— Беркли, я могу позволить себе то, что тебе нужно.

— Неважно. Речь идет о том, чтобы получить лучшее предложение. Это здорово, что у тебя есть деньги, и в этом моя работа, чтобы убедиться, что так оно и будет продолжаться.

Она опиралась на то, что, как я полагаю, лучше всего, по ее словам, ударит по моему кошельку? И бросает две пачки в корзину. Я шагаю с тележкой и киваю головой, чтобы она двигалась по проходу.

— Я понял, — говорю я ей.

— Нам нужна бумага для записей и бумага для принтера. Я предполагаю, что принтеры будут поставляться хотя бы со стартерными чернилами, я могу заказать больше, как только я узнаю, что нам понадобится. О, и нам понадобятся ручки!

Я думаю, что так оно и есть, следую за ней, когда она останавливается и изучает ручки. Глядя на тележку, я вижу три степлера и три диспенсера с лентой, а также рукав со скрепками и лентой.

— Теперь бумага, — говорит она, помещая в тележку ручки и маркеры. Я ничего не говорю, просто следую за ней по проходу, и мы переходим в следующий отдел. Упаковки с бумагой выложены на полках, и она сразу же идет к упаковке, рядом с которой указана более низкая цена. Она наклоняется, будто собирается ее поднять.

— Прекрати! — Говорю я, наверное, громче, чем нужно. — Извини, — бормочу я, — Позволь мне ее поднять. Я бросаюсь к ней и легко поднимаю упаковку, помещая ее на дно тележки.

— Спасибо.

Она оглядывается.

— Где Зейн?

Почему она ищет его?

— Остался в отделе со стульями, — говорю я, пытаясь сохранить спокойствие.

Это заставляет ее смеяться.

— Что смешного?

— Ты не знаешь, сколько раз мы все собрались вместе, чтобы прогуляться, а Зейн терялся в толпе, клянусь, этот парень легко может заблудиться.

Вздыхаю и еще больше раздражаюсь из-за того, что он ее так давно знает и проводил с ней время. Меня это раздражает, потому что я не могу так поступать: она работает на меня, и я должен быть сосредоточен только на клубе. Любой парень мог потерять себя в такой девушке как Беркли, и я бы потерялся в ней.

Еще разумнее держаться, как профессионал, ведь она работает на меня — таков уровень наших отношений. Я слышу, как женщина смеется, и я бы поспорил на мою жизнь, что Зейн сейчас рядом с ней.

— Я думаю, мы его нашли.

Она улыбается мне.

— Ты его хорошо знаешь.

— Не совсем, я имею в виду, мы веселимся, и он играет особую роль в моей семье, как Мэгги и Барри, я бы не сказала, что я его действительно знаю. Я знаю, что ему нравятся девушки, и с его внешностью и индивидуальностью я могу только предположить, что стоит за этим смехом: «Я хочу, чтобы ты смеялась».

Я задыхаюсь от собственного смеха.

— Что такое: « Я хочу, чтобы ты смеялась?»

Я должен был спросить.

Она машет рукой.

— О, ты знаешь, он тот, который заставляет женщин казаться отчаянными. Смех, который ты слышал — подделка, все это не продлится долго, но женщине все равно, она хочет, чтобы парень обратил на нее внимание, и она знает, что потешит его эго.

— Конечно.

Мы добираемся до конца прохода и видим, что Зейн стоит слишком близко к одной из сотрудниц магазина. Она смотрит на него, словно хочет съесть, и смеется почти над всем, что он говорит, она протягивает руку и прикасается к нему, а Зейн приближается к ней.

— Видишь, о чем я? — Шепчет Беркли.

— Ты разоблачила его, — прошептал я.

— На самом деле это грустно, она красивая девушка и должна держаться за кого-то, кто действительно заставляет ее смеяться.

С этими словами она идет к ним. Зейн видит ее и представляет их друг другу, я следую за Беркли и наблюдаю за ней в тот момент, когда она приветствует девушку, а затем говорит Зейну, что пора идти, почти как курица-наседка. Я смотрю, как девушка хватает визитную карточку с прилавка и что-то на ней пишет — номер, я полагаю, затем вручает его Зейну. Зейн подмигивает ей, а затем обращает свое внимание на Беркли, глядя через плечо, чтобы найти меня.

— Все взяли?

— Да, — бормочу я, пока я поворачиваю тележку на контрольную линию.