Поцелуй на прощание

Ане исполнилось 24 года, прежде чем её накрыла простая, но навязчивая мысль о том, что в её жизни существует очень важный пробел. Он состоял в том, что она не знала французского языка. Не практичный английский, не актуальный китайский, не темпераментный итальянский так не влияли на её мировосприятие как язык Гюго и Вальтера. Когда это началось, она и сама не понимала. То ли с наших людей в Париже на ютубе, то ли с вечно пленяющего французского шансона или вкусно пахнущих багетов в магазине. Сама она скорее склонялась к небольшой домашней библиотечке с любовными романами.

Мысли обязательно выучить язык вдруг посетили её, и она стала приводить свой план в исполнение. По интернету нашла нужные курсы и старательно вникала в уроки, аккуратно выполняя домашние задания.

Вот и сегодня, по дороге на работу в маленькую сетевую кофейню, она сев в метро на кольцевой и пристроив сумку на коленях, снова раскрыла учебник и стала запоминать новые слова. Вынув из кармана пальто беспроводной наушник, подключённый к плееру, вставила в ухо, спрятав нос в шарф-снуд.

Народу было немного, как всегда по выходным. Рядом с ней присела старушка, вынула вязание и начала ловко колдовать крючком над своим изделием. Анна скосила глазом « и давно народ начал вязать в транспорте? Скоро крестиком начнут вышивать …» подумала она.

Старушка тоже была женщиной и так же между делом заинтересованно сунула нос в содержимое её учебника.

— Как успехи? — вдруг задала она вопрос.

— Потихоньку.- Стандартно ответила Аня.

— Старайся, всё вознаградится.- Уверенно произнесла старушка, быстро работая крючком.

Аня решила, что это просто городская сумасшедшая и вежливо улыбнулась. Вдруг крючок выскочил из пальцев собеседницы и упал на пол. Аня нагнулась и подняла, передавая старушке.

— Нет, он теперь твой, — сказала та — сегодня ляжешь спать, положи под подушку и увидишь, что будет. А это моя станция, прощай.

Она вышла на « Сенной площади» и растворилась в толпе. Аня положила крючок в сумку, не проявив к нему интереса, и снова уставилась в учебник. Вспомнила она, о нём только вечером вернувшись с работы. Приняла душ, поужинала и наконец, вынула его из сумки. Промыла с мылом и протёрла ватным диском смоченным одеколоном. Потом положила под подушку, которую дважды похлопала рукой:

— Ну, что ж, проверим!

***

Она стояла на проторенной дороге посреди снежного леса. На дороге виднелись чёткие следы от колёс телеги и лошадиных подков. Не успев толком этому удивиться, она уставилась на свои ноги в валенках и странную, но тёплую душегрейку с орнаментом. Только вот на голове вместо шапки был пуховый платок, и уши начали замерзать под ветром.

Был ясный солнечный зимний день, и снег красиво искрился как разбросанные самоцветные камушки. Где- то среди огромных заснеженных елей выбил свою дробь дятел. Пискнули, пролетев мимо неё синицы. « Надо выбираться» подумала она, и, вздохнув, бодро зашагала, наугад пытаясь понять, как её вообще сюда занесло.

Через некоторое время ноги устали, а глаза заломило от бесконечных ярких снегов. Анна поняла, что без посторонней помощи из леса не выбраться, а впереди будут сумерки и ночь. Ледяная ночь в ледяном лесу. На глаза навернулись слёзы. Она споткнулась обо что- то и упала в рыхлый снег. Встать сил уже не было. Остатком сознания она уловила, как близко протопала и остановилась лошадка и замер скрип снега под повозкой.

Какая-то женщина, одетая как крестьянка со старых полотен, подбежала к ней со словами:

— Ах ты, святые угодники, опять беженцы из Москвы! Барышня, совсем молоденькая! Василий, подсоби, пока не окочурилась!

Подбежал мужик, перекрестился, и они вдвоём поволокли её к повозке.

— Марья, сеном её накрой, пока до деревни едем, чтоб не обмерла.

Маленький трёхлетний мальчик, в своей шубке и шапке похожий на грибок с любопытством уставился на нового пассажира.

Баба начала обкладывать её сеном и найденной в возке ветошью и тряпками. Видя, что глаза Ани открыты, и она в сознании спросила:

— Как там, в Москве то?

— Я из Петербурга.- Прошептала девушка.

— О, как война то напугала, не разумеет, что говорит.- Он хлестнул лошадь и повозка тронулась.

— Ну, так может она погостить к кому приехала, а тут такое началось!

— Что началось? — предчувствуя что — то не хорошее спросила Аня.

— Так Апалиён в Москве то, это всем известно! — развела руками баба.- Хранцуз на нас пошёл!

— Кто? Наполеон? — и девушка поняла, что теряет сознание.

***

Проснувшись на тёплой печке от запаха щей, пшённой каши и мёда, Аня почувствовала приятную бодрость. Однако ничего не изменилось. Это была крестьянская изба, а маленький сынок хозяйки играл с котом, дразня его беличьим хвостом.

— Проснулась? — заметил хозяин — Хозяйка чай из трав приготовила для того, что б хворь прогнать.

Вошла Марья, держа в руках несколько полешек дров, и свалила у печки. Сняла заснеженный тёплый платок, обнажив убранные в большой клубок за головой богатые волосы.

— Ожила? Вот и хорошо. А как звать то тебя?

— Анна. — Рассматривая их с любопытством, ответила девушка.

— Так мы сразу поняли и речь как у дворянки и имя царское и сама красавица, — запричитал хозяин.- А мы вот Василий Михайлович и Марья Сергеевна значит. А это кровиночка наша Андрейка Васильевич.

Грибок, в короткой рубашечке подпоясанной красным шнуром и тёплых полосатых штанишках посмотрел в их сторону, улыбнулся, подойдя ближе, повис на маминой руке, доверчиво захлопав глазками. Без толстых шуб пара смотрелась моложе. Сразу читалось, что они друг другу помощники и надёжная опора в их нелёгком крестьянском труде.

« Такие лица наверно бывают только у людей, не опороченных телевизором и айфоном» подумала девушка « светлые и чистые».

— Умываться пойдём.- Все направились в сени, где стояла бочка с талым снегом. Хозяйка скинула шубу, взяла с гвоздика хлопковый платок, повесив взамен зимний тёплый, и повязала на голову. Все умылись по очереди, войдя в избу, хозяева перекрестились в красный угол с иконкой « спасибо тебе господи за хлеб насущный» и все сели к столу.

Только сейчас Аня заметила, что на ней тёмный льняной сарафан с глухим воротом и длинными рукавами. Он был таким мягким и приятным, как будто она носила его всегда. Предложенные хозяевами лапти непривычно покалывали ноги.

— Чем бог послал, — произнёс Василий Михайлович — первая проба гостье, подавай щи хозяйка Марьюшка.

Когда перед Аней появилась миска с ароматными щами, в которых виднелись кусочки мяса, жизнь показалась немного лучше, а запустив туда деревянную ложку и попробовав, оторваться, было невозможно.

Однако она снова задумалась, уставившись через морозные узоры на слюдяном окошке на чернеющий вдалеке лес.

— Что не так Аннушка, или щи невкусные или хозяева грустные? — заметил Василий Михайлович и ладонью постучал, по пуговицам косоворотки будто поперхнулся.

— Что вы, щи вкусные, я таких, никогда не ела. Только я подумала, что идти то толком мне потом некуда, что дальше делать не знаю.

— Так тебя никто не гонит, лишние руки в хозяйстве всегда нужны. Что ты умеешь барышня?

« По сравнению с вами, да ничего не умею» подумала девушка с ужасом, но вспомнила, как надо хвалить себя на собеседовании при приёме на работу и собралась с мыслями:

— Готовить, по дому убирать, за мелким присмотреть. Ещё вязать люблю.

— А прясть, у нас козьего пуха много, надо за зиму с ним разобраться, что б ни пропал зазря?

— Думаю, вы меня научите.- Ответила девушка, озадаченно глядя в миску.

***

Через несколько дней Анна играла в снежки с Андрейкой около избы, как заметила, что от леса по наезженной дороге идёт человек. Андрейка заметил её взгляд и, запустив снежком, пока она зазевалась, подбежал к плетню.

— Не наш человек, — серьёзно сказал он — надо тятиньке сказать, пока беды не случилось.- И пулей побежал в избу.

« Вот глазастый и ведь Солнце слепит кроме силуэта разглядеть ничего не возможно».

Хозяева вышли на крыльцо. Аня заметила, что мужчина прихватил охотничье ружьё.

— Стойте здесь, пойду, проверю кто это.

— Доброго дня Василий! — окрикнул его проходивший мимо с удочками и перемётной сумкой мужик.

— День добрый Митрий, на рыбалку собрался, огузок морозить?

— Жена запилила, пойду с рыбой погутарю!

Они обнялись.

— Смотри сосед, из леса идёт кто — то, не верхом, ни возком и форма на нём солдатская.

— И то верно, — обернулся к лесу сосед и посмотрел вдаль из-под руки:

— А форма не наша, хранцузская. Плохо дело если сюда их солдаты доберутся. Говорят, народ Москву покинул, всё добро с собой увёз, есть им нечего, как черти злые ходят. А Апалиён время тянет, ключи от города ждёт. А ты с вечера воздух нюхал? Гарью потянуло. Не иначе горит первопрестольная.

— Ополчение собирать надо, от супостатов, отбиваться, — отозвался Василий. — Пойдём, посмотрим, кто это, а если что… — и он кивнул на ружьё.

Пока они беседовали, человек понял, что его заметили, и махнул рукой. Потом потерял равновесие, упал в снег и больше не поднимался. Аня видела, как они приблизились к путнику и наклонились обсуждая. Потом Василий дал знак жене. Она вывела из закутка знакомую лошадку и, хлопнув её по крупу, дала ей направление. Лошадка бодро сама пошла по снегу, завидев вдалеке хозяина. Двое мужчин подняли третьего и, перекинув через седло, пошли к дому.

***

Французским солдатом оказался мальчик пятнадцати — семнадцати лет. Ему постелили на сундуке. Предварительно сняв тонкое давно не согревающее пальто, промёрзший мундир и промокшую от пота сорочку. Сапоги супруги стаскивали с ног вдвоём, по скольку пальцы ног, которые начали согреваться разбарабанило. А узкие кавалерийские шаровары просто пришлось разрезать ножом.

Подросток со сдерживаемым страхом смотрел на все эти манипуляции и вдруг поднял глаза на Анну.