Я смеюсь над выражением ее лица.

— Все по-честному, — говорю я.

— Наверное, я это заслужила, — соглашается она.

— Ага. А может, я просто злодей.

— Неа. Думаю, у тебя лучше получается играть героя, — заявляет Джинни.

Меня наполняет легкость. Но вместе с тем и беспокойство. Не слишком ли я сблизился с ней? Становлюсь слишком зависимым от нее? Спустя всего десять дней?

Она подплывает к уступу и хватается руками за камни, но не выныривает из воды. Просто держится на месте, глядя на скальную стену.

Я начинаю понимать, что прыжок в воду был триумфом для меня, но что насчет нее? Разве она не сказала, что чуть не утонула?

Подплываю к ней и смотрю на ее профиль. Джинни не выглядит грустной или испуганной. Я не могу прочитать ее выражение лица.

Вода стекает по ее лицу, и я поднимаю руку, чтобы вытереть, но потом останавливаю себя.

— Как ты до сих пор плаваешь? — наконец спрашиваю я.

Она смотрит на меня, и в ее глазах появляется улыбка.

— Я никогда не боялась плавать, — говорит она. — Только утонуть.

— А спать?

— Больше нет.

Я подтягиваюсь на уступ, и холодная вода стекает с меня.

Протягиваю руку, и она берет ее. Я подтягиваю ее к себе. Она достаточно сильна, и вместо того, чтобы плюхнуться на камень, как рыба, Джинни забирается на него грациозно и уверенно.

— Я бы не подумал, что ты чего-то боишься, — говорю я.

Она поворачивает голову в мою сторону, и ее глаза расширяются.

— Все чего-то боятся.

Джинни начинает подниматься по тропинке к верхнему выступу, где лежит наша одежда и обувь. Она надевает майку и кроссовки, и я следую ее примеру. Ткань футболки прилипает к моей мокрой коже, а кроссовки едва налезают.

Я не хочу спрашивать, чего еще она боится. Мне кажется, я знаю.

Может быть, я уже слишком глубоко увяз. Потому что больше всего на свете хочу избавить ее от всех страхов.