Глава 33

Джимми

Я стараюсь сохранять спокойствие и провожаю Мэри, говоря ей:

— Ладно, увидимся в семь.

А потом возвращаюсь в раздевалку. Там я нахожу Радовича, который ждет меня у моего шкафчика.

— Что, черт возьми, всё это значит? — спрашиваю я, глядя в сторону тренировочного поля. — Что здесь делает Бреннер?

Как будто я сам до сих пор ни хрена не понял.

Радович шмыгает носом и встает со скамейки. Я замечаю крошечную дырочку в одном из швов его спортивных штанов, которые всё время трутся друг о друга.

— Он только сегодня подписал контракт.

Так я и знал.

Но всё становится ещё хуже, когда Радович говорит:

— Мы берём его с собой в Денвер. — Он смотрит на моё плечо, потом на пах, а потом снова на плечо. — Он бесстрашный, и его рука как пулемёт. Он не сломается под давлением и слишком молод, чтобы бояться удара.

Другими словами, прямая противоположность мне.

Я где-то читал, что идеальный возраст для парня, отправляющегося на войну, — между восемнадцатью и двадцатью двумя годами, пока он еще полон тестостерона, не имеет ни малейшего понятия о последствиях своих действий, не несёт никакой ответственности и имеет лишь самое смутное представление о том, что я люблю называть будущим. Так что Бреннер, в отличие от меня, энергичен, самоуверен и ни о чём особо не думает. Его задача — вытрясти дерьмо из мяча и посмотреть, что получится. Идеальный игрок, по мнению Радовича.

Тренер совершенно неловко похлопывает меня по плечу, а потом устремляется прочь.

Я закрываю глаза и цепляюсь за дверцу своего шкафчика. Держусь так крепко, что слышу, как скрипят петли. С точки зрения стратегии это имеет смысл. Парнишку перехватили перед турниром. Его отец был «Медведем», тоже четвертым номером. Что для меня означает, что теперь бывший квотербек следит за моей работой, в ожидании своего часа. «Фантастика».

Вот в чем прикол этой лиги. Ты можешь выиграть игру, но ты должен продолжать выигрывать до тех пор, пока игр больше не останется. Недостаточно перевернуть всё с помощью ещё одной игры. Либо ты на коне, либо под конём.

Бреннер с важным видом входит в раздевалку и дергает подбородком в мою сторону.

— Привет, дедуля.

Мудак.

— Рад, что ты с нами. — Я даже не могу заставить себя улыбнуться. Я стягиваю через голову свою пропотевшую майку и бросаю её в шкафчик. В зеркале заднего вида я вижу, как Бреннер разглядывает ленту на моем плече.

— Это выглядит не очень хорошо, — говорит он. И, конечно же, поправляет свои яйца.

— Все нормально. — Я надеваю свежую рубашку, а потом толстовку.

— Да? Ты так думаешь? Судя по тому, что я слышал, не очень.

Вот ведь мелкий гадёныш. Я не собираюсь стоять здесь и оправдываться перед ним. Я слишком долго был в этой лиге, черт возьми, чтобы противостоять маленьким прыщавым засранцам в джинсах, которые спущены ниже их задницы. Я хватаю свою сумку, перекидываю её через плечо и направляюсь к двери. У меня есть возможность свалить, и сейчас самое время так и сделать. Это намного лучше, чем разнести лицо этого маленького мудака кулаком.

На пути к выходу я сталкиваюсь с Радовичем, который проходит мимо, как будто меня вообще не существует, и начинает обсуждать с Бреннером покупку для него нового шкафчика, проверку его обмундирования и включение в список на игру в воскресенье.

Ублюдки. Я им еще покажу. Но пока мне нужно успокоиться, черт возьми. Мне нужно найти свой Дзен.

Мне нужно съездить в «Костко».

***

Иногда я задаюсь вопросом, что произойдет, если подключить меня к кардиомонитору, когда я вхожу в парадные двери «Костко». Ускориться ли мое сердце или наоборот будет выдавать один удар в каждые три секунды, как будто я впал в транс? Потому что я чертовски люблю это место. Его запах, барахло, которое вам пытаются продать, образцы. Жареные цыплята. Всё это. Я показываю свою визитку парню на входе. Я прихожу сюда так часто, что на меня уже не обращают внимания, что довольно-таки фантастично. Я направляюсь в переднюю секцию, мимо лопат и подтаявшего льда, и засовываю бумажник обратно в карман. Толкая свою тележку вперед, я пытаюсь немного успокоиться. Конечно, они наняли Бреннера. Нужно быть идиотами, чтобы не сделать этого. Разумеется, его возьмут в тур. На данный момент наш третий квотербек играет ещё хуже, чем я. В самом деле, я даже не задумывался, почему руководство уже давно не наняло какого-нибудь выскочку. А мне следовало бы. Но это не так, и я очень зол. Я хватаю банку арахиса весом в два с половиной килограмма и бросаю её в свою тележку.

Иногда я ненавижу эту игру. Я просто чертовски ненавижу её.

Поэтому я сосредотачиваюсь на хорошем. На Энни, которая прекрасно справляется в детском саду, несмотря на своего отца. И на Мэри тоже.

Как только я думаю о ней, то чувствую себя лучше. Как будто всё в порядке. Как будто футбол — это не единственное, что имеет значение. Потому что теперь у меня есть она. Более важный объект для моего внимания.

Я толкаю тележку к полотенцам и замечаю красивый женский турецкий махровый халат, светло-розовый за $39,99.

Я беру его в руки, держу перед собой и на минуту задумываюсь. Интересно, что Мэри скажет, если бы я начну покупать ей шмотки в «Костко»?

Нахрен. Думаю, пришло время узнать ее реакцию, и бросаю халат поверх арахиса в свою тележку. Пока я пробираюсь по проходам, успокаивающее воздействие сыпучих продуктов проходит сквозь меня. Я прохожу мимо раздела с книгами, хватаю экземпляр «Линдон Джонсон и Американская мечта»¹ и продолжаю путь.

Дело в том, что мне не нужно много. У меня дома есть все необходимое, но к тому времени, когда я заканчиваю прогуливать между стеллажами, в моей в тележке есть все виды необходимой мне ерунды. Стопка бумаги для принтера, потому что Энни любит рисовать на чистых белых листах. Семьсот марок — опять же для Энни. Я беру три тюбика масла для тела — кокосового, ванильного и мангового — и кладу их рядом с халатом для Мэри.

А потом я добираюсь до кассы и выгружаю всё свое барахло на ленту.

Кассир всё подсчитывает. Я уже видел ее раньше, и она относится ко мне так же, как к той даме, что стояла в очереди передо мной. Я упаковываю свои вещи, и мы говорим о погоде и о шторме, который должен скоро начаться.

Затем я протягиваю ей свою дебетовую карточку.

Она бьет по «ИТОГО» и говорит:

— Извините, сэр. Она отклонена.

— Как это? — спрашиваю я её, пялясь на карточку. — Этого не может быть.

— Позвольте мне попробовать ещё раз. У нас было много проблем с новыми считывателями чипов. — Она что-то печатает своими длинными фиолетовыми ногтями и заново сканирует карту.

Но маленький синий экранчик говорит: «Отклонено».

Я смотрю на свои вещи, упакованные в коробку от тепличных огурцов, которую я сам выбрал из кучи других коробок. Это не может быть правдой. Я мысленно возвращаюсь к своему банковскому счету. У меня там тридцать тысяч, не считая мелочи.

За моей спиной выстраивается длинная очередь. Обычно здесь не случается подобного, потому что «Костко», как хорошо отлаженный механизм, в этой системе нет места для подобного дерьма.

Кассир ждёт, наблюдая за мной. Я лезу в бумажник и достаю свою кредитную карточку, которая без проблем проходит.

Девушка очень мила, но я могу точно сказать, что она думает: «Неужели Джимми Фалькони разорился?»

Господи.

Я отвожу свою тележку в сторону маленького ресторанчика и прислоняюсь к стене. Достаю телефон, открываю приложение Wells Fargo² и вхожу в систему. Я так взволнован, что в первый раз путаюсь с паролем, но со второй попытки ввожу его верно и жду, пока маленькое вращающееся колесико прогресса операции кружит и кружит на экране «ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОЖДИТЕ, ПОКА МЫ ПОЛУЧИМ ИНФОРМАЦИЮ О ВАШЕМ АККАУНТЕ».

Основной баланс текущего счета: $ 0.91

— Твою мать, — говорю я, нажимая на информацию об аккаунте.

И там, среди сотен транзакций, я вижу слова INTERNET GAMING и BETS-GRAND CAYMAN.

Майкл взломал мой счет.

— Вот ублюдок.

И обчистил меня.

____________________

Примечания:

1 — «Линдон Джонсон и Американская мечта» — книга американской писательницы, биографа, Дорис Кернс Гудвин о 36-м президенте США Линдоне Джонсоне.

2 — Wells Fargo – банковская компания, предоставляющая финансовые и страховые услуги.