, когда она с облегчением расслабляет плечи. Через несколько мгновений Тазо оказывается рядом со мной.

Он чертыхается, глядя на меня.

— Что случилось?

— Нож встретился с кишками, — тихо говорит Бэт. — Нам нужно доставить его к целителю.

— Ты человеческая женщина, — внезапно говорит он, обнимая ее, и она ахает, когда его глаза расширяются.

— Ты видел таких, как я?

Он кивает.

— Наш катай заключил сделку с племенем Ракиза за одну из найденных им женщин.

Мне не нужно видеть лицо Бэт, чтобы понять, что ее губы, скорее всего, сжались от этого заявления, и ее голос резок, когда она наклоняет голову, ее мягкие волосы касаются моего лица.

— Заключил сделку? — ее голос ледяной, и Тазо смотрит на меня. — Забудь, — говорит она. — Как быстро мы сможем доставить его в ваше племя?

Перик откашливается, подъезжая ближе, и я пытаюсь не обращать внимания на то, как Декир — третий воин — зачарованно смотрит на Бэт.

— Мы по меньшей мере в дне пути от нашего лагеря, — говорит Перик. — срезать несколько часов, если пойдем полным ходом, но... — его голос прерывается, когда Тазо свирепо смотрит на него.

— Мы справимся, — говорит Тазо, и я на мгновение встречаюсь с ним взглядом. Мы не разговаривали много лет. Но почему-то, если мне суждено умереть, кажется правильным, что это произойдет, пока он рядом.

В конце концов, я несу ответственность за смерть его сестры.

Брови Тазо опускаются, как будто он читает мои мысли, а затем он поворачивается к Бэт.

— Не волнуйся, женщина. Этот воин слишком упрям, чтобы умереть.

Она фыркает.

— Ладно. Тогда пойдем.

Джавир садится на мишуа Перика, а Тазо тянется к Бэт, помогая ей сесть перед ним. Краска исчезает с ее лица при этом движении, и я тянусь к седельной сумке, чуть не падая с мишуа.

Декир протягивает руку, чтобы поддержать меня.

— Что ты хочешь?

— Больно... Бэт.

— Не говори глупостей, — огрызается она. Но я открываю глаза, не подозревая, что они закрылись.

— О чем он говорит? — спрашивает Тазо.

— У него в седельной сумке болеутоляющее. Мы должны залить его ему в глотку.

Тазо долго молчит.

— Мы не позволяем женщинам испытывать боль, когда это можно предотвратить, — говорит он, и я напрягаюсь.

Он грубо ругается.

— Зарикс, — начинает он, но я снова закрываю глаза.

Его голос становится жестче.

— Выпей, женщина. Зарикс хорошо справляется с болью.

Бэт молчит, но по тихому рвотному звуку, который она издает, я могу сказать, что она сделала глоток.

Что-то толкает меня в руку, и мне с трудом удается заставить себя открыть отяжелевшие веки.

Она протягивает мне болеутоляющее.

— Теперь ты, — настаивает она, ее глаза влажные. — Пожалуйста.

Я вздыхаю, но принимаю его, делая большой глоток.

Декир привязывает меня к мишуа, и я кладу голову на ее чешуйчатую кожу.

— Ладно, — мрачно говорит Тазо. — Пойдемте.

БЭТ

Странно сидеть на мишуа перед Тазо после того, как я привыкла к сильной руке Зарикса, обнимающей меня за талию. Тазо — настоящий джентльмен, но я скучаю по угрюмому, вспыльчивому мужчине, который в настоящее время лежит без сознания на своей мишуа.