Я повернулась к ним, высвободившись от руки Магдалины, и именно тогда обнаружила, что мой рот шевелится.

— Я... Люсьен… он поделился со мной множеством вещей, и я... ну, будучи собой, будучи смертной, хочу сказать, что мне очень трудно многое осознать. Но за обедом я волновалась... эм, хотела сказать... «Черт! Я все испортила! — Я глубоко вздохнула и продолжила: — Имею в виду, что он очень сильный, но все же чувствую, что он страдал. Я знаю, что это случается с каждым время от времени в их жизни. Было бы просто отстойно, если бы это случилось, а у тебя не было бы хороших людей, семьи, друзей, за твоей спиной. За обедом я беспокоилась, что за его спиной никого нет. — Мои глаза окинули их обоих, и я тихо закончила: — Я рада узнать, что у него семья, готовая прикрыть ему спину.

Обычное мягкое, дружелюбное лицо Магдалины стало мягче и дружелюбнее. Изобель, которая все время сдерживалась, улыбнулась открытой и искренней улыбкой.

Я продолжала.

— Люсьен не поблагодарит вас за это, и это не мое дело, но я это сделаю за него. Так что, э-э... спасибо.

Магдалина посмотрела на Изобель, Изобель посмотрела на Магдалину, затем Магдалина снова придвинулась ко мне и обхватила рукой локоть.

Она развернула нас и повела к дому по тропинке, но сделала это, придвинувшись ближе и тихо сказав:

— Спасибо тебе, моя дорогая. Приятно узнать, что мой сын проводит время с женщиной, которая переживает за него и заботится.

— Я знаю, — тихо ответила я, на самом деле (шокирующе) от того, что сделала.

Ее пальцы сжали мой локоть.

— Хорошо, — пробормотала она, и я посмотрела в ее сторону, она смотрела вперед, выражение ее лица было задумчивое, но довольное.

Затем я оглянулась и поймала улыбку прекрасной дочери Люсьена.

Совершенно странно. Любую из них можно было бы принять за его сестру.

И все же я улыбнулась в ответ.

Затем сосредоточилась на нашей дороге, идя рядом с матерью Люсьена, пока мы возвращались к ее сыну.

Одетая в малиновую атласную ночную рубашку с глубоким вырезом, отделанным черным кружевом также, как и подол, я вышла из гардеробной, прошла через ванную и направилась в спальню.

Хотя Магдалина и Изобель сдержали свое обещание завершить визит семьи Люсьена вскоре после нашего возвращения, через пять минут после их ухода появилась моя семья.

Чему Люсьен не был счастлив, и его разочарование было заметно. Он сменил гнев на милость, когда тетя Кейт объяснила, что их самолет вылетает рано утром завтра, и этот вечер был последней возможностью навестить меня. Поэтому они остались на ужин и далее, уехав всего пятнадцать минут назад.

Однако во время своего визита все они внимательно следили за Люсьеном и мной. У меня не было возможности попросить их объяснить свое поведение, хотя мне показалось оно странным.

В ту секунду, когда я отошла, обнимая и целуя их у арендованной машины, и Люсьен закрыл входную дверь дома, он повернулся, посмотрел на меня сверху вниз и прорычал:

— В кровать.

Я почувствовала его рычание в тайных, счастливых местах, и это чувство было настолько сильным, что я совершенно забыла, что хотела расспросить его о его семье, и моя семья, похоже, беспокоилась об этом же. Поэтому я пожелала Эдвине спокойной ночи и поспешила вверх по лестнице, порыскала в своем ящике с нижним бельем в поисках следующего угощения для Люсьена.

Переодеваясь, я услышала, как он в ванной чистил зубы. Потом услышала, как он вышел из ванной.

Теперь я входила в спальню, увидев, что он так же лежал на кровати, как и вчера ночью. Откинувшись на спинку кровати, грудь обнажена, книга в руке, но глаза устремлены на меня.

Он тут же захлопнул книгу и положил ее на прикроватную тумбочку.

Я сразу же подошла к нему, уперлась коленом в матрас, закинула другую ногу и устроилась верхом на его бедрах.

— Ты не пользуешься закладкой, — заметила я, положив руки на верхнюю часть его живота.

— Нет, — коротко ответил он, когда я почувствовала, как мышцы его живота напряглись даже от моего легкого прикосновения.

Сила.

Моя власть над Могущественным Вампиром Люсьеном.

Мне это понравилось.

— Тогда как? — Я склонила голову набок. — Ты запоминаешь номер страницы или как?

— Тебе не наплевать как? — выпалил он в ответ.

Я улыбнулась ему.

— Нет.

Его руки легли мне на бедра. Я почувствовала, как подушечки его пальцев прижались к коже, и мне стало немного жарко.

— Мне понравились твои дети, — прошептала я, поднимая руки вверх, при этом мой торс слегка опустился.

— Хорошо, — пробормотал он, тоже поднимая руки вверх, притягивая меня ниже.

— И твоя мама прекрасна, — сказала я ему, мои руки скользнули вверх еще больше, когда я наклонилась чуть ближе.

— Это правда, — согласился он, его руки сделали то же самое, притягивая меня еще ближе.

И я упала ему на грудь. Подложив одну руку под свою грудь, пальцем другой заскользила вверх, провела по его сильному подбородку, потом палец обвел его красивые губы.

— Мне нравится, — прошептала я, и он моргнул.

— Что именно?

— Ты Могущественный вампир Люсьен, — сказала я ему и почувствовала, как его губы дернулись. — Но даже супергероям нужны хорошие люди за спиной. У Бэтмена — Робин и этот дворецкий. У Железного человека — этот чувак в армии и Пеппер Поттс. У Человека-паука есть тетя Мэй. Фантастическая четверка — это, ну… четыре. И...

— Тебе не нужно показывать мне свои знания обо всех супергероях, зверушка, — сказал Люсьен в мой палец, его голос вибрировал смехом. — Я понял. — Мой большой палец коснулся его скулы, и я тихо повторила:

— Мне нравится, что у тебя есть такие люди.

— В твоем сценарии есть одна проблемка, — заметил Люсьен, и я наклонила голову.

— Какая?

Внезапно я обнаружила, что лежу на спине, а Люсьен навалился на меня своим весом, и его губы коснулись моих.

— Супергерои не часто получают девушку, — пробормотал он мне в губы, и от этого мое тело разгорелось еще сильнее.

— Хорошо, тогда ты новый, лучший, настоящий супергерой, который регулярно трахается, — пробормотала я в ответ, мои руки легко скользили по его коже.

— Лучший? — прошептал он, его руки легко скользнули по атласу моей ночной рубашки.

— О да, — прошептала я в ответ.

Его губы ухмыльнулись напротив моих, и я отчетливо увидела, как его глаза стали такими довольными.

Раньше это меня раздражало. Теперь, мне показалось, что это очень сексуально.

Я обхватила ногами его бедра, его губы скользнули вниз по моей щеке к уху. Руку он просунул между мной и кроватью, крепко обхватив меня.

Его язык коснулся кожи под моим ухом, затем губы.

— Я собираюсь кормиться от тебя, моя зверушка.

Все мое тело задрожало.

Люсьен еще не закончил.

— И я собираюсь кормиться везде.

Ах. Это звучало мило.

Он продолжил:

— В этих местах ты почувствуешь онемение.

Хм. Это звучало не очень приятно.

Он еще продолжил:

— Но будут и другие, лучшие места, где не будет онемения.

Молодец!

— Готова? — спросил он.

Он еще спрашивает?

— Да, — выдохнула я.

Он поднял голову, так что его горящие глаза встретились с моими, и все мое тело почувствовало жжение.

Затем в мгновение ока он оказался у меня между ног. Я почувствовала, как его язык пробежал по внутренней стороне моего бедра, а его палец легко, как перышко, прошелся по внешнему краю моих трусиков между ног.

Еще одна дрожь по всему телу.

Да. Я была права. Это было прекрасно.

Он повторил, его язык пробежался по моему бедру, палец по моим трусикам между ног.

Моя киска сжалась, и я застонала.

Затем почувствовала, как он кормится на моем бедре, а его палец надавил на идеальное место над моими трусиками, мои бедра приподнялись, шея выгнулась, глаза закрылись.

Определенно он был прав.

Прекрасно.

Боже, Боже.

Я думала, что прошлой ночью у меня был лучший секс, но мучительное возбуждение следующего утра была еще прекрасней.

Но сейчас Люсьен сел вертикально, согнул ноги в коленях, я оседлала его, его бедра приподнялись, член врезался в меня, его рот оказался на моей шее, он кормился, его большая рука обхватила меня за щеку, палец был у меня во рту, я сосала, понимая, что это лучше, чем все было до этого.

Мои бедра дернулись, и он почувствовал.

Его большой палец выскользнул из моего рта, чтобы скользнуть по моим губам. Затем его большой палец скользнул назад, и мои зубы автоматически сжались, а бедра дернулись. Стон застрял у меня в горле, я крепко обняла его руками, спина выгнулась дугой, прижимаясь торсом к его твердому телу.

Сквозь мой всепоглощающий оргазм я смутно почувствовала, как его язык коснулся раны на моей шее. Его большой палец переместился между моими зубами, он сжал мои волосы кулаком, чтобы отклонить голову так, как хотел.

Затем его губы оказались на моих, а его член продолжал двигаться внутри меня, так наполняя, казалось, будто он стал неотъемлемой частью меня.

— Когда ты кончаешь, мир останавливается, — прорычал он мне в губы, пока я продолжала дрожать во время оргазма. — Весь мир становится ничем, кроме тебя, твоей киски, принимающей мой член и меня.

О Боже, от одних его слов я готова была кончить снова.

— Дорогой, — прошептала я, прижимаясь крепче, мое тело содрогалось от его толчков.

— За все восемьсот двадцать два года я не чувствовал такого прекрасного, — прошептал он, все еще двигаясь, и мои полузакрытые глаза распахнулись.

О Боже.

Мне нравилось, что он так думал.

Он еще не закончил.

Его пристальный взгляд встретился с моим.

— За восемьсот двадцать два года я никогда не видел ничего более прекрасного.

О Боже.

Боже!

— Я мог бы трахать тебя целую вечность, — прошептал он.

Мои руки скользнули вверх и вцепились ему в волосы, а бедра снова дернулись.

— Люсьен.

— Вечность, — пробормотал он мне в губы, затем его голова наклонилась, рот завладел моим, наши языки сцепились, и его толчки стали дикими. Потом я лежала на спине на кровати, чувствуя его силу между своих ног, и это была чистая брутальная красота.