Сердце сжалось. Я знала, что меня ждало это, но я не хотела это слышать.

- Я еще вернусь, - пообещала я ему и себе. – Мой папа ненавидит этот город, и потому что место - мое любимое в мире.

- Хочешь, я скажу другим Уборщикам?

- Что меня отправили домой? – я фыркнула. – Ни за что. Пусть думают, что я разбогатела и ушла на покой. Это хороший и счастливый конец для Уборщицы Ён Э.

Он кивнул, потом я кивнула, и мы замерли и стояли, глядя друг на друга, пока минуты тянулись.

- Тебе, наверное, стоит идти, - сказала я. – Ты не хочешь быть тут, когда мой папа прибудет.

- Точно, - согласился он и еще раз посмотрел на меня. – Удачи в жизни, Опал.

- И тебе, - я гордилась тем, что голос не дрогнул. Это ощущалось как поражение сильнее всего этой ночью. Но я уже плакала. Я не давала себе повторить это при нем. Еще будет время для слез и ненависти к миру, когда я вернусь в логово отца в Сеуле. Сейчас я собиралась запомнить каждый миг, смотрела, как Ник махал на прощание и тихо уходил за разбитую дверь, закрывая то, что от нее осталось, за собой.

Я смотрела туда, где он был, долгое время. Это было печальным делом, но что еще я могла? Мне даже было негде сесть в моей квартире. Я слышала, как очки в сумке включились, значит, Сибил посылала местоположение отцу. Я могла подойти и выключить ее, но смысла не было. Произойдет это сейчас или через час, мне крышка. Я бросила вызов Дракону Кореи и проиграла. Я пыталась быть сильной, но в дверь постучали.

Как пленник, идущий к виселице, я прошла четыре фута по моему ковру в обломках. Я не хотела, чтобы отец видел меня разбитой, так что заставила себя выпрямиться. Когда я расправила плечи и выпрямилась во весь рост, я сжала дыру на месте дверной ручки и потянула дверь, открывая ее, уже упрямо хмурясь.

И чуть не врезалась в Ника.

- Что ты тут делаешь? – безумно прошептала я, шагнула мимо него, чтобы проверить, не было ли на парковке лимузина моего отца. – Он вот-вот придет!

- Знаю, - сказал Ник. – Потому я спешил, - он схватил мою ладонь и что-то сунул в нее. – Вот.

Я в смятении опустила взгляд. Ник сунул мне в руку конверт, желтый, как из банка, которые никто уже не использовал. В такие заворачивали наличные.

- Что это?

- Заем, - он пристально смотрел на меня. – Я занимаю тебе десять тысяч долларов.

Я подпрыгнула так, что чуть не выронила конверт.

- Что?

- Я занимаю тебе десять тысяч долларов, - повторил Ник. – Теперь ты можешь отплатить отцу.

- Так нельзя! – закричала я.

Он пожал плечами.

- Почему? Ты уже стоила мне миллионов долларов этой ночью. Что такое еще десять тысяч?

- Я не могу это принять, - я протянула конверт ему. – Ты не можешь просто дать мне десять тысяч долларов!

- Я их не даю, - его голос стал раздраженным. – Я уже сказал, это заем. Вернешь позже.

- Я не могу, - отчаянно сказала я. – Если бы я могла вернуть десять тысяч долларов, я бы не попала в эту беду! Но шансов нет. Я проклята.

Ник улыбнулся мне.

- Ты не проклята.

- Нет, я на самом деле проклята магией дракона, - объяснила я. – Потому у меня были ужасные пять месяцев. Драконша, которая забирала василисков, сказала, что отец проклял меня на неудачи.

- О, - сказал Ник, а потом пожал плечами. – Не важно.

- Как это? – завопила я.

- Я не проклят, - он ухмыльнулся. – Как насчет этого? Ты всегда была в Уборке лучше меня, и я всегда завидовал твоей способности смотреть на квартиру и видеть скрытые деньги. Тебе нужен тот, кто будет делать ставки, кто не проклят магией. Как насчет работы вместе? Ты сможешь говорить, какие квартиры – хорошая покупка, и я буду вести все транзакции, которым может навредить твоя неудача. Так мы перестанем тратить деньги, делая ставки против друг друга. Мы будем злить всех, зарабатывать много денег, и ты сможешь отплатить мне. Все побеждают! Будем все делить шестьдесят на сорок. Будет чудесно.

Я хмуро смотрела на конверт денег в моих руках.

- Пятьдесят на пятьдесят.

- Согласен, - тут же сказал он и протянул руку.

Я крепко сжала его ладонь.

- Спасибо.

- Ты ведешь себя так, словно я проявил милосердие, - он улыбнулся мне. – Но я только что заманил своего главного соперника на свою сторону, так что кто теперь победил? – он потер ладони. – Наконец, я доберусь до тех классных лотов, которые ты всегда выигрываешь.

- Не считай пока свои деньги, - предупредила я его. – Я еще не знаю, как работает это проклятие, и…

Я замолчала, уловив шаги на лестнице. Знакомые шаги. Судя по его лицу, Ник тоже их услышал, и он устремился к двери.

- Завтра утром, - шепнул он, оглянувшись, пока спешил по открытому коридору. – Аукцион в шесть утра, я тебя заберу.

Я кивнула, прогоняя его ладонями. Отец завернул за угол.

В этот раз с ним не было милого дополнения в виде смертной. Он был один и выглядел странно утомленно, красивое лицо было хмурым. Он посмотрел на коридор, где только что пропал Ник, но, хоть я была уверена, что отец чуял, что у меня был гость, он промолчал. Он просто протянул руку.

- Идем.

Я хмуро посмотрела на его протянутую руку, а потом опустила на нее конверт Ника.

Отец чуть сдвинул брови.

- Что это?

- Моя оплата.

Его зелено-желтые глаза посмотрели туда, он порвал конверт и стиснул зубы.

- Наличные? – презрительно сказал он, вытащив купюры. – Кто еще использует их, кроме преступников?

- Я, - я скрестила руки на груди. – Прости, что не передача через банк, но это все еще законно. Приходится брать, что дают, когда на твоей голове проклятие.

Он даже не пытался отрицать.

- Теперь ты потребуешь, чтобы я его снял? – сказал он, скрестив руки на груди.

- Нет, - я покачала головой. – Ты это не сделаешь, так что я не буду тратить дыхание. Я просто хотела, чтобы ты знал, что я знаю об этом, и это не важно. Проклятие или нет, я не сдаюсь. Я все отплачу, а потом мы больше не увидимся.

Отец сжал ладонь, бледные изящные ногти, похожие на когти, рвали деньги, которые я ему дала, на конфетти. Я вздрогнула от тихого звука рвущейся бумаги. Но, когда я подняла голову, он не смотрел на меня в ярости. Он был печален. Настолько, словно те деньги были его сердцем, и это я, а не он, порвала его на куски.

- Зачем ты делаешь это, Опал? – тихо спросил он. – Почему не вернешься домой?

- Потому что не хочу.

- Почему? – осведомился он, бросая обрывки денег на землю. – Я плохо обеспечивал тебя? Не давал все, чего ты хотела?

- Ты никогда не давал мне то, чего я хотела, - с горечью сказала ему я. – Ты давал мне то, что ты хотел. Ты подарил мне на двенадцатый день рождения детский рояль Стейнвей ручной работы. Я даже не играю!

- Ты могла научиться, - сказал он, ужасная печаль спадала с его лица, и знакомый гнев пробивался наружу. – Я не буду извиняться за щедрость. И, насчет твоих желаний, я потакал им последние четыре года. Я дал тебе действовать дико, и ты натворила ошибок. Мне только что позвонили от Миротворца – самого Дракона Детройта! – что моя дочь бегала по Узлам с ранами. Ты понимаешь, как плохо это сказывается на мне?

- На тебе? – закричала я. – Это я пострадала!

- Из-за своего безрассудства! – закричал он. – Тебе важнее здоровье преступника, который только что тут был, чем свое. Но ты – моя Опал! Мое сокровище! Я не позволю никому обходиться с моим имуществом так ужасно, как ты обходишься с собой.

- Так хватит меня заставлять! – закричала я, и мне было все равно, что соседи стали выглядывать. – Если бы я не пыталась отплатить твой долг, мучаясь из-за твоего проклятия, мне не пришлось бы этого делать!

- Долг был твоей идеей, - прорычал он. – Не моей! Если не можешь его отплатить, это не моя вина. Но если думаешь, что я позволю тебе уйти без боя, ты не была внимательна.

- Поверь, - сказала я серьезным тоном, - я была внимательна. Я знаю теперь, как грязно ты готов биться, но ты должен знать лучше всех, что я никогда не сдамся. Проклятия, долги, взлом моей ИИ показывают, что ты отчаялся, значит, моя победа все ближе. И я выиграю, даже если придется все сломать для этого.

Когда я закончила, папа смотрел на меня так, словно видел впервые.

- Ты – эгоистичный и глупый ребенок, - прошептал он, протянул ладонь к моему лицу. – Ты даже не знаешь, куда ввязываешься.

- Как и ты, - я уклонилась от его руки. – Если хочешь, чтобы я перестала рисковать, хватит прижимать меня к стене. Оставь меня в покое!

- Никогда, - заявил он. – Где ты научилась не сдаваться, по-твоему? Я не перестану преследовать тебя, собачка. Пока ты не вернешься к моим ногам, где твое место.

- Тогда мы снова встретимся через месяц, - упрямо сказала я. – Потому что этот месяц мой. Теперь, - я подвинула горку изорванных денег к нему ногой. – Вот оплата, так что покинь мой порог.

Он схватил деньги так быстро, что я не смогла уследить за движением. Сжимая испорченные купюры, он оскалил острые зубы и развернулся, стал спускаться по лестнице с такой силой, что все здание содрогалось. Я тоже дрожала, смотрела, как он сел в лимузин и уехал.

Когда я убедилась, что он не вернется, я вернулась внутрь и стала двигать большие обломки к моей разбитой двери. Не чтобы закрыться от него – я давно поняла, что отца не остановить, когда он хотел войти – но я не могла расслабиться без двери. Я не могла починить ее сегодня, но могла сделать барьер, так что собрала обломки выше. Когда я решила, что нарушители споткнутся и сломают шеи раньше, чем дойдут до меня, я сжалась на обломках кровати и стала пытаться уснуть. Завтра утром нужно было рано вставать на работу, Ник не даст мне проспать.

И когда появились сны, я видела счастливое время, когда была достаточно юной, чтобы путать подарки с любовью, и отец был моим миром.