Глава 4 Рид

Рождественский ужин был восхитителен. И дело не столько в еде, сколько в компании. Генри заранее составил праздничный плейлист, поэтому мы наслаждались едой под музыкальное сопровождение Бинга Кросби. Даже Аника и Генри выглядели вполне естественно. Хотя Генри все-таки прав. У Аники, определенно, что-то произошло. Сначала я подумал, что это всего лишь похмелье после ее вчерашнего корпоратива. Но похоже все гораздо сложнее. Ведь с аппетитом у нее все в порядке. Как и у всех.

Вокруг то и дело слышались одобрительные возгласы по поводу того или иного блюда. Кулинарные творения Генри всегда вызывали один и тот же эффект. И я давно привык к возгласам «боже мой» и «какая вкуснотища». И зачастую тоже не мог сдерживать восторга.

Все, что когда-либо готовил Генри, каждый кусочек, это оркестр вкусов! Сладкий, соленый или пряный. И идеальное сочетание структуры: нежная или хрустящая. Гастрономическая симфония!

Я понятия не имею, как Генри это удается, но каждое блюдо, приготовленное его руками — настоящий шедевр! В Австралии на Рождество всегда готовят различные блюда из мяса, множество салатов, а также вегетарианские закуски. Но Генри превзошел все ожидания. И, кстати, он прекрасно знал, что путь к моему сердцу лежал через желудок. Конечно, я полюбил его не за кулинарные способности… И продолжал бы любить, даже, если бы Генри перестал готовить совсем. И этот ужин, в канун Рождества, стоил всех недель тщательного планирования и затраченных сил и нервов.

Вот сижу я сейчас за столом, смотрю на Генри, на наших самых близких друзей. Все едят, смеются и разговаривают. А Генри просто сияет счастьем! Его рука то и дело сжимает мое бедро. И от этого счастлив я.

И я вовсе не шучу, когда каждый раз надеваю ему кольцо на палец и прошу выйти за меня. Мгновения, когда его глаза встречаются с моими, а дыхание замирает, никогда ни с чем не сравнятся.

Мы не планировали в этот вечер долго засиживаться, ведь это канун Рождества. К восьми вечера Генри подал свой десерт «Павлова» со свежими ягодами. Ужин подходил к концу. Все тихо переговаривались.

— Какие планы на завтра? — спросила Мелинда.

— Обед с семьей Генри и ужин с моими родственниками. — Я кивнул в сторону огромной рождественской елки и кучи подарков под ней. — Генри и здесь отличился. Чересчур балует наших племянников.

Генри одарил меня теплой улыбкой.

— Мне так нравится, когда ты зовешь их нашими.

Они перестали быть только моими и стали нашими сразу, как только ты согласился выйти за меня.

— Потому что так и есть.

Аника извинилась и отошла в ванную. Шон с непроницаемым выражением потягивал пиво.

Эм, не заметив состояния Аники, кивнула в сторону шестифутового подарочка.

— Это он?

Я широко улыбнулся.

— Ага.

Генри вздохнул.

— Зря ты ей потакаешь. — Затем он заметил, что за столом все смотрели с интересом. Только Эмили улыбалась. Еще бы, ведь она была в курсе всей истории. — Дело в том, что моя мать… сходит с ума по Джорджу Клуни. Вот Рид и купил картонного Джорджа в полный рост.

Я рассмеялся.

— А Генри заставил завернуть его в подарочную бумагу. Целый рулон ушел!

Генри выгнул бровь.

— Так Рид его в прихожей поставил. Вот иду я в туалет, а тут он. Я всякий раз думал инфаркт случится. Потом Рид спрятал его за дверью нашей спальни. Я чуть не помер!

Я хохотнул.

— Генри заверещал тогда ничуть не хуже Барри Гибба, а отскочил вообще, как Джеки Чан в фильмах про кунг-фу. Я целый час ржал.

— И спал на диване, — добавил Генри. — Ржать, когда я чуть не умер! Такое всегда будет караться ссылкой на диван.

Я от души рассмеялся.

— Только угрожал отправить спать на диван. Когда дар речи вернулся.

Генри шмыгнул носом и вздернул подбородок.

— Естественно я не мог говорить. На меня в собственной спальне напал Джордж Клуни и пытался убить.

Я как мог старался не улыбаться и не смеяться, но не получилось. Я приобнял Генри и притянул ближе, чтобы поцеловать.

— Прости за этот случай, милый. И да, после такого, Джорджа следовало упаковать.

Генри показательно вздохнул.

— Я даже представить боюсь, что моя мама будет с ним делать. Мне уже жалко этого картонного Джорджа. — Все рассмеялись, а Генри чуть наклонил голову и уставился на Му. — Так-с, я тут хотел спросить… Му. Почему именно Му?

Му моргнула и невозмутимо произнесла:

— Как мычание?

Я изо всех сил старался не рассмеяться, но не удержался. От сдерживаемого смеха меня потряхивало, а я ведь парень немаленький. То есть скрыть бы все равно не получилось. Генри, выгнув бровь, посмотрел на меня так, что другой бы испугался до чертиков.

Я сразу перестал смеяться.

А вот Му нет. Она сочла это прикольным.

— Меня зовут Моника, — пояснила она. — Мама в детстве называла Мони-му, а потом просто Му. Так с четырех лет это короткое Му и осталось.

— А, понятно, — произнес Генри. — Я все пытался представить, как выглядит бюстгальтер для коровьего вымени, но на ум всегда приходила резиновая перчатка. И эта картинка меня пугала.

Все замолкли с широко распахнутыми глазами. Только Аника, возвращаясь на свое место, рассмеялась. Я усмехнулся и положил руку Генри на плечо.

Еще минут двадцать мы смеялись и обсуждали кто чем планирует заниматься завтра. Первыми засобирались Эм и Кристиан.

— Помочь? — спросила Эмили и уже начала убирать тарелки.

Генри уставился на нее с удивлением.

— С ума сошла! Поставь на место!

— Генри, — сказала Эм. — Ты и так все сам приготовил. Это наименьшая благодарность за ужин.

— Для меня это только в удовольствие. Правда. — Генри глянул на меня. — Любимый, скажи, что я обожаю и готовить, и убираться.

Я широко улыбнулся.

— Так и есть. Оставьте все.

— Но, — начала протестовать Эм.

— Вы гости, — ответил Генри. — Я разрешу убраться только тому, кто победит меня в танцевальном батле под Кайли Миноуг. И, поверь, многие пытались.

— И все проиграли, — ласково произнесла Аника. — Что не очень-то приятно.

Мелинда добавила:

— Я думала «Отверженные» подойдут больше.

Генри вздохнул.

— Может и больше, но как вспомню шнапс… Правда, Аника?

Аника снова позеленела.

— Даже не напоминай.

После череды прощаний и пожеланий счастливого Рождества все ушли. Остались только Аника с Шоном. Они сидели за столом словно уходить не собирались. Аника, конечно, выглядела снова взволнованной и стало понятно, что мы скоро узнаем, что ее беспокоило.

Она взяла стопку тарелок и отнесла их на кухню. Генри нахмурился, но взял несколько подносов и последовал за ней.

Я повернулся к Шону.

— Все в порядке?

Он долго на меня смотрел, потом кивнул.

— Да. Но им с Генри нужно поговорить.

«Черт»

— Звучит не очень хорошо.

— Тут такое дело… — Шон вздохнул. — Пусть они поболтают, а мы начнем убираться.

— Точно.

Мы собрали тарелки, салатницы, столовые приборы, стаканы и отнесли на кухню, где Генри пялился на футболку Аники. Затем растерянно посмотрел на саму подругу.

— Ничего не понимаю.

Если честно, то я заметил эту надпись сразу, но подумал, что просто не понял шутки. На ее футболке было написано «Ctrl+C».

Затем мы с Генри одновременно посмотрели на футболку Шона.

Там тоже было «Ctrl+C».

Аника нахмурилась и взяла Генри за руку.

— Давай поговорим.

Генри выглядел ошеломленным и просто тупо кивнул. Аника повела его в гостиную.

— Рид, — произнесла Аника. — Тебя это тоже касается.

Вот теперь я серьезно забеспокоился.

Аника села на диван и притянула к себе Генри. И так как я не хотел быть от него далеко, то сел рядом на подлокотник. Аника сложила руки у груди словно ей стало плохо и у Генри участилось дыхание.

— Ты бросаешь меня? — Его голос прозвучал необычайно тихо. Я положил руку ему на плечо, потом стал поглаживать спину.

Аника загадочно усмехнулась, но не ответила. Просто взяла сумочку и достала маленький рождественский подарок.

— Открой. — Шон присел на журнальный столик и положил руки на колени Анике.

Генри потянул за ленточку, потом стал возиться с бумагой — его руки дрожали. Я никогда не видел его таким взволнованным. Я сжал плечо Генри, давая понять, что я рядом, потому что подарок он разворачивал словно там была граната.

Внутри лежала какая-то ткань. Генри взял ее, а Аника разрыдалась.