Люсьен перевел взгляд на Джордана.

— Джанетт на кормлении. Если я правильно помню, она в твоем вкусе.

— Был разок с ней, — ответил Джордан.

— Возьми второй, — отрезал Люсьен в ответ.

Последовал еще один поединок вампиров-мачо, и этот поединок был намного, намного, намного опаснее и определенно страшнее первого.

— Эм... — Произнесла я, без тени сомнения доказывая, что явно была не в себе, так как все взгляды обратились на меня, и все трое (включая Люсьена) смотрели недоверчиво. — Могу я сказать, — мой взгляд упал на Сесиль, я сглотнула и сделала шаг вперед. — Ты прекрасна. Великолепна. Перемены могут показаться сначала отстойными. Поверь мне, я знаю. Но, клянусь Богом, ты найдешь кого-нибудь в ту же минуту, как начнешь искать. Тебе всего-то нужно сделать, это щелкнуть пальцами. Конечно, он может и не будет двигаться со скоростью света, не будет питаться человеческой кровью, но в отношениях всегда есть проблемы. Я права?

На секунду воцарилась полная и абсолютная тишина, я подумала, что переступила черту, которую никогда, никогда, никогда не должна была переступать.

Мне действительно следовало внимательно слушать учителя на «Изучении Вампиров». Теперь я со всей отчетливостью понимала свою ошибку.

Затем я с силой прижалась к телу Люсьена, его рука в моих волосах прижала мое лицо к груди, которая задвигалась, глубоко, странно покачиваясь, пока я не поняла, что происходит. И я поняла это прямо перед тем, как он разразился смехом.

Я расслабилась на нем и посмотрела через плечо на Сесиль и Джордана.

Сесиль утратила свое высокомерное презрение, смотрела на меня удивленным и в то же время грустным, растерянным взглядом.

Джордан тоже наблюдал за мной, на его губах играла усмешка, и, к моему удивлению, он выглядел удивленным.

Сесиль повернулась к Джордану и тихо спросила:

— Ты не сильно рассердишься, если я пойду домой?

Джордан вздохнул.

— Это будет большой потерей, дорогая, но, во что бы то ни стало, беги домой и спасай свою репутацию.

Ее взгляд стал благодарным. Она повернулась к Люсьену, потом ко мне, прежде чем развернулась и пошла по коридору в другую сторону, нежели первоначально.

Мои глаза переместились на Джордана, когда он заговорил, я поняла, что он обращается ко мне.

— Надеюсь увидеть тебя на другом Пиру. В следующий раз двигайся в другом направлении.

— Не тешь себя надеждой, — сухо заметил Люсьен.

Джордан не сводил с меня глаз, когда спросил:

— Ей это не понравилось?

— Ни капельки, — ответил Люсьен.

— Позор, ужасно, — пробормотал Джордан. Я вздрогнула, рука Люсьена напряглась, Джордан поднял руку, а затем исчез.

Именно.

Жиииих.

Секунду назад он стоял здесь, а в следующую исчез.

Люсьен оторвал меня от своего тела и повел по коридору. На этот раз он не взял меня за руку, а продолжал обнимать за плечи.

На верхней площадке лестницы, когда Брид открыл нам дверь, Люсьен сунул ему купюру. Я попыталась разглядеть сколько, но не преуспела.

Уотс стоял на страже у машины прямо на том месте, где мы ее оставили.

— Все хорошо, хозяин, никто даже не взглянул на нее, — выдохнул он, кланяясь и протягивая ключи Люсьену, который поднял руку, и Уотс бросил ключи.

Люсьен придержал для меня дверь, Уотс отскочил в сторону, предоставляя Люсьену больше пространства.

Люсьен закрыл мою дверь, я заметила стодолларовую купюру, которую Люсьен сунул в ожидающую руку Уотса. Я также увидела дрожь возбуждения, которая сотрясла тело Уотса, и у меня появилось такое чувство, что это не имело никакого отношения к тому, что Люсьен только что сделал его самым высокооплачиваемым парковщиком в истории, скорее это было связано с тем, что Люсьен почти, но не совсем, прикоснулся к нему.

Мы были далеко от клуба, рука Люсьена вернулась на мое бедро после того, как он приподнял материал платья, но на этот раз не поглаживала, а просто собственнически лежала.

Через некоторое время я не смогла удержаться и спросила:

— Могу я задать вопрос?

— Конечно, — мгновенно ответил Люсьен.

Я сделала глубокий вдох и, прежде чем мое мужество испариться, спросила:

— Ты сказал Сесиль, что заберешь у нее все. А что ты у нее заберешь?

И снова он ответил без колебаний.

— Ее дом, машину, деньги, все, что я дарил ей. Все, что я буду продолжать дарить ей, пока она не умрет. Если она не оправдает мое доверие, ты должна знать, Лия, любая наложница, если она посещает Пир после того, как ее освободили, я имею право прекратить ее содержание.

— И ты бы пошел на это? — прошептала я.

— Не раздумывая ни секунды, — ответил он. — Мои наложницы, нынешние или прошлые, не участвуют в Пирах.

Я была в замешательстве.

— Но ты же сам привел меня на Пир.

Его рука сжала мое бедро.

— Видеть, наблюдать, переживать, быть рядом со мной среди своих, но не участвовать.

Я повернула голову, глядя на него.

— Ты не собирался там кормиться, да?

Он мельком взглянул на меня, затем снова перевел взгляд на дорогу, прежде чем неумолимо заявил:

— Никогда.

Его ответ вызвал у меня огромное чувство облегчения.

Затем я почувствовала крайнее чувство страха, от которого почувствовала такое облегчение.

Затем почувствовала сильнейшее желание накрыть его руку своей.

Затем мысленно пнула себя под зад за такие мысли.

А потом пока гладкий, мощный спортивный автомобиль безмятежно пожирал мили подо мной, я заснула.