Глава двенадцатая

Тот же номер в «Савойе». В вазе на этот раз гвоздики - большие алые головки на высоких жестких стеблях. Мандель сидит на стуле с прямой спинкой. Сложил руки на коленях и кажется притаившимся коршуном. Он не спускает глаз с Рейкса. Тот стоит у окна. Бенсон развалился в кресле и забавляется одним из своих золотых колец. Бернерс - в серых брюках, замшевом пиджаке и коричневых башмаках - скромно сидит за столом. Солнечные блики переливаются на воде Темзы, за окном.

– Насколько нам известно, - сказал Рейкс, - первый трансатлантический рейс «КЕ-2» начнется второго мая. В Нью-Йорк корабль прибудет седьмого числа. В спецкаюте повезут золотые слитки. - Рейкс взглянул на Манделя. - Я слышал, золото из Лондона вывозят в основном на самолетах…

– Некоторая часть всегда идет морем. А сейчас - поскольку рейс первый - большинство маклеров отправят слитки на этом судне из соображений престижа.

– Сколько там, по-вашему, будет золота?

– Больше, чем вы сможете поднять. - У Манделя на губах мелькнула усмешка. - Часть слитков, под хорошим прикрытием, будет нашей, так что мы еще и на страховке заработаем.

– Из которой нам принадлежат семьдесят пять процентов?

– Да.

Рейкс заметил, как Бернерс чуть-чуть повел плечами, когда Мандель уронил свое «да».

– Отлично. Задача - поднять хотя бы тонну. Лебедка вертолета рассчитана на шестьсот фунтов - двадцать четыре крупных слитка. По моим грубым подсчетам, переправить их из спецкаюты на вертолет можно за полтора часа. Бернерс, испытав машину, определит время точнее. Я думаю, нам хватит четырех подъемов, не больше. И даже настаиваю на этом. Ведь мне придется держать под прицелом не только капитана, но и некоторых членов команды. Если операция затянется, они могут успеть выкинуть какую-нибудь глупость. Вы согласны?

– Нам вполне хватит и четырех… забросов сети.

– Хорошо. Корабль отправится из Саутгемптона около полудня и пойдет в Гавр. Прибудет туда не позже восьми тридцати вечера того же дня. По Ла-Маншу судно пойдет быстрее и к часу ночи окажется в ста милях от Гавра. На столе карта. Я отметил положение судна при скорости двадцать, двадцать пять и тридцать миль в час. Пилот вертолета обнаружит корабль без труда. Следуя общим наметкам, я выйду на палубу уже в полночь. Бернерс заметит судно с воздуха и даст ракету. Как только я припру капитана к стенке, с корабля ответят ракетой же. Потом, когда первые слитки вынесут на палубу, с корабля последует новый сигнал - две ракеты - и лишь после этого вертолет опустит сеть.

– Кто подаст сигналы с корабля? - спросил Бенсон.

– Кто-нибудь из команды. Из моей ракетницы. Когда последний слиток попадет в вертолет, поднимут меня, и мы полетим на базу. Нашей безопасностью во Франции занимается Бернерс вместе с вашими людьми. Покинуть корабль несложно. Но как только мы улетим, экипаж свяжется с берегом и поднимет на ноги и английские, и французские власти. Вертолет без груза развивает скорость до двухсот двадцати километров в час. Думаю, у нас будет не больше двух часов, чтобы покинуть французскую базу. - Рейкс взглянул на Манделя. - Но если Бернерс будет чем-нибудь недоволен, мы отменим операцию.

– Ему все понравится, - последовал ответ. - Продолжайте. А что будет на самом корабле?

– Для Беллы Виккерс, на ее собственное имя, заказана каюта № 4004. Я поднимусь на корабль вместе с Беллой в Саутгемптоне по билету провожающего. Списка этих билетов нет, их не собирают после ухода провожающих. Поэтому проследить, кто остался на борту, невозможно. До Гавра я отсижусь в каюте мисс Виккерс. В Гавре мне понадобится сводка погоды. Почти невозможно поднять груз на вертолет при скорости ветра в пятьдесят миль в час, сложно и при сорока. По морской терминологии такой ветер считается штормовым. Если прогноз покажет сильный ветер, операцию придется отменить, а мне сойти на берег. Мисс Виккерс поплывет в Нью-Йорк.

– Но потом мы попробуем снова, - закончил за него Мандель.

– Неужели?

– Да. По крайней мере однажды. Лезть в петлю я тоже не хочу. Но еще раз попытаться стоит. Если ничего не выйдет и тогда - что ж, останется смириться, забыть и об операции, и друг о друге. Однако продолжайте. Допустим, с погодой нам повезло…

– Обычно в первую ночь пассажиры ложатся спать довольно рано. Во время ночной вахты - с двенадцати до четырех - капитана в рубке, видимо, не будет. Я пойду к нему в каюту, как только получу сигнал с вертолета. Мы поговорим, и он сделает то, что хочу я: прикажет развернуть корабль по ветру и сбавить ход. Один из офицеров даст ракету, уведомив тем самым Бернерса, что все идет нормально. Потом капитан прикажет доставить слитки на палубу, и две ракеты сообщат, что золото можно перегружать на вертолет. Четыре раза сеть поднимется с золотом, а пятый - со мной. Вот и все.

– Это в общих чертах. - Мандель встал, дернулся, снова напомнив Рейксу коршуна, который отряхивает перья. - Объясните, как вы заставите капитана подчиниться.

Рейкс подошел к столику, где на серебряном подносе стояло спиртное, взял бутылку бренди и графин с содовой. Не оборачиваясь, он ответил:

– Сарлинг вынудил меня украсть несколько газовых гранат из армейского склада. Из запасов для борьбы с демонстрантами. Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что на открытом воздухе они вызывают мгновенный паралич и потерю сознания, а в помещении - смерть. Я проверял. Когда я пойду к капитану, они будут у мисс Виккерс. Я объясню: если он не выполнит мои требования, мой сообщник пройдет через танцзал, кафетерий и ночной клуб и оставит там по гранате.

– Кошмар, - вмешался Бенсон. - Но, как я вижу, такой шаг необходим.

– Не волнуйтесь. Капитан должен не только управлять кораблем, но и заботиться о пассажирах. Он рисковать не станет.

– А вдруг он все-таки откажется вам подчиниться? Неужели мисс Виккерс взорвет гранаты?

– Да, если через полчаса после того, как я уйду к капитану, с палубы не взлетит ракета. Я просто не смогу ее остановить.

– Но готова ли она к этому? - Бенсон налил в стакан воду. Бернерс, склонив голову, неподвижно сидел за столом и разглядывал руки.

– Да. Но взрывать гранаты не придется. На этом держится весь наш план. Если бы я хоть на секунду сомневался в капитане, то и связываться с золотом не стал бы. Вы принудили меня, и я работаю. Не хочу, но делаю, - и вы знаете, что сделаю. Капитан окажется в таком же дурацком положении. Ему придется подчиниться. Ни один разумный человек на его месте не станет рисковать жизнями двадцати, а может, и пятидесяти пассажиров, чтобы спасти груз золотых слитков. Продать людей за золото? Да его за такое проклянут.

Мандель провел пальцем по длинному носу и сказал:

– Не сомневаюсь, вы правы и играете наверняка. Однако у меня есть кое-какие вопросы. Увидит ли мисс Виккерс ракету, посланную с корабля?

– Да. Она выйдет на палубу. Заметив ракету, выбросит капсулы за борт и поднимется в большую смотровую каюту. Туда пускают всех. Она проследит за операцией до конца.

– Как вы попадете к капитану?

– Просто пройду. На палубе есть дверь в офицерские каюты. Вход не охраняется. Но если кто-то попытается остановить меня, его придется убрать.

– У вас будет оружие?

– Разумеется.

– Гранаты, ракетница с патронами и пистолет - не так-то просто пронести все это на корабль…

– В пальто с большими карманами? Элементарно.

– А вдруг кто-нибудь возьмет да и не подчинится капитану? Мисс Виккерс к тому времени уже выбросит капсулы. С ней все будет в порядке, ее не найдут, о ней ничего не узнают. А вы останетесь на корабле козлом отпущения, и не видать вам вашего Альвертона, как своих ушей.

– Я был бы круглым дураком, если бы не подумал об этом. Конечно, меня могут оставить на бобах, и ничего не попишешь. Собираясь на дело, я поставлю в паспорте американскую въездную визу. Она будет моей последней надеждой. Тогда мне придется скрываться в каюте у мисс Виккерс, надеясь добраться до Нью-Йорка. Однако если вы серьезно говорите о такой возможности и действительно беспокоитесь, что ж, самое разумное - отменить всю операцию. Я только обрадуюсь. Но неужели я вам так дорог?