Будет ли он прикасаться ко мне так?

Наши глаза встречаются в зеркале, и я знаю ответ.

Да, будет.

Ополоснув в последний раз, он бросает тряпку на стойку, затем прижимает мое тело к своему.

– Последний шанс, детка.

Чтобы отступить?

– Я говорю «да».

Я всегда буду говорить ему «да».

Его взгляд смягчается, затем он наклоняется и поднимает меня, прижимая к груди, когда выключает свет локтем, погружая нас обратно в тень.

В спальне лунный свет проникает сквозь окна, когда он укладывает меня на шелковое серое одеяло. Взмахом руки он сбрасывает декоративные подушки на пол. Другой рукой включает мягкий свет ближайшей лампы. Затем заползает на кровать, нависает надо мной и смотрит мне в глаза.

– Я собираюсь сделать сегодняшний вечер приятным для тебя, малышка.

– Ты уже сделал.

Я улыбаюсь, прикасаясь к своему кулону.

Он обхватывает мое лицо ладонями, наклоняет голову и, наконец... наконец, накрывает мои губы своими.

Рэнсом целует меня так, словно я принадлежу ему. Мое тело вздрагивает от узнавания, как будто оно помнит своего хозяина. Как будто я забыла всех остальных парней, которые когда-либо неумело касались моих губ и смотрела на этого мужчину, который будет для меня всем.

Я выгибаюсь навстречу Рэнсому и открываю губы, приглашая его глубже. Скользя зыком по моему, он трется членом, все еще одетый в джинсы, против обнаженной боли в моей киске, такой острой, что теперь я извиваюсь и скулю, требуя большего. Я теряюсь в его большой ладони, обхватывающей мою щеку, в том, как он командует моим ртом, в шероховатом прижатии его груди к моей.

Наш поцелуй длится вечность. Я нагреваюсь и сгораю от его прикосновений. Щетина на его твердой челюсти тянется вниз по моей шее, прокладывая путь для его голодных губ, чтобы завладеть мной. Я превращаюсь в дрожащий, трясущийся сгусток желания, когда Рэнс проводит ртом по моей коже, облизывает эрогенные зоны и покусывает везде, где я чувствительна, пока он прокладывает себе путь к моим соскам.

В ту секунду, когда он сосет один из них, я забываю время и место. Черт, я забыла даже имя. Все, о чем я могу думать, – это возбуждение, которое он на меня обрушивает, и подозрение, что я никогда не буду прежней, как только мы покинем эту кровать.

Рэнсом втягивает один кончик в рот, затем другой, глубоко, неторопливо сосет, я чувствую это всем телом, особенно между ног.

– Господи, я никогда не смогу насытиться тобой, – выдыхает он, прокладывая поцелуями путь вниз по моему телу, облизывая нижнюю часть груди, обводя языком ребра и кружа вокруг пупка. Затем он опускается на пол рядом с кроватью, подтягивает мои бедра к краю и раздвигает складочки киски большими пальцами, со стоном вдыхая.

Я так открыта для него. Такая уязвимая и незащищенная. Я дрожу. Мои бедра двигаются в нужде.

– Ты розовая и милая. – Он обводит мой набухший клитор пальцем. – Хм...

У меня перехватывает дыхание. Каждое прикосновение пронзает мое тело, вплоть до пальцев ног. Напряжение усиливается.

Я уже так близко.

– Рэнсом...

Мой голос звучит так измучено, жаждуще.

– Малышка?

– Прикоснись ко мне ртом.

– Ты имеешь в виду лизать твою киску, пока не кончишь?

Я яростно киваю.

– Пожа-а-а-а-алуйста.

Мгновенно он раздвигает мои ноги шире и проводит языком по складочкам, как будто наконец пробует ту часть меня, которую жаждет больше всего, и он не остановится, пока я не откажусь от своего сопротивления и не отдамся удовольствию.

От ощущения горячего дыхания и обжигающего языка я вскрикиваю и дрожу. Он хватает меня за бедра и держит там, где хочет, а затем снова и снова ударяет по моей самой чувствительной плоти.

Мои щеки горят. Сердце бешено колотится. Потребность накапливается и растет. Я сжимаю одеяло в кулаке, пытаясь сопротивляться такой быстрой капитуляции, но Рэнсом этого не терпит. Он играет со мной, контролируя мое тело, пока я не начну царапаться и умолять.

Это не займет много времени.

– О, боже мой… Пожалуйста, – я тяжело дышу, зарываясь руками в его густые волосы и отчаянно пытаясь дернуть его за голову – все, что угодно, чтобы быть ближе к нему.

– Да! Так близко...

Затем он останавливается, вместо этого целуя мой живот, пока не упирается подбородком в лобок. Его черные глаза буквально затягивают меня.

– Знаю.

Конечно, знает. Он насмехается надо мной, самодовольно улыбается, проводя подушечкой большого пальца по клитору так медленно, что я не могу кончить... но могу сильно страдать.

– Рэнсом...

– Мольбы не поколеблют меня, малышка. Ты дразнила меня.

– Я не хотела, – хнычу я.

– Нет, хотела. Я же говорил тебе ожидать расплаты.

Он прекращает свои невыносимо неторопливые ласки, чтобы снова лизнуть меня, долго и со стоном, как будто я самая сладкая конфета, которую он когда-либо пробовал.

– Но...

Я сдерживаю остаток протеста. У меня нет защиты.

– Но что? Я люблю тебя такой. Раскрасневшиеся щеки, извивающиеся бедра. Ты широко раскрылась для меня, и мне даже не пришлось просить. И эта киска такая, такая мокрая, просто ждет, когда я тебя трахну.

– Да. Я хочу тебя. Я готова. Сейчас. Пожалуйста.

– К чему такая спешка? – спрашивает он, прежде чем снова скользнуть языком по моему набухшему бугорку, подтолкнуть его носом, вдыхая запах, а затем продолжить большим пальцем и мучительно медленным, медленным движением.

Не раздумывая, я мяукаю, раскрываясь еще шире, приподнимая торчащие соски, умоляя о большем.

– Рэнсом!

– У нас вся ночь, малышка.

Нет, если он сначала сожжет меня заживо. Я так мучительно близка к оргазму, которого никогда не испытывала. Это эпично, как что-то из книги, слишком фантастично, чтобы поверить.

– И в первый раз, когда ты кончишь для меня, ты сделаешь это на моем члене.

Мой пульс подскакивает.

– Да.

– Ты сделаешь это не один раз.

Боль между ног усиливается.

– Да.

– И я буду смотреть в твои глаза, когда ты разлетишься для меня на части.

При его словах я захлебываюсь.

– Да!

Я тоже хочу наблюдать, как по нему пробегает волна удовольствия, и знать, что заставляю его чувствовать себя хорошо. Я хочу заглянуть в его душу и увидеть, как любовь, которую я чувствую, отражается во мне.

Я хочу точно знать, что я его, а он мой.

На прикроватной тумбочке стоят часы, и он смотрит на них, облизывает меня в последний раз, затем пробирается вверх по моему телу, останавливаясь, чтобы прикусить бедренную кость, затем языком пробиться вверх по животу и, наконец, всасывает покалывающие, нежные соски снова, прежде чем накрывает мой рот своим, глубоко погружаясь.

После настойчивого скольжения его языка по моему, он, наконец, поднимается глотнуть воздуха. И я ошеломлена, осознав, что он расстегнул молнию на брюках, приспустил их на бедра и втиснулся между моими. Головка члена прижимается к киске. Одним мощным толчком он вот-вот окажется внутри меня.

– До твоего дня рождения остался час, Гавана. Давай посмотрим, сколько раз я смогу заставить тебя кричать для меня.

– Да. Пожалуйста. Сейчас. Я хочу этого – так сильно. Но сначала я должна тебе кое-что сказать… Эм, я девственница.