Остановившись, Ромеро кивнул, будто подтверждая что-то.

В полном замешательстве, я оглядела двух мужчин и женщину. От каждой группы было три человека.

— Помнишь ту вывеску, у которой произнес речь? — спросил Ромеро, не дожидаясь моего ответа. — Я повесил отверженного, аколита, и прикончил одного из посланников Девида. Вот их ответ. Когда заявил, что они либо со мной, либо против меня, некоторые принялись натравливать своих людей на нас. В результате моей чрезмерной снисходительности на обеденном столе завелись чертовы тараканы. Сейчас каждого, скомпрометировавшего себя человека, заменяю кем-то, кто доказал собственную компетентность. Знаешь ли ты, как ценно иметь людей, готовых рассказать все о другой группе? У меня везде свои глаза и уши.

Оглянувшись на мужчину, встретилась с ним взглядом. Он скрывал от меня всякое дерьмо и одновременно пускал внутрь. В отношениях с этим человеком не существовало ничего простого и незамысловатого.

— Какое поощрение вы даете этим людям? И откуда известно, что их не вербуют? — спросила я.

Гримм подхватил инициативу и пояснил:

— Ему нет необходимости поощрять их. Они все сами делают. Никто из них не знает о преимуществах, пока не окажется в деле. Как Ром и говорил, мы не допускаем, чтобы кто-то решил, будто может стать Дикарем. У нас есть... в общем, у них нет званий. Скажем так, есть руководители групп, следящие за всеми и проверяющие, соответствуют ли люди требованиям. Даже не спрашивай, что это значит. Это те, кто работает долгое время.

— Получается, они делают все просто так? — вскочив, спросила Арлен, заработав вздох от Ромеро.

— Обитая в бесконечном аду, твоей заднице лучше быть повежливее с дьяволом и его сторонниками, — заявил Гримм. — Все те люди на инициации Кали, пошли бы за ним куда угодно. Уж лучше верить во что-то, чем вообще ни во что, а когда являешься таким ненормальным ублюдком, как мы, приятно знать, что не одинок.

Уф-ф, инициация. Я даже не знала, что это происходило. Когда на тебя льется козлиная кровь, а толпа людей в масках возвышается, исполняя сатанинские песнопения, разум настолько занят размышлениями о том, что за хрень творится, что не в состоянии прерваться и оценить окружающих.

Однако там было не менее сотни человек, а у них были друзья и семьи, у их друзей... ровно то же самое. Цепь всегда оставалась бесконечной.

— Именно это они и проделывают с нашими людьми... используют для передачи сообщений, — я оглядела три трупа, тщательно осматривая каждый из них.

Представитель был раздет, такую практику Девид ввел, когда хотел кого-то посрамить и убить, или же объявить о выдворении из Ордена. Мужчина был обнажен, перевернутый крест вырезан прямо на торсе так глубоко, что кишки вываливались наружу.

Мне было видно, как на нем извивались личинки, а мухи копошились в останках, влетая и вылетая оттуда, где когда-то были уши.

У женщины возле него отсутствовала нижняя челюсть и язык.

Под потрескавшейся маской аколита виднелись две пустые глазницы. Сидевшие на плечах вороны выщипывали то, что осталось; клювы испачканы кровью и ошметками плоти от пиршества на троих.

— Неслышащим зла — отрезают уши. Невидящим зла — вырезают глаза. Незлословящим — отсекают языки. Как правило, еще оставляют пару фраз о грехах и Сатане. Полагаю, просто не хватило места, — размышлял Гримм. — Некоторые попросту не умеют проигрывать.

До меня не сразу дошло, что он имел в виду, пока Ромеро не дал по газам и не рванул с места. Тот же самый флаг, который видела на светофоре, висел на стене здания.

— Это значит, что мы победили, — подчеркнул Ромеро.

Уж если так выглядела победа, тоя чертовски не хотела бы оказаться в проигравшей команде.