— Привет, — глупо говорю я.

— Привет. Что тебе нужно?

Я меняю тон.

— Я слышала, что здесь есть еще одна человеческая женщина. Хотела спросить, можно ли мне ее увидеть?

Если бы я не наблюдала за катаем пристально, то, возможно, не заметила бы разочарованной тоски, промелькнувшей на его лице. Мгновение спустя она исчезает, и его лицо снова становится пустым, пока он изучает меня.

— Ты можешь ее увидеть. Но имей в виду, что Алексис останется здесь. Со мной.

Его тон собственнический и немного мрачный, и я вздрагиваю. Я не могу вспомнить, какую женщину звали Алексис, но кто бы она ни была, надеюсь, катай хорошо с ней обращается. За мной присматривают с того момента, как мы прибыли, но меня беспокоит мука в глазах Дексара.

— Хорошо, — говорю я после долгой паузы. Он оглядывается и кивает Тазо, который отступает в сторону, пропуская меня. Я чуть не смеюсь. Мне только что высказали предупреждение.

Тазо ведет меня вглубь шатра, пока меня не охватывает клаустрофобия. Он оглядывается и, кажется, видит это на моем лице, потому улыбается мне.

— В этом кради скрыто множество выходов, — говорит он. — и чтобы оказаться снаружи, понадобится лишь несколько мгновений.

Это помогает, и я сосредотачиваюсь на окружающем меня убранстве, которое становится все более и более роскошным по мере того, как мы приближаемся к тому месту, где держат Алексис.

Наконец мы добираемся до еще одной пары охранников, которые кивают и открывают полог из ткани.

Алексис оборачивается, и я встречаюсь с удивленными ледяными голубыми глазами.

— О Боже, — говорит она.

— Эм, привет.

— Привет? Ты первая человеческая женщина, которую я вижу за последние несколько дней. Иди сюда.

Я смеюсь, когда она подходит ко мне и заключает в объятия. Она отстраняется и кивает Тазо, который кивает в ответ и оставляет нас наедине.

— Ты была с женщинами, которых забрали во время той бойни, верно? — она вздрагивает, когда я киваю. — Ты с остальными? Как ты попала ко мне? Расскажи мне все.

Я смеюсь. Эта женщина с длинными светлыми волосами, голубыми глазами и загорелой кожей похожа на сельскую девушку. Но ее глаза светятся острым умом, и я не стану путать ее жизнерадостность с легкомыслием.

Ее улыбка исчезает, когда я рассказываю ей свою историю.

— Ты ничего не слышала о двух других женщинах, которых похитили с тобой?

Я качаю головой.

— Мы должны были искать любые их следы, когда были в Нексии, но все пошло к черту. Я недостаточно внимательно следила за парнишкой — тем, что отправился с нами, — и он отвлек Зарикса. Тот чуть не умер, а я была полностью сосредоточена на том, чтобы вернуть его сюда.

В глазах Алексис появляется сочувствие.

— Это отстой, — говорит она, — но давай взглянем на те данные, которые у тебя есть. Мы знаем, что они в безопасности. По крайней мере, так было несколько дней назад. Мы знаем, что они с вуальди, что помогает нам исключить любые другие браксийские племена. И мы знаем, что вуальди, скорее всего, продадут их, судя по их же словам. А это значит, что им придется их где-то держать. Мы найдем их.

Я выдыхаю.

— Мне нужно было это услышать. Спасибо. Как ты вообще здесь оказалась?

Алексис закатывает глаза, указывая мне на угол комнаты, где на мягком ковре лежат большие подушки. Впервые я оглядываю большое пространство.

Изящно задрапированный материал на стенах глубокого рубиново-красного цвета, и хотя я знаю, что снаружи есть охранники, мне кажется, что мы находимся в нашем собственном маленьком мире. Подушки с одной стороны украшены великолепными узорами, которые, должно быть, заняли нескольких часов ручной работы. В другом конце комнаты стоит большой деревянный сундук, а по бокам — два сундука поменьше. Судя по прозрачному материалу, свисающему с большого сундука, предполагаю, что это гардероб Алексис.

Алексис грациозно опускается на пол, устраиваясь на одной из больших подушек. Она машет рукой в сторону деревянных мисок с фруктами и орехами, стоящих на маленьком столике рядом.

— Ты голодна? — спрашивает она.

— Вау, — я сажусь. — Ты ведешь здесь светскую жизнь.

Она снова закатывает глаза.

— Так и есть. Но изначально это был не мой выбор, поверь.

Я приподнимаю бровь, и она вводит меня в курс дела. Очевидно, после того, как нас схватили, браксийским воинам, которые застали нас врасплох, удалось убить вуальди и забрать Алексис и трех других женщин в свое племя.

— Бэт, — серьезно говорит она, и я встречаюсь с ней взглядом. — Ты видела, что случилось с Чарли?

Я мысленно возвращаюсь назад, и при воспоминании о моем ужасе в те моменты мне кажется, что я иду по битому стеклу.

— Чарли? Которая их них?

— Та, у которой была кровоточащая рана на голове.

— Ох. Она была не с вами?

Алексис качает головой.

— Когда тебя похитили, мы искали тебя, клянусь. Но браксийцы сказали, что нам повезет больше, если они вернутся с большим количеством воинов, которые знают местность и могут убить вуальди. Мы хотели найти тебя.

Я не понимала, как сильно мне нужно было услышать эти слова. По отдельности мы ничего не значили друг для друга — просто кучка женщин, которых случайно похитили гриваты. Но мы сблизились за те несколько мгновений, когда все мы смирились со своей судьбой и попытались найти способ сбежать.

Что-то во мне расслабляется, и я улыбаюсь ей.

— Знаю. Вы, девчонки, тоже пострадали. А теперь расскажи мне о Чарли.

— Она исчезла. Мы искали везде, где она могла спрятаться, если бы испугалась, и мы знаем, что ее не похитили вместе с вами. На самом деле Невада, Элли и я пришли к этому племени, чтобы спросить, не слышали ли они или видели что-нибудь.

— Что они сказали?

— Ну, во-первых, Дексар ничего нам не сказал, пока я не согласилась остаться здесь с ним.

— На какой срок?

Она отводит взгляд.

— Целый год.

— Год? — мой голос высокий, и я понижаю его. — Ты что, издеваешься? Ради какой-то информации?

Она встречается со мной взглядом и кивает.

— Да. По собственным словам Дексара, он «плохой человек».

— Ни хрена себе. Так они ее видели?

— Видел один из его часовых. И вот что: по-видимому, они убеждены, что ее похитил дракон.

— Дракон? Да иди ты!

Ее глаза расширяются, когда она торжественно кивает, и я на мгновение задумываюсь. На этой планете есть виды, которых я никогда не могла себе представить, будучи на Земле, и знаю, что видела лишь малую часть. Неужели так трудно поверить, что драконы существуют? Даже на Земле они веками были мифическими существами.

— Ладно. Допустим, что ее похитил дракон. Как нам вернуть ее? Думаешь, он... съел ее?

Уголки губ Алексис опускаются.

— Я нахожу странным, что она была единственной, у кого было сильное кровотечение, и что именно ее похитили. Я думаю, что ее кровь соблазнила его, и я думаю, что он принял ее за еду. Но другие не так уверены. Поэтому, пожалуйста, расспроси любого, кого найдешь о драконе.

— Так и сделаю. Вау, — говорю я, все еще ошеломленная, а затем наклоняюсь ближе. — Ты серьезно собираешься остаться здесь на год? — шепчу я.

Она бросает взгляд на вход и наклоняет голову так близко, что мы почти соприкасаемся.

— Ни за что, — говорит она. — Я инженер-механик. Не хочу хвалиться, но я — наша единственная надежда починить тот корабль и убраться с этой планеты.

Мой рот открывается, и она так сильно понижает голос, что я едва слышу ее, хотя в нескольких дюймах от нее.

— Невада и Элли вернутся за мной. Как только мы найдем других женщин, мы все отправимся обратно на тот корабль.

Я долго смотрю на нее, когда до меня доходит. Мы могли бы выбраться отсюда. Я могла бы вернуться на Землю. Вернуться к моей жизни.

Суровое лицо Зарикса всплывает перед моими глазами, и я хмурюсь.

Алексис отстраняется.

— О чем ты думаешь?

— Ни о чем. Мне не терпится поскорее вернуться.

Она поднимает бровь.

— По тебе не скажешь, что ты взволнована возвращением.

Я вздыхаю.

— Так и есть. Я хочу вернуться на Землю. Ты даже не представляешь, насколько.

— Так в чем же проблема?

— Нет никаких проблем. Просто... Зарикс…

— А... — она откидывается на подушки и тянется за горстью орехов. — Мужчины. Они вечно все портят, не так ли?

Я смеюсь, когда она улыбается мне.

— Да, это так.

— Так что же происходит?

— На самом деле ничего. Просто... он — это само определение эмоциональной недоступности, понимаешь? Но он поцеловал меня. Это был короткий, нежный и, наверное, лучший поцелуй в моей жизни. Насколько это жалко?

— Это совсем не жалко. Девочка, может быть, тебе стоит рассказать ему о своих чувствах?

Мои щеки пылают, когда я представляю, как он смотрит на меня своими темными глазами.

— Я не знаю, что чувствую. К тому же он не из тех парней, с которыми можно шептаться о милых пустяках.

Она закатывает глаза.

— Так предприми что-то. Жизнь коротка. Если завтра ты покинешь эту планету, не станешь ли ты задумываться о том, что могло бы быть? Представлять, как целуешь его?

Я пристально смотрю на нее.

— А ты романтик.

Она смеется, и в ее смехе слышится легкая горечь.

— Когда-то была. — Она оглядывается на пышное убранство, и ее губы кривятся. — Жаль, что я не могу помочь тебе найти других женщин, — тихо говорит она, и в этот момент красная ткань раздвигается, и внутрь входит Дексар.

Его взгляд суров, и Алексис вскакивает на ноги.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она. — Разве у тебя нет своих приспешников, которыми ты мог бы командовать?

Он сердито смотрит на нее, и на его лице нет и следа той тоски, которую я видела.

— Зарикс спрашивает о Бэт, — говорит он, и я поднимаю бровь.

Мне это кажется подозрительным. Алексис, должно быть, думает о том же, потому что ее глаза вспыхивают, когда она смотрит на него.

— Что, мне теперь нельзя разговаривать с друзьями?

Дексар смотрит на меня, и я вздыхаю. Держу пари, что кто-то подслушивал снаружи, и он взбешен мыслью, что Алексис собирается покинуть его величественную задницу.

— Мне все равно пора возвращаться, — говорю я, протягивая руку.