Глава 35

Анастасия

Прошло три дня с тех пор, как я вернулась в папин дом, а кажется, что прошло два месяца.

А возможно, два года.

Пребывание в неизвестности о судьбе Бабушки и моей судьбе медленно убивает меня. Рай обещала, что никому не даст меня в обиду, но даже она не имеет права голоса, когда отец решает, как все будет происходить.

У меня нет доступа к телефону, что я и предсказывала, и я выбросила тот, который использовала как Джейн, так что никто не может его забрать. Кроме того, поскольку папа выяснил, что все эти средства я получила с помощью взлома, Владимир конфисковал и мой ноутбук.

Так что я как бы отрезана от мира, но я нашла способ следить за делом Сандры, причем самым традиционным способом. Телевизор.

Я не хочу смотреть его в главном зале, поскольку туда может зайти любой, поэтому я пробираюсь в комнату персонала.

Из кухни, где многие охранники сидят за закусками или едой, до меня доносятся разговоры на Русском.

Я проскальзываю в соседнюю комнату и оставляю дверь приоткрытой, чтобы продолжать слушать гул их голосов. Как только они замолчат, я пойму, что мне пора уходить. Меньше всего я хочу, чтобы они доложили Владимиру. Или, что еще хуже, отцу.

На этот раз он действительно запер бы меня в моей комнате.

Я включаю телевизор и переключаюсь на канал местных новостей, делая звук как можно тише.

Мое сердце колотится, когда кадры дела Белл заполняют экран. Сандру атакуют репортеры, но Нокс в одиночку отталкивает их от нее и говорит, что его клиентка не хочет делать никаких заявлений.

Это было во время вчерашнего слушания. Репортер транслирует, что их загоняют в угол, и показания важного свидетеля из Швейцарии, скорее всего, будут отклонены. Это оставляет стороне Сандры все меньше возможностей, и их миссия начинает казаться невыполнимой.

Мои ноги дрожат, и требуются все силы, чтобы устоять на ногах. Я знаю, я просто знаю, что Братва имеет к этому какое-то отношение.

Неважно, что я ушла, Кирилл и особенно Адриан не остановятся, пока не добьются своего.

Я нажимаю на паузу на кадре, где видно, как Нокс хватает Сандру за локоть, пока они с Лорен уводят ее от толпы.

Кадр немного размыт, но я вижу каждую линию его лица и разрез челюсти. Я даже вижу, как он нахмурит лоб, а в его глазах застывает беспокойство. Мои дрожащие пальцы тянутся к экрану, и я провожу ими по его лицу, задерживаясь на его щеке и губах.

Боже, я скучаю по нему.

Я скучаю по нему так, как никогда ни по кому раньше, и осознание того, что эта боль никогда не исчезнет, раскалывает кости в моей грудной клетке и вгрызается в сердце.

Когда я присматриваюсь к нему, то замечаю, что что-то не так. Я не знаю, что это, потемнение его взгляда или его неподвижность, но есть еще, и я не могу отвести от этого взгляд.

Необходимость выяснить, в чем дело, и сделать его лучше переполняет меня. Но что я могу сделать, находясь под домашним арестом?

— Так вот по какой причине ты вернулась.

Мое тело напрягается от этого знакомого голоса. Болтовня охранников из соседней комнаты все еще продолжается, поэтому я думала, что нахожусь в безопасности.

Но я никогда не смогу быть в безопасности от Адриана. Я медленно поворачиваюсь к нему лицом, а он, прислонившись к стене, смотрит на меня и на экран телевизора, будто он был здесь какое-то время. Возможно, с тех пор как я пришла сюда.

Я не почувствовала его. Да и не смогла бы, даже если бы попыталась, потому что он передвигается тихо и действует так же скрытно.

Но, видимо, я утратила всякое подобие страха, потому что направилась к нему.

— Это ты за этим стоишь?

— За чем?

— За его проигрышем.

— И что с того, что я? На самом деле, когда я проверял, ты должна была стать нашим шпионом в Уивер&Шоу. Вместо этого ты решила вернуться, не поставив меня в известность. Разве это не очень смело с твоей стороны?

— Я не позволю тебе использовать меня против него. Никогда.

— Значит ли это, что тебе будет все равно, если остальные члены братства узнают, что ты сделала?

— Мне все равно. Папа уже наказывает меня, так что, если есть еще одно наказание, которое я должна принять, я его приму. Да, я украла у V Corp, но только для того, чтобы я могла защитить свою Бабушку. Она вырастила меня и дала мне ту ласку, которую никто другой не давал, так что я не собираюсь бросать ее на старости лет.

Что-то мелькает в его глазах — яркость, узнавание, а может, понимание. Теперь, когда я думаю об этом, Владимир однажды сказал мне, что у Адриана были лучшие отношения с мачехой, чем с родной матерью, будучи маленьким.

Так что он должен знать, каково это иметь такую связь с кем-то, кто не связан с тобой кровным родством. Вместо того чтобы выбрать агрессивный путь, я заставляю свое тело расслабиться.

— Адриан... пожалуйста, не делай этого.

— Не делать что?

— Позволить сексуальному хищнику избежать наказания за свои преступления. Даже если Мэтт имеет деловую ценность, он все равно совершил преступление, за которое должен быть наказан.

— Это еще не доказано.

— Это может быть и будет доказано. Все, о чем я прошу, это чтобы ты перестал вмешиваться, и ты увидишь, как правосудие вступит в свои права.

— Ты все еще веришь в эту пустую концепцию?

— Она не пустая.

— Да, она пустая. Ты безнадежная мечтательница, Анастасия, и у меня есть для тебя совет. Раздави эти тщетные мечты, иначе они в конце концов раздавят тебя. В этом мире для них нет места.

— Ты не веришь в это, иначе ты бы не женился на Лии. — при упоминании его жены у него сводит челюсть, но я не останавливаюсь. — Она тоже мечтательница, верно? И тебе это в ней нравится, иначе ты бы не пошел против всех и не выбрал ее.

— Прекрати, — выдавливает он из себя. — Втягивание моей жены в разговор не даст тебе никаких дополнительных очков. Если что, это их снимет.

— Хорошо. Прими это так, будто я умоляю тебя, и прекрати вмешиваться, Адриан. Пожалуйста.

— Допустим, я соглашусь. Как думаешь, твой отец оставит это без внимания? Он верит в справедливость не больше, чем я.

— Да, верит. Он убил моего отчима, потому что тот убил мою маму.

— Это не было правосудием. Это была хладнокровная месть. — он делает паузу. — Но вот в чем дело, если ты убедишь Сергея отрезать Мэтта, я отступлю.

— Правда?

— Да. Я также могу забыть обо всей этой неразберихе, которую ты устроила, украв у V Corp, если ты сделаешь для меня еще кое-что.

У меня внезапно пересыхает в горле, но я все равно спрашиваю:

— Что?

— Сейчас у меня нет ничего на примете, но если мне понадобятся твои хакерские услуги в будущем, ты их предоставишь. Без каких-либо вопросов.

Это может варьироваться от легкой операции до чего-то абсолютно опасного, но мне все равно. По крайней мере, Адриан будет рядом со мной, а он один из лучших союзников, которых я когда-либо могла иметь. Он также может быть самым смертоносным здесь, и я должна быть умной, чтобы встать на его сторону.

— Договорились.

Я протягиваю руку. Он пожимает ее, слегка поджав губы.

— Удачи в убеждении Сергея.

— Я думала, ты не веришь в удачу.

— Не верю, но, если она есть, тебе она понадобится.

Он прав, понадобится.

Но вместо того, чтобы почувствовать только страх, меня охватывает чувство решимости.

Возможно, я больше не Джейн, но я и не слабая Анастасия, которая склонила голову и плыла по течению.

На этот раз я все изменю.

***

Решить что-то и сделать — это на самом деле совершенно разные вещи.

Я провожу весь день в раздумьях и избегаю конфронтации с папой.

Поэтому я практически прячусь, придумывая план. Рай работает, поэтому я даже не могу попросить ее о поддержке.

Владимир немного зол на меня за мое исчезновение, не то чтобы я его винила. Но даже если нет, он слишком предан отцу, чтобы принять чью-либо или мою сторону вместо своей.

Пока я размышляю, как лучше затронуть эту тему, раздается стук в дверь, и я вздрагиваю. Я с удивлением обнаруживаю, что старший охранник папы стоит напротив, как непроницаемая стена.

— Тебе что-то нужно? — спрашиваю я по-русски, поскольку это единственный язык, разрешенный в доме.

— Тебя спрашивает Пахан.

Нервы, которые, как мне казалось, я держала под контролем, бульдозером вырываются на поверхность. Я вытираю свои липкие руки о цветочное платье и следую за охранником по коридору.

Почему он спрашивает обо мне, если последние три дня он обращался со мной так, словно я невидимка? Он даже отказался со мной обедать, и я сделала вид, что это меня не раскололо.

Рай сказала мне, что в конце концов он одумается, но я не думала, что так быстро.

Охранник открывает дверь в папин кабинет и отходит в сторону, пропуская меня.

Кабинет просторный, с высокими книжными полками, которые тянутся от пола до потолка. Я постоянно с опаской относилась к этому месту. Оно всегда было предназначено только для бизнеса и для разрушения человеческих жизней.

Мои движения осторожны, когда я вхожу, руки вспотели еще больше, чем раньше. Но прежде, чем я успеваю вытереть их о платье, меня застает врасплох мужчина, сидящий напротив отца.

Его темные волосы взъерошены, будто он не позаботился о том, чтобы расчесать их, когда вставал с постели утром. Мало того, несколько первых пуговиц его белой рубашки расстегнуты. Не помню, когда он в последний раз надевал костюм или пиджак.

Он такой грубый, абсолютный бунтарь и крайне непостоянный.

Дэмиен Орлов.

Один из четырех королей, правящих Братвой, самый молодой из них и самый жестокий.

Без шуток. Я слышала ужасные истории о том, как он голыми руками снес голову человека с плеч. Я также была свидетелем того, как на свадьбе Рай он устроил кровавую бойню, будто участвовал в соревновании «кто больше убьет».

Те, у кого имеется склонность к насилию и сильная жажда крови, как у него, являются дикой картой. Именно поэтому Владимир и Рай следят за ним, чтобы он не вышел из-под контроля.

Папа всегда с опаской относился к его потенциалу несмотря на то, что он делает для Братвы. Все в организации и за ее пределами называют его темной лошадкой, и это не пустые слова.