Глава 5 Ходячая катастрофа

Мы бесцельно бродим по улицам в течение нескольких часов, и, кажется, ничто не привлекает нас, пока не натыкаемся на старый станционный парк, находящийся в конце Сибил-стрит. Молли всегда просит меня отвести ее сюда, и, когда мы подходим к забору из проволочной сетки с табличкой «ВХОД ВОСПРЕЩЕН», я улыбаюсь и выгибаю бровь.

— Хочешь войти? — спрашиваю я ее.

— Правда? — возбужденно отвечает она, радостно хлопая в ладоши.

— Давай сделаем это, — отвечаю я.

Снимая табличку с забора, я отбрасываю ее в сторону. Наклонившись, я прищуриваюсь, глядя на замок, прежде чем решаю, что открыть его будет достаточно легко. В считанные секунды цепь оборачивается вокруг моего кулака, замок на другом конце щелкает, и я толкаю одну из дверей забора, открывая ее для моей сладкой Молли.

Ее миниатюрное, но смертоносное тело быстро перемещается в запретную зону, и я захожу следом за ней. Не думаю, что у нас будут большие проблемы, если кто-то поймает нас здесь, потому что я просто позволю Моллс заняться своим делом и посмотрю, подумает ли кто-нибудь, что было бы хорошей идее попытаться сообщить о нас потом. Она такая маленькая и ничем не выделяющаяся, что то, на что она действительно способна, шокирует и становится еще более чертовски удивительным, когда она заходит слишком далеко.

Я смеюсь, когда она бежит к первому открытому вагону, который видит, и садится в него, высоко подняв руки, словно она только что выиграла Станционные Олимпийские игры или что-то типа того.

Подойдя, я облокачиваюсь о дощатое возвышение, на котором стоит вагон, и улыбаюсь ее детскому восторгу относительно очередного нарушения правил.

— Как вышло, что это место делает тебя такой чертовски счастливой?

— Потому что снаружи ты видишь только то, что тебе преподносят —сломанные скелеты старых вещей, но когда у тебя есть возможность войти и взглянуть поближе, ты сможешь увидеть в них то, чем они являются на самом деле. Прекрасные произведения искусства, потерянные во времени, которые практически никто не ценит. Только такие, как мы с тобой, — поясняет она с легкой улыбкой.

Моя ухмылка сменяется искренней улыбкой, и я задаюсь вопросом, как мне посчастливилось оказаться с такой девушкой. Бывают дни, когда я сомневаюсь, что стою ее времени, но потом она говорит подобное дерьмо и это заставляет меня вспомнить, что она любит меня так же сильно, как и я ее.

Мы крепко держим сердца друг друга и горим ярче, чем само солнце, и я бы позволил ей затащить меня в ад без каких-либо возражений, если бы она пожелала, даже не задумываясь о пламени, ожидающем нас.

— Спускайся, малышка. Давай прогуляемся, — предлагаю я, протягивая к ней руки.

Наклонившись, она прыгает в мои объятия, обвивая ногами, и кусает за шею, прежде чем я ставлю ее, смеясь.

Молли скользит своей рукой в мою, а я разматываю цепь, и мы начинаем нашу маленькую экспедицию. В основном, как она и сказала, вокруг скелеты прошлого и ничего больше, но ей, кажется, это нравится, и я не буду торопить ее, потому что не знаю, когда снова смогу привести ее сюда. Она кажется достаточно счастливой, просто проводя рукой по разрушенным и мрачным постройкам, когда внезапно останавливается и, сузив глаза, смотрит на что-то вдалеке.

Проследив за ее взглядом, я задумчиво прикусываю нижнюю губу. Я знаю, что она хочет сделать, и это как идти к огню, который внезапно очаровал ее, чтобы узнать, что или кто является его источником. Не ожидал, что сегодня будет что-то, кроме совместной прогулки с моей девушкой, но, похоже, что маленькая опасная девочка внутри Молли хочет выйти и поиграть.

— Пожалуйста, папочка?

Я смотрю на нее сверху вниз и практически таю, видя, как она смотрит на меня с обожанием и надеждой в глазах. Кажется, будто они сверкают, словно изумруды, и она знает, как, черт возьми, заставить меня делать то, что она хочет.

— Все, что угодно для тебя, малышка, — мягко отвечаю я, обнимая ее за плечи.

Надежда Молли сменяется счастьем, когда она, приподнявшись на цыпочках, целует меня своими мягкими губами.

Я усмехаюсь, когда она, попятившись от меня со злой ухмылкой и схватив за руку, тянет меня к источнику огня. Я считаю вагоны, когда мы проходим мимо них. Один, два, три, четыре… пять.

— Смотри, папочка, — произносит она громким сценическим шепотом. — Давай поиграем с ними.

Приподняв бровь, я снова смотрю на явно бездомную пару, стараясь как можно лучше оценить ситуацию. Парень смотрит на меня с намерением убийства в глазах, но я хорошо знаю это чувство. Он хочет защитить только то, что принадлежит ему и женщину, стоящую рядом с ним. Даже несмотря на грязь, покрывающую его лицо, и ужасный запах, исходящий от них обоих, я уважаю его за это.

Но это не значит, что я не убью его, если Молли меня не попросит.

— Привет! — кричит она, отпуская мою руку и приближаясь к ним. — Меня зовут Молли, а это мой папочка, Пайк. А как зовут вас?

Я внимательно слежу за всей ситуацией: Молли тянет руки, чтобы согреть их у огня, мужчина становится впереди своей женщины, а та обнимает его сзади руками.

Покачав головой, я подхожу к ним и, обняв Моллс за плечи, приветствую их кивком. Она быстро улыбается мне, прежде чем снова обратить внимание на них:

— Так что? Ребята, у вас есть имена?

— Меня зовут Даниэль, а это Клей, — наконец робко говорит женщина.

Кажется, ей стало немного комфортнее от того, что Молли назвала наши имена, и она выходит из-за спины своего парня с легкой улыбкой на лице.

— Приятно познакомиться, — с энтузиазмом отвечает Молли. — Могу я задать вам вопрос, ребята?

Даниэль кивает, а Клей скрещивает руки на груди. В отличие от своей девушки он не доверяет нам, и, опять же, я уважаю это в нем.

— Конечно, — робко отвечает Даниэль.

— Вы когда-нибудь задумывались о том, как бы вы хотели умереть?

Вот дерьмо. Хорошо, поехали.

— Что? — спрашивает Даниэль, часто моргая.

Клей немедленно делает шаг к Молли, но я опережаю его и, уперев одну руку ему в грудь, пальцем вторую грожу ему пальцем.

— Ц-ц-ц, на твоем месте я бы этого не делал, — ровным тоном предупреждаю я.

Его глаза темнеют, и он отталкивает мою руку, а я улыбаюсь. Парень, кажется, не понимает, что перед ним стоят дьявольские животные, которых не заботит человеческая жизнь, и его храбрость будет встречена свирепой, безжалостной силой.

— Думаю, тебе стоит показать им Джиджи, малышка, — говорю я Молли, пробегаясь пальцами по своим волосам и хрустя шеей.

— Правда, папочка? — интересуется она взволнованно.

— Правда, — подтверждаю я кивком.

Наклонившись, Молли тянется к голенищу своего высокого сапога и вытаскивает свой любимый клинок. Она обращается с ним как с ребенком, всегда тщательно очищает его и баюкает, когда все сделано.

Даниэль делает шаг назад, а Клей движется вперед, но я встаю между ним и Молли и бью его кулаком в горло, от чего он падает.

— Не дай ей уйти. Беги, беги, беги, малышка. Иди и возьми свою игрушку, — мягко приказываю я Молли и, наклонившись, подтягиваю Клея, ставя его на колени.

Глаза Молли вспыхивают, когда Даниэль, повернувшись, убегает от нас так быстро, как может. Она поймает ее — в этом я не сомневаюсь. Тень того, кто когда-то был мужчиной, привалился ко мне, хватая ртом воздух и я, слыша крик его женщины и радостный, безумный смех Молли, лезу в карман за пачкой сигарет. Очень спокойно я встряхиваю ее и вытаскиваю одну зубами, а затем, выудив из кармана зажигалку, подкуриваю ее. Глубоко затянувшись, закрываю глаза и слушаю крики, разносящиеся по парку, зная, что Молли счастлива и быстро справится с тупой сукой, поверившей в то, что мы являемся добрыми незнакомцами. Когда она вернется, мы займемся этим куском дерьма, который, шатаясь, еле стоит передо мной на коленях.

Мы покажем ему, на что способны боги, и он будет знать, что преклонялся перед ложными идолами без надежды пережить ночь.