— Иногда, — беспечно отвечает Лола, раскачивая его руку. — В мамин день рождения или годовщину ее смерти, когда папа становится замкнутым и молчаливым. Но когда я смотрю на фотографии, у меня возникает странное чувство какой-то отдаленности, как будто я не могу поверить, что когда-то она была моей мамой. Наверно, потому что я никогда ее не знала или, по крайней мере, не настолько долго, чтобы что-то помнить. Иногда я пытаюсь восстановить самые ранние воспоминания, но никак не могу вспомнить ее.

— Но тебе бы хотелось иметь обоих родителей? Или Джерри достаточно?

— Его более чем достаточно! — со смехом восклицает Лола. — Я даже не могу представить себе двух родителей. Вот почему рада, что папа никогда не женился заново и не заводил серьезных отношений.

— Как такое могло получиться?

— Думаю, просто мама для него была любовью всей жизни, — отвечает Лола, ее улыбка слегка гаснет. — Несколько раз он заговаривал о ней, он считает ее своей спасительницей.

— Вот это да.

— Ага. До встречи с ней он был оторвой. Гастролировал со своей группой, долго употреблял наркотики, даже какое-то время был бездомным.

— А твоя мама круто изменила его жизнь?

— Ну, не сразу. Видимо, на это потребовалось какое-то время. И до сих пор какая-то часть него... не знаю. Как будто он пьет или курит какую-то дрянь... После смерти мамы он пытался. Ходил на свидания раз в месяц, когда я училась в начальной школе, но, как мне кажется, чувствовал себя виноватым, оставляя меня дома с какой-нибудь нянькой, так что из этого ничего не вышло. Конечно, я хочу, чтобы он был счастлив, но из-за того, что все эти годы он ни с кем не встречается, мы стали еще ближе, стали друзьями — лучшими друзьями. Только мы двое против всего мира! — Она снова смеется.

И в этот миг Матео думает: «Она выглядит такой счастливой. Да, один по-настоящему хороший родитель лучше двух посредственных».

— Я думал, это я твой лучший друг! — возражает он.

— Вы оба моих лучших друга, — с усмешкой говорит она. — У меня же могут быть два лучших друга, правда? Во всем мире вы для меня два самых любимых человека.

В мягком свете фонарей он целует ее на прощание у ворот, не торопясь заходить внутрь.

— Я уже скучаю по тебе, — печально произносит Лола, повисая у него на шее.

— Это всего на три дня. Я вернусь из Брайтона в понедельник.

— Но я все равно буду по тебе скучать. — Дразнясь, она надувает губки. — Хочешь сказать, ты не будешь по мне скучать?

Он притягивает ее к себе и кусает за нос.

— Конечно, буду.

Она кладет ему голову на плечо и смотрит на него с озорными искорками в глазах.

— Не забудь сказать, что не смог бы добиться этого без меня, когда будешь сидеть на пресс-конференции с золотой медалью на шее!

Он глядит на нее, многострадально качая головой.

Она хихикает.

— Что?

— Ты глупышка, вот что, — заявляет он.

— Но ты же меня любишь, — с мягкой улыбкой шепчет она.

Он склоняется к ней и снова целует.

— Люблю.