Кертис выругался. Бенни Коул постоянно находился в радиоконтакте с наблюдателями и снайперами. Выслушав от них сообщение, он доложил Кертису:

— Сэр, в кабине лайнера только четыре человека: женщина и три члена экипажа ближневосточной наружности.

Полковник знал об этом из доклада пилота F-22.

— Совершенно непонятная ситуация. Ну ничего, сейчас мои бойцы разберутся с этим делом. — На щеках Ричарда проступил лихорадочный румянец.

Как только нос самолета оказался над люком, Паола толкнула крышку руками и в ту же секунду оказалась на поверхности. В полуметре от неё уже проходила передняя опора шасси. Двигаясь вслед за ней, Паола ухватилась руками за тягу и, подтянувшись рывком, исчезла в отверстии, куда убиралось шасси. У перегородки она моментально нырнула в проход, ведущий в отсек электронной связи, давая возможность Джулии повторить свой маневр.

Джулия чуть было не сорвалась, крепко взявшись за тягу и отталкиваясь ногой о кожух гидравлического амортизатора. Амортизатор был в подтеках масла, и кожух покрылся тонким скользким слоем с примесью пыли. Нога резко скользнула вниз, и если бы они работали сейчас более многочисленной командой, очередной боец получил бы ощутимый удар ногой. Но Джулия последовала примеру подруги, которая втянула тело в отверстие только на руках, и повторила её маневр. Оказавшись рядом с Паолой, она тихо выругалась.

Самолет продолжал движение. Лоцман с замиранием сердца следил за действиями «амазонок» и облегченно вздохнул, лишь когда капитан «Нью-Эй», закрыв за собой крышку люка, исчезла из поля его зрения. Он скрестил сигнальные флажки и отошел в сторону.

В багажном отделении самолета царила темень, но Паоле было все равно, устройство самолетов она знала так же хорошо, как туалетную кабинку своего домика. Паола была сиротой, её семья — это команда «Нью-Эй», родной дом легкое строение на базе «Атолл» на двоих человек.

Джулии была на пути к хвостовому грузовому отсеку, осторожно пробираясь через блоки системы кондиционирования воздуха, расположенные в отсеках под центропланом крыла.

Возле пластиковой перегородки, ведущей в камбуз самолета, Паола остановилась и на уровне груди ножом проделала отверстие в пластике. Огляделась. Прямо перед собой увидела миниатюрный лифт для доставки на верхнюю палубу готовых блюд для пассажиров. Паола сделала два резких движения ножом, распарывая перегородку, и оказалась на камбузе. Не теряя времени, взялась рукой за перила трапа и стала возле двери, ведущей в тамбур самолета. Почти сразу же в наушниках раздался легкий щелчок: Джулия на месте. Паола ответила и слегка приоткрыла дверь.

Вначале она зафиксировала общий план, затем — детали. Сейчас Паола была полностью лишена эмоций, она работала. Выдержанный взгляд спокойно отметил понурую фигуру Ричарда Харлана: профессор сидит прямо, на губах горькая усмешка. Набор в поведении и настроении заложников почти всегда одинаков: колоссальное внутреннее напряжение, страх, надежда и в тоже время безверие, нетерпение, нервозность, желание стать на сторону террористов… Для специалиста порой один только взгляд, жест заложника может сказать о многом.

Черные глаза Паолы поймали у пятого ряда ноги в ботинках и похожие на кровь красно-коричневые пятна на ковровом покрытии пола. Все, похоже, в первом салоне больше никого не было.

Джулия тоже выбралась на верхнюю палубу и прислонилась спиной к двери запасного выхода. Слева от неё находилась туалетная кабина. От пассажирского салона Джулию отделяла только желтая штора.

Точно такой же кусок ткани лежал в ногах Паолы: очень своевременно, ей не придется тратить время на то, чтобы сорвать штору, открывая обзор на тамбур и дальше. В этой оперции Паола в основном отвечала только за носовую часть лайнера, а все, что позади, должна контролировать Джулия. На долю капитана выпадал, несомненно, гораздо больший участок, но она находилась в более выгодном положении, продвигаясь по ходу самолета, и в своем большинстве должна была видеть спины участников действия — будь то заложники или террористы.

После команды Джулии к началу заключительного действия в маленькой группе «Нью-Эй» не будет командира, обе могут корректировать свои действия или действия партнера.

Сейчас Паола находилась в коротком закутке с парой кресел для стюардесс, дальше — кабина пилотов. Судя по докладу летчика-истребителя, выходившего на визуальный контакт с экипажем лайнера, Лори именно там, в кабине, вероятнее всего, одной рукой пристегнута наручниками. Сколько террористов находятся с Лори, Паола даже не подумала. Не стала забивать голову и мыслями о лежащем на полу самолета человеке и «грамотно» застрелянном в кабине туалета террористе; здесь могло произойти все, что угодно, вплоть до самого невероятного: до разборок террористов между собой. Но кто-то очень толково разобрался с этим смуглолицым парнем, расстреляв его прямо через дверь. Все это было знакомо, и Паола на мгновение попала в мистические клещи дежа вю; под воющий звук турбин они стиснули грудь бойца. Однако сейчас главное — стремительность. И только вперед, тыл прикроет Джулия. Снова легкий щелчок — запрос о начале операции, и подтверждение Джулии: "Пошли!"

Полковник Кертис больше не мог находиться на КДП. Придерживая рукой наушники, он стремительно покинул диспетчерскую и вышел на летное поле.

Лори была от него всего в ста метрах, на борту самолета, который ревел турбинами и подводил черту завершающим маневром. Вот лайнер слегка качнулся, останавливаясь, и застыл. Ричард смотрел на его хвостовое оперение и непроизвольно, делая короткие шаги, приближался к нему.

Пять, десять шагов, пятнадцать…

С каждым шагом полковника турбины переходили на более низкий звук.

И — сорвавшаяся на летное поле тишина.

У Ричарда даже заломило в висках. Но тут же отпустило, потому что до его ушей долетели сухие звуки выстрелов. Два одиночных пистолетных выстрела. И все.

Кертис остановился. Затаив дыхание, он ждал ещё выстрелов, коротких автоматных очередей. Но их не было. «Амазонки» медлили.

Что случилось? И кто стрелял из пистолета?

Почему молчат его бойцы, почему не отвечают на огонь террористы?

Полковник облизнул пересохшие губы.

Борт 1147

Дверь в туалетную кабину оказалась открытой. Внутри лежал человек. Мертвый. Подобно Ричарду Харлану, Джулия тотчас определила в нем ливийца.

Дальше по проходу лежал ещё один террорист, между кресел девятнадцатого ряда была отчетливо видна прострелянная голова с перекошенным ртом третьего…

Обостренные до предела чувства моментально выбросили одно слово: ловушка! Но так же быстро это слово пропало: какая к черту ловушка! Эти трое были настолько мертвы, насколько была жива Джулия.

Тут кто-то профессионально поработал. Вот так же, в нелепых позах, лежали террористы из исламской группировки "Дети Аллаха" на борту лайнера в Ки-Уэсте, когда отрывисто и громко, почти сливаясь, прогремели восемь выстрелов. Тогда на борту работал лучший снайпер военно-морской базы «Атолл», работал четко и хладнокровно. И было это десять месяцев назад. Но здесь не Ки-Уэст, а лучший снайпер сейчас должен по меньшей мере показывать класс, пуская стрелы и меча дротики в тростниковое чучело.

Паола на месте, она уже запросила разрешение на завершающую стадию операции. Джулия ответила и, не таясь, рывками двинулась к первому салону. Она каждый раз фиксировала короткий ствол автомата, когда слева или справа от себя на глаза ей попадались тела террористов.

Рифьен, Марокко

Бесси Нильсен нервничала. Она бросала долгие взгляды на нового командира отряда.

— Я не могу поверить! Какого черта они поперлись на военную базу, а, Сара? Может, они хотят её взорвать? Ты же психолог, мать! Выдай версию!

Сара молчала. Перед глазами обрывки сна: всемогущий идол стоит к ней спиной. И… удаляется. Сара видит его короткие, отдающие синевой стали ноги. Делая короткие шажки, Альма уходит. Навсегда. Он уже никогда не вернется.