ЭЙ, ДЕВУШКА…

ХОЧЕШЬ ПОДЕРЖАТЬ МОИ ШАРЫ?

Нет. Только не это. Я должна выбраться отсюда. Я смотрю на закрытую дверь и сильнее сжимаю руль.

Есть только одно решение. Я распахиваю дверь плечом и обхожу багажник.

— Я скажу тебе, чего я не собираюсь делать, — бормочу я себе под нос, стягивая покрытие с запасного колеса. — Я не пойду на этот стадион сегодня. Ни в коем случае этого не будет. — А потом я беру отвертку в одну руку и домкрат в другую.

***

Вернувшись в спортзал, я осторожно обматываю свои руки, пытаясь обрести спокойствие и простить себя за мысли о том, что у такого парня, как он, и такой женщины, как я, был какой-либо шанс на отношения, чёрт подери. Я собираю волосы в хвост, регулирую высоту мешка и начинаю работать.

Примерно через минуту после начала моей тренировки Мэнни подходит и встаёт с другой стороны мешка, наблюдая за мной и жуя кусок вяленой говядины, посыпанный красным перцем.

— Малыш, ты разозлилась, — говорит он, наблюдая за мешком, пока я вхожу в ритм, и мешок отскакивает от моих ударов, делая три прыжка за раз.

— Нет.

— Пфффффт, — Мэнни запихивает остатки говядины в рот огромным похожим на сосиску пальцем. — Ты так избиваешь мешок только в период уплаты налогов, или когда у тебя было действительно плохое свидание. Это был парень с ринга? Большой гринго с бицепсами?

Это сбивает меня с ритма, и я так сильно бью по мешку, что он рикошетит от рамы полдюжины раз. Вытирая нос краем повязки на руке, я отхожу и беру бутылку с водой. Тыльной стороной предплечья я вытираю пот со лба.

— Это точно не налоги, — говорю я Мэнни.

Он садится на скамейку рядом со мной. От него слегка пахнет лосьоном после бритья, и я замечаю порез на его щеке.

— Он забрался тебе под кожу, не так ли?

Я делаю несколько глотков воды.

— Немного.

Мэнни открывает пакет с сэндвичем и предлагает мне кусочек. Кончиками пальцев я достаю один. Он такой же мягкий, как кровельная черепица, и настолько острый, что у меня щиплет в носу.

— Боже ты мой.

— Сегодня супер острый, — говорит он. — Неплохо, правда?

Мой нос жжёт, я икаю, и кажется, что мой желудок сейчас вывернет. Что, во имя Господа Бога, ты сделал со мной?

Когда начинают течь слезы, я смотрю на большие часы за окном. Джимми и его плечо ждут меня через час, но я не собираюсь туда. Поэтому я открываю свой телефон и звоню доктору Кертису.

— Ух! — ревет он. — Доброе утро. Как дела?

Я глотаю вяленую говядину, закрываю глаза и прощаюсь с маленьким проблеском надежды и заблудшим безумием, которое было у меня последние несколько дней.

— Полковник. Мне нужно изменить план битвы. Варианты?