- Нет. Он послал меня сказать тебе, что ты не важна. Ты будешь заперта здесь до его коронации в Айосе, а потом будешь казнена за измену. Он больше никогда с тобой не увидится.
Лорен оттолкнулся от стены.
- Но спасибо, - сказал он, - за информацию о Мениаде. Это было полезно.
Он почти дошел до двери, когда она заговорила.
- Ты не спросил меня о моем сыне.
Лорен остановился. Повернулся.
Восседая на софе, она казалась царственной, как королева, высеченная из мрамора, возвышающаяся над комнатой.
- Он пришел рано. Роды длились долго, всю ночь до утра. В конце всего этого – ребенок. Я смотрела ему в глаза, когда до нас дошли вести о солдатах Дэмиена, марширующих к форту. Мне пришлось отослать его, ради безопасности. Ужасная вещь разделять мать и дитя.
- Правда? Это все? – спросил Лорен. – Несколько колкостей и отчаянное воззвание к материнству? Я думал, что ты соперник. Неужели ты действительно думала, что Принц Виира будет тронут судьбой ребенка бастарда?
- Должен быть, - сказала Йокаста. – Он сын короля.
Сын короля.
У Дэмиена закружилась голова, как будто пол начал уходить из-под ног. Она произнесла слова спокойно, как произносила каждое замечание, но только эти слова изменили все. Мысль, что это мог быть… что это был…
Его ребенок.
Все сложилось в единую картину: что ребенок родился так рано; что она ушла так далеко на север, чтобы родить, в месте, где дата рождения ребенка могла быть скрыта; что в Айосе она умело скрывала первые месяцы беременности и от него, и от Кастора.
Все черты Лорена побледнели от шока, и он уставился на Йокасту так, как будто его только что ударили.
Даже рядом с шоком Дэмиена, полнейший ужас Лорена был чрезмерным. Дэмиен не понял его, как не понял и выражения глаз Лорена или Йокасты. Затем Лорен произнес ужасающим голосом:
- Ты отправила сына Дамианиса моему дяде.
Она ответила:
- Видишь? Я соперник. Я не останусь гнить в камере. Ты скажешь Дэмиену, что мы с ним увидимся, как только я потребую, и, я думаю, на этот раз он не станет посылать ко мне своего постельного мальчика.